Инкурабелен (страница 4)
Двадцать минут. Зинаида прокатилась через тоннель томографа, задержав на минуту дыхание. Ее покрутили с боку на бок, прикладывая датчики УЗИ, затем перевезли в кабинет гинеколога. Экран заблю́рился[11]. Зачем? Или тут может сидеть не медик?
Я забрал своё заключение и просмотрел его. В целом все по возрасту, кроме «расширение брюшного отдела аорты». Это тоже – возрастная норма.
Еще через двадцать минут я ждал соседку у выхода из диагностикума.
– Ну, что, я быстрее вас? – Зинаида застегивала куртку, – мне уже рекомендовали приобрести компрессионные колготки от варикоза… Дядя Володя, а там нельзя никак рекламу отключить? Злит очень. Особенно всяких гамбугеров…
– Точно также по времени, – ответил я, показывая таймер на часах, – несмотря на то, что «гинеколога» у меня не было. Что сказали на выходе? – я не стал объяснять, что мне простату проверяли. – Насчет рекламы, это не ко мне. Но я узнаю. Впрочем, полагаю, что ее не отключат. Эту амбулаторию надо как-то окупать. Вот, рекламодатели и платят.
– Мне Артур сказал, что результаты лабораторных исследований и окончательное заключение осмотра вышлют на почту завтра, а вам?
– А мне уже отдали.
Она шла рядом, а я провожал ее просто из вежливости.
– Знаете, а мне понравилось, – сказала она, – быстро, не больно, а главное – надо все делать очень точно, как говорит этот Артур, тогда получится быстро. Я это сразу поняла. Отвечать надо тоже быстро, не думая и честно. Хорошо, что там людей нет.
– Думаешь, хорошо?
– Ну, мне с человеком было бы некомфортно. Знаете, когда с людьми общаешься, все время точит мысль: что обо мне подумают? Вот даже если с медиком… Это ненормально?
Я усмехнулся. Меня это никогда не мучило, жена раньше тоже об этом не говорила. Но все люди разные, вот, оказывается, Зинаиду занимает эта тема. Что о ней подумают окружающие?
Я выпил стакан парного козьего молока и вернул посуду.
– Я пойду, спасибо, Зина. Если посоветуешь соседям пройти диспансеризацию, я буду тебе очень благодарен.
– Это нужно лично вам?
– Я устроился тестировщиком этого агрегата. Обещали что-то заплатить. Поможешь?
– Ну, конечно! – она даже попрыгала от восторга, как девчонка.
До декабря обследование прошли больше сотни жителей поселка, в основном, наши с Зинаидой соседи.
Кстати, о животи́не. Скота домашнего я не заводил никакого. Хлопотно это. Но один персонаж-сожитель у меня недавно появился. Форменная скотина. Пришёл сам. Кот беспородный марки «шпрот». Молодой, серый-полосатый, довольно бесцеремонно прошелся по дому, осмотрелся, и сел рядом со мной на полу. Поорал. «Мало мяса! Мяса мне!»…
Кормить мне его в тот момент было нечем. То есть именно кошачьей еды у меня не было. Но очень кстати на плите оказался кус отварной курятины в бульоне, я собирался лапшу варить – первое блюдо на три дня. Кур мы в магазинах не покупали, свои бегают по дворам, вот я у соседа и купил.
Аромат от бульона на весь поселок! Кроме лаврушки никаких приправ и соли не клал. Пришлось поделиться с этим серым хвостатым халявщиком. Дал ему кусочки на блюдце. Он съел, умылся, залез мне на колени и включил однотонную запись: «Замурчательно… Замурчательно»…
Вот так. Я его никак не называл. Кот и кот… вечером, выйду на крыльцо, крикну громко:
– Кот! Домой!
Он летит, хвост трубой. Утром он поест и трется у двери. Гулять!
Мышей, как я думал, в доме нет. Кот их нашел, передушил и выложил посреди комнаты – отчитался о выполненной работе.
Он не навязывал свое общество, но когда я садился посмотреть новости или читал книгу с экрана, или, когда глаза хотелось закрыть, включал чтение вслух, кот забирался на колени и лежал, мурча. Вроде, тоже слушал. Так продолжалось полчаса или час. Иногда он о чем-то меня спрашивал, я улавливал в его мявах вопросительную интонацию, но понять не мог. На мой вопрос: «У тебя все в порядке?» он отвечал коротко и утвердительно: «Мя или Ми».
Так мы прожили несколько месяцев до зимы.
Амбулатория у меня много времени не отнимала. Я приходил утром, справлялся, не обращался ли кто-нибудь? Но ночью обычно никто не приходил. И вечером заглядывал, просматривал видеозаписи, не было ли у обращавшихся проблем с пониманием проводника?
Артур поднимал громкость, замечая, если человек не реагирует на обращение и его просьбы. Как уже сказал, мы выявили двух жителей с тугоухостью, пять с начинающейся катарактой, у одной девочки обнаружилась скрытая форма эпилепсии. Всех отправили в район дальше, на учет к специалистам и лечение.
Вообще, роль надсмотрщика за автоматикой мне понравилась. Машина умная, самостоятельная. Я представлял этот комплекс где-нибудь на севере или в отдаленных деревнях, типа нашей, когда до центра с медициной больше ста километров. А как он будет нужен на космической станции? Или на Луне или Марсе, когда туда доберутся энтузиасты. Но второй этаж пока никому не был нужен. Там регулярно по вечерам зажигались голубые бактерицидные лампы. Я видел этот свет, стоя на крыльце моего дома.
В отчете я напишу, что автоматика действительно хороша, но я бы в совсем оторванных от цивилизации районах ей придавал бы профессионального медика. Хирурга или на худой конец – опытного фельдшера.
Кот всегда меня встречал в прихожей, коротко мякал, вроде как здоровался, и шел по своим делам.
Я обновлял в его плошке воду и подкладывал из пакетика корм. Не велик расход для этого нахлебника.
В декабре я зашел в местную администрацию, узнать, нет ли чего важного, и с удивлением получил письмо:
«Уважаемый Владимир Иванович! Мы заметили, что в ваши регулярные закупки пищевых продуктов стал входить корм для кошек. Если вы действительно завели себе домашнее животное, пожалуйста, зарегистрируйте его в приложении госуслуги, установив микрочип. По предъявлению этого письма, чип вашему питомцу поставят бесплатно в любой ветлечебнице области. После установки чипа вы можете оформить запрос на дотационные выплаты для содержания домашнего животного по Федеральному закону «О добровольном благотворительном содержании домашних животных и контроле за распространением зоонозных заболеваний». Письмо сгенерировано автоматической системой социального контроля».
На Новый год ко мне приехали дети. Старшие и немного средних. Младшие разбрелись по своим компаниям.
Мы хорошо встретили Новый две тысячи пятидесятый год. Поспорили о том, это середина века, или еще год жить и перелом наступит только в пятьдесят первом? Мнения разделились. Спор утих сам собой, и мы сходили, погоняли на лыжах в степи. Пока ветра не было.
Третьего января после обеда мороз сменился оттепелью, поднялась метель, и дети собрались, загрузившись в три машины роботакси, прибывших за ними из областного центра – уехали в ночь.
Теперь они приедут через месяц, на мой день рождения.
Старшие предлагали мне поехать в город, снять там ресторан на юбилей. Отметить. Все-таки семьдесят… Я попросил не тратить денег, лучше всего отметить тут. Дом большой, если гостей будет уж слишком много – с Зинаидой договорюсь, она у себя в доме разместит человек восемь. Вну́чки к ней ходили – с козлятами поиграть.
Старшая дочь, как бы мельком заметила:
– Знаешь, папа, она, по-моему, в тебя влюблена.
– Не говори глупостей, – отвечаю, – на хрен ей такой пень замшелый, как я? Она же младше тебя! – а я вспомнил Зинаидино беспокойство и усмехнулся: – Что о нас подумают люди?
Я смотрел вслед удаляющимся машинам. Цепочка габаритных огней исчезала за поворотом: один за другим. Я собирался уже зайти в дом, и вдруг донесся удар, звон.
На пустой дороге кроме машин с моими детьми – никого не было. Сердце подпрыгнуло. Что это могло быть? Память подсказала – это звук автокатастрофы. Переобуваться некогда, побежал по ледяной улице в валенных домашних тапочках, подшитых кожей.
Машины невредимые удалялись, я это видел на прямом участке выезда из поселка. Тогда кто? Где?
Кому еще понадобилось в ночь ехать? Когда подошел к фонарю, сработал датчик движения, световой круг накрыл метров двадцать. Я увидал торчащие из сугроба ноги.
Невдалеке уже за дренажной канавой, засыпанной снегом, зарылся разбитый мотобайк. На глушителе шипел тающий снег. Старый бензиновый аппарат. Такой есть только у одного соседа – Коли Нефедова, фанат-реконструктор. Он скупает всякую рухлядь и реставрирует. Иногда сам ездит, чаще продает таким же чокнутым на старой технике.
Зачем он выкатился в ночь по морозу? Его дом на том краю нашей улицы. Метров пятьсот до него.
Я догадался, Колька по вечерку решил испытать одного из своих монстров, не ожидая, что мои дети поедут в город тремя машинами, он несся с бокового проезда. Ночью – потому что днем народу много, а выехав на проезжие дороги, он попался бы под камеры и штраф. Дорога прямая. Разогнался больше сотни.
Датчики движения на столбах покрыты снегом и льдом, солнечные батареи – тоже, поэтому столбы реагировали на колькину мотоколяску через раз-два на третий. Он летел в темноте, подсвечивая дорогу фарой и в последний момент увидал пересекающие его маршрут роботакси, те сканируют пространство и сообщаются с другими машинами. А мотобайк Николая не имеет транспондера для соотношения на проезжей части, с другими участниками дорожного движения его транспорт не общается… Его нельзя отключить дистанционно, блокируя систему зажигания.
Парень понял, что затормозить на утрамбованном, покрытом льдом снегу не выйдет и успел свернуть в столб и сугроб… его выбросило из седла. Если он в модном нынче у молодых киберкостюме – у него есть шанс выжить. Но это, опять же, от модели зависит.
Я опустился рядом с Николаем на колени и принялся отгребать снег, он зарыт по пояс.
Снег, сгребаемый на обочину автоматами-дорожниками, после смены мороз-оттепель был довольно плотным. Теперь все зависело от одежды Нефедова, если он в защите или киберсьюте – шея уцелела… если нет – почти наверняка у него перелом шейных позвонков.
Я докопался до головы. Облегченно выдохнул – киберсьют среагировал на аварийную ситуацию и накрыл его голову шлемом, а в момент удара отвердел, так что шея и спина оказались защищены…
Как с этой киберодеждой общаться?
На груди есть несложный интерфейс – экранчик с клавиатурой. Я ввел свой номер эльки. Киберкостюм открыл забрало, на внутреннем экране шлема высветилось:
«Удар животом о колонку руля моторизованного средства. Сознание отсутствует. Пульс сто десять в минуту. Давление определяется. Сообщение по номеру 112 о несчастном случае отправлено».
Из под шлема я ощутил сильный запах алкоголя. Черт пьяный!
МЧС пришлет машину из райцентра не раньше чем через час. Ветер, буран начинается, дрон санавиации в такую погоду не вылетит.
А рядом, в ста метрах, амбулатория. Может, сразу туда?
Я кое-как, оскальзываясь в тапочках, добрался до входа. Меня по лицу узнала система, я ввел в нее код экстренного случая, по памяти указал шифр автокатастрофы. Система требует эльку. Откуда я Нефедовскую возьму? Дал свою, сообщил Артуру суть происшедшего. Тот все принял, спустил со второго этажа носилки на колесах. Я довез их до Николая… нужно погрузить, а носилки не спускаются. Я не вижу кнопку, как их уложить на землю. Не могу найти. Разбираться долго.
И я сделал невозможное, подхватив Нефедова на руки, в киберкостюме, натужился и забросил вялое тело на каталку. Та, почувствовав вес, поставила бортики, чтобы не упал, и сама покатилась к открытому входу в амбулаторию.
А я стоял, не имея сил сделать и шаг. Внутри у меня словно что-то оборвалось, в глазах потемнело, ноги подогнулись. Светящиеся окна амбулатории смазались и улетели куда-то в небо.
Колька пожертвовал собой, уведя смертельный снаряд в сторону от моих детей… Спасибо тебе, сосед… я не чувствовал, как опускался на дорогу, только последняя мысль мелькнула: кота вечером покормить не успел…
Зинаида Бакунина
Мои коты сошли с ума.
Я сидела в студии, которую сделала для записи и монтажа видеороликов в моем блоге: «Деревенская жизнь одинокой женщины».