И вот теперь Джемма сама оказалась на его месте, делая то, за что с таким пылом осуждала других родителей, – протягивала сыну свой мобильный телефон. Когда она открыла приложение «Кэнди Крэш» – игру, задачей игрока в которой было как можно быстрей собрать рассыпанные по игровому полю разноцветные конфеты, чтобы перейти на следующий уровень, – в глазах у Лукаса появилось что-то от зомби. Джемма чуть не задохнулась от отвращения к самой себе.

Но теперь, по крайней мере, можно было приготовить себе чашечку кофе. Сходить в туалет. И уделить немного времени собственной персоне. Хотя не то чтобы она собиралась позволить Лукасу целых полчаса играть с телефоном. Всего пять минут – только сегодня и больше никогда.

Джемма отхлебнула кофе. Боже, до чего же ей это сейчас требовалось! Прошлым вечером она слишком поздно легла спать и проснулась почти на два часа раньше положенного. Неудивительно, что сейчас она была натуральным параноиком и сочиняла истории о полицейских агентах, маскирующихся под толстых теток в вязаных шапочках. Теперь, когда у нее появилась возможность немного расслабиться, Джемма наконец ясно поняла, что на самом деле произошло этим утром.

Просто какая-то случайная женщина неправильно запомнила то, что ей кто-то сказал. И либо обратилась не в тот салон красоты, либо неправильно запомнила имя и фамилию. Это уже неважно. Вообще-то, теперь Джемма даже не была окончательно уверена в том, что женщина спрашивала именно Теодору Бриггс. Имя «Теодора» определенно прозвучало, но вот фамилия могла быть и Бриджес, и Биггс, или даже Григгс… А Джемма, измученная бессонницей и зловещей годовщиной, просто как следует ее не расслышала. Увидеть все это ничем не замутненным взглядом было большим облегчением.

Тут ее кольнуло чувство вины. Лукас возился с ее телефоном уже по меньшей мере минут пятнадцать – гораздо дольше, чем изначально планировалось. Но теперь, когда появилось несколько минуточек для отдыха, ей не хотелось прерывать его. Совсем как в тот момент снежным днем, когда тебе уже пора встать с постели, но решаешь, что можно позволить себе еще немножко понежиться под одеялом. Ущерб уже нанесен. Так что ведь хуже не будет, если она допьет свою чашечку кофе?

А и в самом деле допив кофе, Джемма решила, что самое время загрузить белье в стиральную машину, пока груда грязной одежды не выросла настолько, чтобы превысить высоту того вулкана на Гавайях. Затем она по-быстрому вымыла холодильник – задача, выполнение которой уже довольно давно откладывала. А когда после этого глянула на часы, сердце пропустило удар. Лукас игрался с телефоном уже больше сорока минут! Но это полбеды. Хуже всего было то, что Бенджамин вот-вот должен был вернуться домой.

Если он увидит Лукаса с телефоном, это будет катастрофой вселенских масштабов. Все эти громкие споры, за которыми следовало холодное, яростное молчание Джеммы… Все эти разы, когда она рассказывала ему про мамашу, виденную в парке, которая разрешала своему сыну играть с телефоном – вместо того, чтобы качать его на качелях… Все эти исследования, которые она цитировала, ссылки на статьи, которые ему присылала… Все это пойдет прахом.

Нет, Бенджамин не рассердится. А ухмыльнется. Это его позабавит. А в следующий раз, когда они еще из-за чего-нибудь поцапаются, скажет, что это как в тот раз с телефоном. И будет прав.

– Лукас… Зайчик… Пора заканчивать.

– Еще один уровень!

– Ладно, еще один уровень, и всё. Хорошо?

Нет ответа.

– Хорошо, Лукас?

– Хорошо.

Она мрачной тенью нависала над ним, пока он заканчивал уровень.

– Ладно, а теперь отдай мне телефон.

– Я получил леденец!

– Молодец, зайчик. Давай закрывай игру.

– Я хочу попробовать этот леденец.

Лукас переключился на леденцовый молоточек. Конфеты на экране с веселым звоном исчезали под его ударами.

– Видела, мамочка?

– Видела. А теперь отдай мне телефон.

– Я хочу закончить уровень.

– Мы договорились, что еще один уровень, а потом ты отдашь мне телефон.

– Правильно. Еще только один уровень.

Взгляд прикован к экрану, голос пустой, отстраненный. Не ребенок, а зомби.

– Ты уже прошел этот уровень.

– Нет, не прошел.

Раздраженная собой и Лукасом, Джемма выхватила телефон у него из рук.

Он резко повернулся к ней, широко раскрыв глаза. Она ясно это видела – гробовое затишье перед бурей. Джемма уже пожалела, что отобрала у него телефон. Хотя больше всего жалела, что вообще дала его ему с самого начала.

Лукас взвизгнул, закрыл глаза, сжал маленькие кулачки, личико у него пошло пятнами и покраснело. Джемма отступила на шаг, испуганная столь бурной реакцией. Потом он открыл глаза и бросился к ней, пытаясь выхватить телефон – спрятать его за спину удалось лишь в самый последний момент.

– Я хочу поиграть! – выкрикнул он.

– У тебя было достаточно времени, чтобы…

– Дай мне поиграть!

– Если слишком долго сидеть в телефоне, можно повредить глазки, и…

– А мне все равно, дай мне телефон, я хочу поиграть!

И в этот момент Джемма совершила еще одну ошибку. Убрала мобильник в карман и сказала:

– Нет! Ты больше никогда не будешь играть с телефоном.

Вообще-то Лукас даже попытался ударить ее, что было ужасно. Такое случалось и с другими родителями. Родителями, у которых, в отличие от нее, не имелось интуитивного представления о том, как воспитывать своих детей. Лукас всегда был таким воспитанным… Таким тихим и приветливым… Но не прошло и часа на телефоне, как от очаровательного характера ее сына не осталось и следа. Джемма уже чувствовала, как слезы подступают к горлу, когда она пыталась успокоить его, но ее негромкий успокаивающий голос был бесполезен против его яростной тирады.

Открылась входная дверь, и вошел Бенджамин. Нахмурившись, он бросил взгляд на беспомощное лицо Джеммы, а затем перевел взгляд на взвизгивающего Лукаса, который скорчился на полу, словно зверек, – лицо у него уже приобрело темно-красный оттенок.

– Ладно, парень, пойдем-ка со мной, – сказал Бенджамин веселым, но властным голосом.

Не дожидаясь ответа, он одной рукой подхватил Лукаса с пола и понес его вверх по лестнице. Через несколько секунд дверь захлопнулась, и жуткие вопли, к счастью, немного приглушились. Джемма подняла взгляд – ей был слышен спокойный голос Бенджамина, каким-то непостижимым образом по-прежнему различимый, несмотря на крики, – и позволила себе прерывисто вдохнуть. Вытащила телефон и удалила из него приложение «Кэнди Крэш». Навсегда. С концами.

Через полминуты крики перешли в плач, затем в отдельные всхлипывания, и наконец наступила тишина. Джемма на цыпочках поднялась наверх и прислушалась у двери, услышав бормотание Бенджамина. Похоже, он читал Лукасу сказку на ночь. Мальчик не почистил зубы, но Джемма не собиралась вмешиваться и указывать на это вопиющее отступление от правил. Она просто надеялась, что Бенджамин все-таки напомнил их сыну переодеться в пижаму перед сном.

Джемма пошла в их спальню и приняла душ, пытаясь смыть с себя воспоминания о прошедшем дне. Пока горячая вода каскадом лилась на нее, она готовила свою защиту в предстоящем споре с мужем. Да, она и в самом деле позволила их сыну несколько минут поиграть в телефоне, потому что ей надо было найти в интернете торт на день рождения матери Бенджамина и требовалось сосредоточиться. Конечно, не особо убедительное оправдание, но выглядело все так, будто отчасти в происшедшем была виновата мать Бенджамина – довольно элегантный способ выкрутиться из положения. Вдобавок придется пойти на некоторые уступки касательно принципа «никаких телефонов для Лукаса». Теперь он будет звучать так: «никаких телефонов, за исключением особых обстоятельств». А это склон настолько скользкий, что скорее походит на водяную горку – как поедешь по нему, так и не остановишься. Пожалуй, будет неплохо указать на то, как бурно Лукас отреагировал, когда она забрала у него телефон. Это лишний раз доказывает, какую нездоровую зависимость способны вызвать подобные вещи.

Выйдя из душа, Джемма и сама переоделась в свою собственную удобную пижаму, изначально синюю, а теперь ставшую серовато-голубой из-за многолетних стирок. – вроде бы мелочь, но позволившая ощутить себя немного поуютней. Это ей сейчас ох как требовалось…

Бенджамин сидел на кухне, пил пиво. Присев к нему, Джемма налила себе бокал вина, не сказав ни слова. Пусть сам начинает.

– По-моему, Айрис разрешает Лукасу играть на ее телефоне, – нарушил молчание Бенджамин.

– Я… Что?!

– Он сказал, что хочет поиграть на телефоне в ту игру, которая с конфетами. Думаю, это Айрис ему разрешила. – Бенджамин нахмурился и отхлебнул пива. – Надо бы мне с ней поговорить.

– Нет… Я сама с ней поговорю.

– В смысле? Мы же просили ее не давать ему телефон, помнишь?

– Да. Вот именно. Я поговорю с ней, чтобы больше такого не повторялось.

– Хорошо, – кивнул Бенджамин. Вид у него был усталый и раздраженный.

Джемма пригубила вина, уже сожалея о своих словах и чувствуя себя ребенком, которого поймали с поличным и который пытается немедленно спихнуть вину на кого-нибудь другого. Надо сказать мужу прямо сейчас, пока еще не поздно. Если она прямо сейчас скажет: «Вообще-то это я давала ему телефон», тогда упоминание об Айрис не будет ложью. А просто обмолвкой. Недоразумением, которое быстро уладится.

– Я рада, что тебе удалось его успокоить, – сказала она вместо этого. – Я просто уже не знала, что и делать.

– Думаю, он просто устал.

– Ну да, – согласилась Джемма. Настал момент признаться. Прямо сейчас. – Я тут думала насчет торта на день рождения твоей мамы… Даже не знаю, какой купить.

Просто замечательно, Джемма… Отвратительная мать, лживая жена… И раз уж об этом зашла речь, то что там с размером твоего бокала для вина? Ты планируешь добавить в список своих привлекательных черт еще и алкоголизм?

– А разве не Хлоя покупает торт? – рассеянно спросил Бенджамин.

– Нет, забыл, что ли? Я сказала, что мы принесем торт и фруктовый салат. И картошку. Хлоя сказала, что приготовит мясо.

– Не пойму, почему Хлоя готовит только мясо… Она даже и не сама-то его готовит, а ее муженек.

Джемма вздохнула. Причина была в том, что она хотела заработать очки у матери Бенджамина – женщины, которая, как она чувствовала, всегда втайне критиковала ее. Большой праздничный торт заметно поднял бы ее в глазах у свекрови.

– Ладно, я не против. У Хлои и без того дел по горло.

– У нее даже нет работы! – Бенджамин опять приложился к пиву.

– Но у нее трое детей. – Каким-то образом Джемма давно уже стала адвокатом младшей сестры Бенджамина, которая на самом-то деле была довольно склочной личностью.

Бенджамин фыркнул.

– Как скажешь. Так какие варианты насчет торта?

– Твоей маме нравится шоколадный, но в кондитерской рядом с «Примадонной» есть очень красивый клубничный торт, а еще…

– Купи ей шоколадный. – Он пожал плечами. – Вполне сойдет.

– Ладно. – Джемма нахмурилась. – Прямо завтра и закажу.

– О, кстати… Папа неважно себя чувствует и не сможет завтра присмотреть за Лукасом, когда тот отправится в свой первый в жизни поход за конфетами. Так что придется тебе взять это на себя.

Укол паники.

– А твоя мама не может пойти с ним?

– Вообще-то нет – она должна оставаться дома и раздавать конфеты тем, кто явится их выпрашивать.

– Ты же знаешь мое отношение к Хэллоуину, Бенджамин. Мы это уже обсуждали, так что…

– Прости, Джемма, но что ты хочешь, чтобы я сделал? – В его голосе не было ни капли сожаления.

– А ты сможешь это сделать?

– Я очень постараюсь вернуться домой с работы к шести, но наверняка у меня не получится. Как только я приеду, мы можем поменяться. Однако тебе придется приготовить его и начать без меня.

Фрагмент воспоминания, доселе притаившийся где-то в самой глубине головы, угрожал всплыть на поверхность. Мужчина в маске, рычащий на нее, причиняющий ей боль… Джемма закрыла глаза.