Хэллгейт. Семья (страница 11)
Незнакомка шагнула вперёд, и она узнала приезжую девушку, живущую в «Сытом аллигаторе». Пересекаться достаточно близко им не доводилось, перебрасываться хотя бы парой фраз – тем более. Стэши знала только, что та приходилась родственницей Дельфине – умершей ведьме из старого особняка.
Поговаривали, будто дух Дельфины так и не обрёл покой, но в эти россказни Стэши особо не верила. Ведьмы всегда жили в Хэллгейте и время от времени даже умирали – с концами, без каких-либо сказок о призраках, которые бродят по ночным улицам и мечтают завершить дело всей жизни. С другой стороны, сама она знала об этом не то чтобы много: местный ковен не особенно любил делиться тайнами.
Появление приезжей беспокоило Стэши – и стало тревожить ещё сильнее, когда та с невозмутимым видом направилась прямо к ней.
– Пригнись! – зло прошипела Стэши. – Какого хрена ты творишь?
Занавеска всколыхнулась снова, но из окна так никто и не показался. Должно быть, Грэм решил, что за домом шумел соседский кот – а значит, пока им обеим невероятно везло.
Каждый звук в ночной тишине казался чересчур громким. Стэши подавила желание прижать пальцы к вискам, убрала телефон. Что-то в теле, аккуратно уложенном на газоне, не давало ей покоя – помимо того, что прикончил женщину точно не Дикинсон.
Раскинутые руки создавали впечатление не то безмятежности, не то приветственного объятия – но любого, кто приблизился, отпугнуло бы изуродованное лицо. Жуткий контраст.
Возможно, именно такого эффекта и добивался убийца.
Пересилив себя, Стэши всё же отвернулась. Смотреть на мертвецов было довольно мерзко, но, если однажды посмел, потом отвести взгляд сложно. Во всём находилось что-то завораживающее – и даже в смерти.
В некоторых случаях особенно в смерти.
– Я смотрю, копы уже на месте, – как ни в чём не бывало пробормотала незнакомка, покосившись на полицейскую машину в стороне. Она подобралась совсем близко к Стэши и сделала это практически бесшумно. – А это… ого.
– Серьёзно?
Быстрые, но аккуратные движения, вспотевший лоб – и вместе с тем ни толики волнения на лице. Приезжая, кем бы она ни приходилась покойной ведьме, явно успела освоиться в Хэллгейте.
И о случившемся знала, иначе не запыхалась бы так.
Стэши старалась казаться спокойной, но напряжение брало верх. Может быть, кто-то специально отправил сюда эту девицу – кто-то, кому тоже хочется знать правду о Ленни Дикинсоне, о семье Хьюзов, обо всей гнили и мути, которая до поры до времени покоилась на самом дне. Хотя чёрт знает – она могла и просто случайно поймать полицейскую волну.
Вернувшись из тюрьмы, Дикинсон взбаламутил воду, от которой разило болотной тиной, и заставил людей шевелиться. С одной стороны, думала Стэши, это не так уж и плохо: Хэллгейту не помешала бы встряска – только в гуще событий можно снова взяться за дело многолетней давности и остаться незамеченной. С другой – найдётся немало желающих помешать ей копнуть глубже.
Чтобы понять это, не нужна была никакая магия мёртвой ведьмы.
– У тебя знакомое лицо, – услышала она точно издалека, отвлёкшись.
– Такой город. Здесь у всех лица знакомые.
– Нет, я имею в виду, что мы виделись где-то совсем недавно, – пояснила девица, не потрудившись улыбнуться хотя бы из вежливости.
– Может быть.
Стэши пыталась возвести между собой и незнакомкой незримую стену, не сближаться с ней, чтобы по неосторожности не сболтнуть лишнего – но сердце подсказывало, что они обе явились сюда за одним и тем же.
– Я Джин, кстати.
– Стэши.
– Макнамара? Знакомая всегда читает твои статьи в «Хрониках».
– Надо же, – усмехнулась Стэши и сразу же осеклась: вышло как-то чересчур грубо. Тем более что при других обстоятельствах она, быть может, охотно поболтала бы с ней. – Извини.
Джин промолчала – неопределённо дёрнула плечами, не то давая понять, что не злится, не то просто отмахиваясь. Чем-то она напоминала Стэши её саму. Возможно, любопытством, которое не удавалось замаскировать напускным безразличием, возможно, привычкой двигаться быстро и резко.
С такими людьми хотелось дружить, но она предпочитала избегать поспешных выводов.
– А что за знакомая? – спросила Стэши небрежно.
– Иджи, – Джин то ли не заподозрила подвоха, то ли и правда не заметила, – я живу на втором этаже «Аллигатора», там дешёвые комнаты.
Будто наяву послышался звон многочисленных амулетов, в нос ударил тяжёлый запах духов: подгнившие цветы, ладан и что-то ещё – Стэши никак не могла вспомнить, что именно, хотя нужное слово вертелось на кончике языка и чуть что соскальзывало в забытьё. Она неплохо знала Иджи: уж куда-куда, а в «Аллигатор» доводилось забегать и по работе, и просто так. В доверие втереться не пыталась, помня, что с вуду шутки плохи, но поддерживала отношения, которые с натяжкой можно было назвать приятельскими.
Значит, именно Иджи пригрела Джин.
Хороший шаг для ковена, который в последние годы, если Стэши правильно сложила два и два, переживал не лучшие времена. Она держала в поле зрения всех, кого узнавала по лицам в городе, и ведьмы почти никогда не собирались вместе, а столкнувшись на улице, избегали прямых взглядов.
Похоже, смену Верховной одобрили не все, и теперь ковен отчаянно нуждался в свежей крови. Или, подумала Стэши, хоть у неё в голове в очередной раз сложилась неплохая история, на самом деле Иджи всего лишь проявила доброту. Должны же у ведьм оставаться какие-то её отголоски.
– Знакомая ведьма в Хэллгейте – это хорошо, даже если одна.
– Не одна, – помедлив, возразила Джин. – Ещё я знаю Афину.
Она явно приложила усилия, чтобы голос звучал как обычно, но Стэши безошибочно распознала скрытую гордость. Да, знакомством с Афиной Гудвин можно было гордиться – тут не поспоришь. Некоторые связи стоит ценить особенно, даже если кажется, что они тебе никогда не пригодятся.
В какой-то миг это перестало казаться дикостью – мирный разговор перед изуродованным трупом. В Хэллгейте случалось и не такое. Кроме того, Стэши ещё помнила детали последней схожей беседы с шерифом Ноланом – забудешь тут.
– Пошли отсюда, – сказала она. – Если ты увидела, что хотела, конечно. Лучше сваливать, пока копы не вышли.
Джин кивнула.
Полицейская машина вывернула из-за угла на полной скорости. Не было ни мигалок, ни сирен – один пронзительный визг тормозов. Стоило сорваться с места, но от неожиданности Стэши застыла, растерянно глядя по сторонам.
В самый неподходящий момент она вспомнила, чем ещё пахли духи Иджи, и её замутило.
Дымом, стремящимся к небу, когда пылает дерево.
Она безропотно позволила втолкнуть себя в машину, не осознавая до конца, почему внезапное появление копов вкупе со всплывшей ассоциацией обезоружило её. Джин села рядом, дёрнулась, как от удара, когда офицер Бейли попыталась придержать её за локоть.
– Без рук, – процедила она, до неузнаваемости переменившись в лице. Будто и не было девушки, явно расположенной к Стэши. – Спасибо.
Широкоплечий Конноли и Бейли захлопнули двери машины, и Джин вздрогнула. Оба остались снаружи – наверное, теперь присоединятся к Грэму и его напарнику, пойдут изучат тело, чтобы после порадовать шерифа подробным отчётом.
Сам он вернулся в салон чуть позже – рассматривал убитую. В зеркале заднего вида Стэши могла разглядеть его глаза – уставшие, обрамлённые тёмными кругами синяков. Чем бы ни занимался Нолан до приезда сюда, ему пришлось туго. Но хотя бы повезло с поддержкой: рядом сидела вездесущая Бартон, которая уже успела осмотреть Стэши с головы до ног с таким презрением, что при другом раскладе это показалось бы встречей двух соперниц, бьющихся за горячее сердце шерифа.
Стэши не сумела сдержать короткий смешок, и Нолан обернулся.
– Что-то не так, Макнамара?
– Нет, шериф.
– Ладно, поехали, – последняя фраза досталась уже Бартон, и та с готовностью вжала педаль газа в пол.
Они сорвались с места так резко, что Джин бросило на Стэши, и ей пришлось придержать ту за плечо. Разрывать это подобие объятия не хотелось, тем более что Джин не успела скрыть раздражение, и лицо её по-прежнему было искажено гримасой. Судя по кривой усмешке и морщинке, прорезавшей лоб, кое у кого к копам имелись свои претензии.
– Ты как?
– Нормально, – Джин выплёвывала каждое слово с таким усилием, точно их приходилось вытягивать из горла на рыболовном крючке. – Извини, если напугала.
Не разжимая руки, по-прежнему лежащей на её плече, Стэши выглянула в окно. Мелькали как две капли воды похожие друг на друга невысокие дома с обшарпанными стенами, машина то и дело подпрыгивала на выбоинах и кочках. Хэллгейт нуждался в ком-то получше, чем идиоты из городского совета да бесхребетный мэр, которые умели только чесать языками, иначе улицы никогда бы не пришли в подобное состояние.