– Бывший инспек… впрочем, ладно, неважно. Пожалуйста, зайдите снова и проверьте, нет ли чего-нибудь в почтовом ящике. Позвоните мне, как только появятся какие-то новости.

Я уже завершил разговор, а Эстибалис все еще продолжала сражаться с замком за моей спиной, как вдруг я заметил, что за мной наблюдает какая-то фигура, стоявшая у одной из серых каменных колонн на площади. Фигура оказалась знакомой, и это был не тот человек, которого мне хотелось бы видеть в такой ситуации.

Источник лишних проблем, если говорить откровенно.

Лучо был моим другом – мы принадлежали к одной компании и знали друг друга с раннего детства, еще со школы Сан-Виатор. В нашей дружбе не все было гладко – в том числе и потому, что он был новостным репортером и неоднократно давил на меня, пытаясь получить информацию в довольно деликатных случаях. Лучо был очень жилистый и поджарый, как скалолаз, предпочитал брить голову наголо, а его бородка была теперь выкрашена в кричащий желтый цвет.

– Дружище Унаи! Какая неожиданность! – поприветствовал он меня, но я заметил, что его голос звучал не слишком бодро, как будто он говорил без особого желания.

– Никакой неожиданности, Лучо. Никакой неожиданности. Кто-то, похоже, сказал тебе, что я сейчас в книжном магазине «Монтекристо», и ты явился сюда, чтобы попробовать что-нибудь у нас разузнать, верно?

Лучо почесал бородку и поморщился, словно чувствуя за собой вину.

– Так, значит, ты занимаешься делом Эдмундо? – начал он.

– Ты его знал? – бросился я в контратаку.

– Кто ж его не знал… Он же постоянно ходил на все тусовки.

– Какие тусовки?

– Да всякие, самые роскошные… Эдмундо жил на полную катушку – с путешествиями, вечеринками, дорогими машинами, как мало кто может себе позволить. И не скрывал этого. Должен признать, он был очень обаятельным человеком, и да, я испытывал к нему симпатию; он притягивал людей, ему это нравилось, – произнес Лучо и не смог говорить дальше – его взгляд устремился куда-то в центр площади, а бородка задрожала.

– Похоже, он был для тебя больше чем просто знакомым, – стал осторожно прощупывать я. – Лучо, ты в порядке?

– Нет, я не в порядке. Когда-то давно он был для меня товарищем по шикарным тусовкам, но потом я стал много времени проводить в его книжном, я приходил сюда почти каждый день после работы, его тертулии ^[6] были… в общем, я обожал с ним разговаривать, он был очень образованным человеком, с невероятным кругозором… Я восхищался им, понимаешь?

– Да, понимаю, понимаю… Мне очень жаль, правда, очень жаль.

Я подошел к своему другу и положил ему на плечо руку, он не стал отстраняться.

– Я не собираюсь ничего писать, Эдмундо этого не заслуживает, – продолжал Лучо с покрасневшими глазами. – Мне прислали в «Вотсаппе» фото, как ты заходишь в «Монтекристо», и я пришел сюда только потому, что убежден: если ты занимаешься этим расследованием, это лучшее, что могло произойти, чтобы почтить память Графа.

– Почему?

– Потому что ты раскроешь это дело. Ты не остановишься и не будешь думать ни о чем другом, пока не найдешь убийцу. Я хотел только убедиться, что ты взялся за это, вот и всё. Теперь я спокоен. Можешь рассчитывать на меня, если что-то понадобится: я хочу, чтобы этот ублюдок был пойман.

Мне показалось, что это был комплимент, к тому же искренний.

– Так, значит, ты обещаешь, что не будешь ничего публиковать? – спросил я, все еще не до конца веря в это.

Иногда судьба встает на твою сторону – мог ли я отказаться от такого подарка, при том что обратный отсчет уже звучал в моих ушах и опасность дышала в затылок?

– Я уже сказал тебе – на этот раз никаких репортажей.

– Тогда помоги мне, ради Эдмундо. Но мне нужно, чтобы ты действовал быстро и был нем как могила.

– Пожалуйста, Кракен, не нужно таких сравнений, я сейчас не в том состоянии.

– Извини. Я хочу, чтобы ты порылся в архиве своей газеты.

Лучо кивнул, сосредоточенно слушая.

– Что мы ищем?

– Имя. Официальные базы данных в этом случае бесполезны, там ничего нет. Ты, разумеется, можешь легко в этом убедиться.

Я назвал имя. Лучо поднял бровь и сделал запись в своем телефоне.

– О каком периоде идет речь?

«Хороший вопрос… Вот бы знать!»

– С пятидесятых годов до настоящего времени – любое упоминание. Я еще не знаю, кого именно мы разыскиваем.

– Что ж, я могу помочь тебе только начиная с восемьдесят седьмого года, когда была основана наша газета.

– Черт возьми…

– Ты можешь обратиться в Фонд.

– Фонд Санчо Мудрого?

– Да. Они хранят в своих архивах все публикации, имеющие отношение к Витории, с незапамятных времен. В пятидесятые, шестидесятые, семидесятые и так далее были другие издания, которые теперь закрыты, но имеются у них в каталоге. Я знаю это от своего знакомого архивариуса, который занимается старыми газетами, – Тельмо, отличный парень, большой молодец во всех смыслах. Если хочешь, я с ним поговорю. Ему можно доверять, к тому же он любимчик своей начальницы. Так что у него полный карт-бланш, он может делать все, что ему заблагорассудится.

Но моя муза уже забежала вперед и нашептала мне на ухо блестящую идею.

– Пока посмотри в архиве своей газеты. Если ничего не найдешь и еще будет необходимость, тогда обратимся к твоему знакомому.

Лучо пожал плечами, давая понять, что согласен.

– Ну, как хочешь… Насколько это срочно?

Я посмотрел на часы на своем мобильном. Оставалось шесть дней до окончания срока, назначенного Калибаном.

– Чрезвычайно. Это вопрос жизни и смерти.

Лучо бросил взгляд за мою спину, словно отдавая дань памяти своему другу, товарищу по тертулиям и мутным вечеринкам.

– Поеду сейчас в редакцию. В эту ночь я не буду спать, но – клянусь тебе графом Монте-Кристо – если когда-либо хоть что-нибудь было напечатано об этой женщине, я это найду.

6. Гойя

Май 2022 года

Как только Лучо почти бегом удалился, Эстибалис осторожно приблизилась ко мне.

– Я не хотела подходить, – сказала она. – Боялась, что он станет засыпать меня вопросами.

– Представь себе, на этот раз – нет.

Эсти недоверчиво подняла бровь.

– У нас появился неожиданный союзник. Оказывается, Лучо и Эдмундо были друзьями. Я имею в виду, настоящими друзьями, которые действительно ценят друг друга. И он не хочет ничего публиковать об убитом – в знак уважения к его памяти. Я отправил Лучо порыться в архиве его газеты, чтобы попытаться найти имя, которое назвал мне Калибан. Пусть пока занимается этим, а у меня появилась кое-какая идея, куда нам двигаться дальше. И самое главное, – я улыбнулся и потрепал рыжую шевелюру Эсти, – он случайно подсказал мне, под каким предлогом мы можем проникнуть в Фонд Санчо Мудрого и опросить нашу неразговорчивую вдову.

В этот момент у Эстибалис зазвонил телефон.

– Звонили из больницы Чагорричу, – сообщила она, закончив разговор. – Лореа Диас де Дурана – студентка-искусствовед, работавшая в книжном магазине Эдмундо, – чувствует себя лучше, и говорят, что у нее уже можно взять показания.

– В таком случае мы изменим наш маршрут, но план остается в силе, – предложил я.

Эсти кивнула. Она тоже, как и я, постоянно смотрела на телефон, с нетерпением ожидая известия о посылке от Калибана.

Двадцать минут спустя мы вошли в палату на пятом этаже огромного здания Чагорричу.

Я был удивлен, когда увидел девушку: она была очень молодая, двадцати с чем-то лет. Такая миниатюрная, что ее тело почти терялось даже на узкой больничной койке. У нее были очень светлые волосы – прямые и длинные, рассыпанные по плечам вокруг ее маленькой головы. Все в ней было настоящим воплощением хрупкости.

– Я инспектор Эстибалис Руис де Гауна, а это Унаи Лопес де Айяла; мы расследуем то, что произошло в вашем книжном магазине. Скажите в первую очередь, как вы себя чувствуете?

– Лучше. У меня была сильная рвота, и, видимо, пары яда плохо подействовали на легкие, но отравление оказалось несерьезным, вряд ли будут какие-то реальные последствия… Я только сильно испугалась, – произнесла девушка, и мы с Эсти инстинктивно подошли к ней поближе, потому что она говорила таким тихим и слабым голосом, что нам удалось разобрать едва ли половину из ее слов.

– Нам не хотелось бы выглядеть бесчувственными, но, думаю, вы понимаете, что это наша работа – продвигать расследование, и это особенно важно в первые дни. Вы чувствуете себя в состоянии отвечать на наши вопросы? Если вы согласны, мы запишем все на диктофон, потом сделаем расшифровку и снова заедем на днях, чтобы вы подписали показания.

Лореа взяла пластиковый аппарат, представлявший собой две трубочки с парой шариков внутри – туда нужно было дуть, чтобы восстанавливать и тренировать дыхание. Позанимавшись пару минут, девушка отложила тренажер.

– Я думаю, смогу. Если не получится, то придется прерваться и перенести на другой день, – с сомнением произнесла она.

Лореа казалась одной из тех девушек, в которых воспитали привычку не мешать, быть услужливой и идти по жизни на цыпочках, чтобы никого не потревожить.

– Расскажите, как вы обнаружили тело вашего шефа.

– Это было позавчера. Я почти весь день не была на работе, в книжном, потому что с утра чувствовала себя плохо. Но к середине дня мне уже стало лучше, и так как я в основном занимаюсь административными делами, а не работой с покупателями, потому что это берет на себя шеф… Вернее, брал, – голоском колибри поправила себя Лореа. – В общем, я отправилась на работу около девяти вечера, чтобы наверстать хотя бы несколько часов.

– Эдмундо еще оставался в магазине в это время?

– Как было раньше, не знаю: я ведь только четыре месяца работаю в этом месте, но самый последний месяц – это было какое-то сумасшествие. Так что, конечно, шеф оставался.

– Почему сумасшествие? – поинтересовался я.

– Мне он особо ничего не рассказывал о своих приобретениях и продажах, я больше занималась коллекциями для наших постоянных клиентов-библиофилов. Обычно около двадцати коллекционеров каждый месяц присылали свой бюджет и список желаемого. Почти все клиенты Эдмундо были тематическими коллекционерами. Самыми распространенными темами были охота, геральдика, особенно «чистота крови», коррида… Но, самое удивительное, больше всего запросов было на пополнение коллекции «Агилар». Не знаю, помните ли вы такие маленькие книжечки в красных кожаных переплетах – особенно Коллекция Бревариев. «Песнь песней», сонеты Шекспира…

– Шекспира? – заинтересованно переспросил я. – Эдмундо был специалистом по Шекспиру?

– Нет, вовсе нет. Почти все, с чем он работал, – это произведения испанских авторов.

– Вы не знаете, был ли у него экземпляр «Бури»? – настаивал я.

– Не могу сказать точно, я ведь не проводила инвентаризацию всех его фондов.

– Ну а вообще среди его постоянных клиентов был кто-нибудь, кто заказывал именно Шекспира или конкретно это произведение?

Лореа ответила, почти не задумываясь:

– Нет, точно нет. Я бы помнила.

Эсти бросила на меня вопросительный взгляд. Девушка начала выбиваться из сил, и я зашел в тупик.

– Лореа, – вновь вступила в разговор моя напарница. – Вы говорили, что в этот последний месяц было какое-то сумасшествие. Что вы имели в виду?

– У Эдмундо было множество встреч в подсобке. Какие-то бесконечные курьеры, посылки, другие книготорговцы – но не из Витории, не из его старого круга знакомых, которые обычно приходили сюда по вечерам, когда магазин закрывался…

– Как вы думаете, с чем это могло быть связано?

– Не знаю, Эдмундо ничего мне не рассказывал, – произнесла Лореа, и ее взгляд уперся в стену.

Мне показалось, что в ее глазах промелькнуло нечто вроде обиды.

– Вы не слышали, чтобы кого-то из окружения вашего шефа называли Калибан?