– А как далеко перемещаетесь? – со знанием дела спросил кадет Меррит, обычно неразговорчивый.

– Несколько километров, плюс-минус, – ответил эфор Эйсхард, не рисуясь, не хвастая, такой весь из себя правильный и молодец.

– О-о-о, – протянул хор голосов.

Слушать противно этих подхалимов. Но хуже всего, что я понимала: вовсе они не льстецы, группа искренне восхищалась своим командиром. Только Атти, чувствуя себя обманутым, переминался с ноги на ногу и зыркал на Эйсхарда исподлобья. Он хотел реванша, хотел драться на равных, но ничего не мог противопоставить магии.

Лед заметил хмурый взгляд подчиненного, кивнул и встал в стойку.

– Как и обещал, я не буду использовать дар. Нападай.

Кадет Галвин осклабился и рыча кинулся на командира, уверенный, что положит его на обе лопатки хотя бы одним только весом своего упитанного и крепкого тела. Но не тут-то было.

Кажется, эфор Эйсхард нарочно продемонстрировал захват медленно и плавно. Мы во всех подробностях рассмотрели, как руки командира сцепляются с лапищами Атти, как он дергает кадета на себя, как небрежно ставит подножку. И вот уже здоровяк, раскинув руки и ноги, валяется на полу подобно соломенному манекену, сброшенному с шеста.

Одногруппники заорали, зааплодировали. Барри совершал дикие прыжки на месте. Этому парню точно нужно прописать успокоительное, он будто весь состоит из шарниров. Все радовались. Кроме меня. Я демонстративно сложила руки на груди, Эйсхард мельком взглянул на меня и, надеюсь, успел заметить мое презрение.

Лед протянул руку подопечному, помогая встать.

– Сдаешься? – уточнил он.

– Пожалуй, – согласился Атти, потирая поясницу.

– Следующий… Кадет Ансгар.

Фиалка, трепеща и ежесекундно ойкая, взошла на мат. С ней разобрались быстро: раз-два, и Веела, вереща, летит вверх тормашками. Правда, у самой земли Эйсхард подстраховал ее, удержал от падения, но при этом недовольно покачал головой и пробормотал что-то вроде «работы непочатый край».

– Сдаешься, – даже не спросил, а утвердил он. – Следующий – кадет Фридман.

Один за другим кадеты поднимались на мат и через несколько секунд укладывались на лопатки. Кто-то хихикал над своей неловкостью, кто-то, как Ронан, мрачнел. Сын рыбака сдался не сразу, только после двух попыток. Но так или иначе – все поединки заканчивались одинаково. Победить эфора Эйсхарда не представлялось возможным.

Меня он не вызывал. И чем дольше я ждала своей очереди, тем сильнее колотилось сердце. Заранее делалось тошно от мысли, что я, жалкая, слабая, распластаюсь на полу перед ним.

– Кадет Лейс.

Лесли оставался предпоследним, и наконец-то очередь добралась и до него.

– Ваши ушибы вам не помешают участвовать в схватке? Можем перенести на завтра.

Лесли обрадованно встрепенулся:

– Да, лучше завтра!

Похоже, в мое звено затесался трус. Как бы он не подвел команду во время практикума…

– Кадет Дейрон.

Взгляд холодных синих глаз остановился на мне, голос резанул сталью. Меня эфор отпускать не собирался.

– Я готова!

Две секунды позора, и я свободна. Да только всколыхнулось что-то внутри – жгучее, злое, отчаянное. Пусть мне не победить, но я сделаю все, чтобы продержаться как можно дольше!

Расправив плечи, я взошла на мат. Я приближалась к противнику неторопливо, ощущая, как пружинит мат под подошвами ботинок. Эйсхард ждал в расслабленной позе, стоя напротив стеклянной стены. Сияющее солнце слепило его противников, но почему-то никто даже не попытался занять более выгодную позицию. Я осторожно двинулась по краю, заходя с тыла. Лед догадался о моих намерениях, усмехнулся и пропустил, давая понять, что одолеет меня в любом случае.

Одногруппники, встречавшие предыдущие поединки подбадривающими криками, притихли, будто чувствовали: сейчас будет не учебный бой, а самый что ни на есть настоящий.

Я сама себе напоминала кошку, крадущуюся на мягких лапах. Напряженную, в любой момент готовую к атаке. Увы, моя обычная тактика – уклоняться от ударов, прощупывая слабые стороны противника, попытаться обмануть его – сейчас не сработает. Нападать должна была я, и уже Эйсхард сразу увидит мои уязвимые места. А их предостаточно. Мой маленький рост и вес, например. Я для него пушинка, которую можно смести одним метким ударом.

– Нападай, – коротко приказал эфор, устав ждать.

Я сделала обманный маневр, дернувшись в одну сторону, а сама с разбегу подскочила, чтобы ударить локтем в незащищенную шею. Такой удар, достигнув цели, надолго выводит противника из строя.

Но это если бы он достиг. Эйсхард перехватил мой локоть, несильно ударил основанием ладони по ребрам. Несильно, но я задохнулась. Плечо взорвалось болью. Пол и потолок стремительно поменялись местами. Я и опомниться не успела, как поняла, что лежу на полу, а Лед возвышается надо мной, небрежно протянув мне ладонь.

– Сдаешься?

Я проигнорировала протянутую руку и вскочила на ноги. Тряхнула головой, отбрасывая за спину косу.

– Нет!

За спиной раздался удивленный ропот, но я не вслушивалась в слова, да и не разобрала бы их: после того, как Эйсхард приложил меня головой о мат, в ушах гудело.

Эфор удивленно изогнул бровь, но кивнул, предлагая атаковать. Я снова двинулась по окружности, не сводя с гаденыша оценивающего взгляда. Дождалась, пока солнце окажется за моей спиной и я превращусь в темный силуэт на фоне окна. И тут же бросилась на Эйсхарда. Мне его не повалить, так нанесу хотя бы какой-то урон его надменной физиономии. Пусть не думает, что он несокрушим!

Тыльной стороной ладони я резко и сильно ударила его по губам, с удовольствием ощутив, как он отпрянул. Эйсхард провел пальцами по рту, стряхивая каплю крови из разбитой губы, жутковато усмехнулся краешком рта. А я в ответ дерзко и широко улыбнулась: «Ага! Не так уж ты неуязвим!»

Однако повторить маневр мне не удалось, эффект неожиданности был потерян, и, когда я наскочила во второй раз, Эйсхард не стал рассусоливать: так приложил о землю, что дух вон! Из глаз посыпались искры. Проморгавшись, я увидела эфора. На этот раз он не протягивал мне руку, скрестил их на груди и сумрачно смотрел свысока.

– Сдаешься?

– Нет!

Резво вскочить на ноги не удалось. Я медленно встала, пошатнулась. Услышала, как вскрикнула Фиалка. Заткните кто-нибудь рот этой девице!

– Сдавайся, Дейрон! – крикнул Барри. – Елки зеленые! Тебе его все равно не одолеть. Сдавайся!

Не дождетесь.

Закусив губу, я снова перешла в наступление. Наскакивала, коротко ударяла и, пользуясь тем, что я шустрая и легкая, отскакивала на недосягаемое расстояние, прежде чем Эйсхард настигал меня ответным ударом. Понятно, что мои тычки не могли нанести ему вреда, зато злили неимоверно.

В льдисто-голубых глазах не осталось и следа от насмешливого превосходства. Еще бы! Какая-то фитюлька, какая-то птичка-невеличка посмела нанести непобедимому эфору такое оскорбление: отказывалась признавать себя побежденной! Из рассеченной губы Эйсхарда бежала струйка крови – по подбородку, по шее, на воротник. Квиты!

Плохо только то, что эфор быстро учился. За несколько секунд он изучил мою тактику, мои движения и траекторию каждого удара. Опыта у него, что ни говори, было больше. Я начала уставать, да и растревоженный шрам на плече горел огнем.

Следующий мой выпад стал последним. Эйсхард отклонился, перехватил запястье, однако я, наклонившись, выкрутилась и, отскочив, ударила ногой. Метила в грудь, но не достала. Лед поймал меня за лодыжку и резко дернул вверх, роняя меня на мат.

Гадство! Воздух сделался точно каменный и отказывался проходить в грудь. Я судорожно хватала его губами. Из носа текло. Надеюсь, не сопли? Вот был бы позор! Я провела тыльной стороной ладони, посмотрела – кровь. Я пропустила удар? Или сосуд лопнул от перенапряжения? Подумаешь, кровь из носа – пустяки!

– У нее кровь! – истерично кричала Веела.

Не дожидаясь вопроса Эйсхарда, я принялась вставать. В воздухе повисло напряженное молчание – мои одногруппники, видать, не могли поверить собственным глазам. Я сама себе в этот момент напоминала безмозглого гуля, который так же настырно продолжал тянуться к жертве вопреки здравому смыслу.

Эфор не позволил мне подняться. Сел на корточки и положил ладонь на середину груди, придавливая к полу. Близко-близко я видела взбешенные и одновременно ошеломленные глаза.

– Поединок закончен!

– Нет, – упрямо выдавила я, на губах пузырилась кровь, вытекающая из носа. – Ты не победил!

– Я победил, кадет Дейрон. Я всегда побеждаю!

Я попыталась сбросить его руку, которая как тисками сдавливала грудную клетку, но эта рука была будто свита из железных жгутов.

– Ненавижу! – прошептала я.

Лед наклонился, так что его губы очутились у самого моего уха, и произнес:

– Это взаимно.

Он резко поднялся и, ухватив меня за шиворот как котенка, тоже поставил на ноги.

– К целителю, – отрывисто бросил он.

Глава 19

Я шла, левой рукой придерживая правую под локоть, все силы уходили на то, чтобы сдерживать стоны. Проклятье, с этим покалеченным плечом каждая тренировка с Эйсхардом будет превращаться в пытку.

– Зачем нас ведут к целителю? – спросила Веела. – Алейдис нужна помощь, но мы с Медеей в полном порядке.

Как и предупреждала мейстери Луэ, всех девушек-первогодков сегодня должны показать целителю, однако я и сама недоумевала – зачем? Фиалка старалась держаться поближе к кадету Винс, но Медея не обращала на хрупкую блондинку внимания и в подруги принимать не торопилась.

– Узнаете на месте, – вот и все объяснение, которого дождалась Веела от эфора Эйсхарда.

Он шел чуть сбоку, бросая на меня мрачные взгляды. Неважно, как он ко мне относится, – если я помру по дороге, отвечать придется ему. Представляю, как Лед сейчас мысленно костерит меня и в каких выражениях.

Парней нашей группы он доверил второкурснику, встреченному по дороге, так что в госпитальное крыло форта мы отправились вчетвером.

Я довольно бодро продвигалась вперед, пока внезапно не ощутила сильнейшее головокружение. Чтобы не упасть, я прислонилась к стене. Камень холодил горящее плечо, остужал пот на висках. Стоять бы так вечность… А лучше прилечь прямо здесь, в коридоре, полностью окунувшись в прохладу, вбирая ее в себя…

– Кадет Дейрон!

Пришлось открыть глаза и посмотреть на ненавистного Эйсхарда. Он цепким взглядом скользил по моей скрюченной фигуре. От его внимания не скрылось, что я баюкаю правую руку. Эсхард нахмурился, очевидно, пытаясь припомнить, в какой момент умудрился повредить мне плечо.

Ни слова не говоря, эфор развернул меня спиной к стене и принялся ощупывать плечо жесткими пальцами, выискивая перелом или вывих. Я взвыла и – откуда только силы взялись – оттолкнула его.

– Я в порядке! – рявкнула я, и от злости действительно полегчало.

– Проклятье, Дейрон, к чему было упорствовать! – рыкнул он в ответ. – Не терпится попасть на тот свет? Что ты хотела доказать?

– Да пошел ты… – прошипела я сквозь зубы.

– Что? Не расслышал!

Все ты расслышал, гаденыш, и должен влепить мне штрафные баллы за неуважение, но, наверное, от моего неприглядного вида пробрало даже ледяного эфора. Не нуждаюсь я в его жалости!

– Да. Пошел. Ты, – раздельно проговорила я, упрямо задрав подбородок.

– Десять штрафных очков, Дейрон, – выплюнул он, а на лице застыло выражение: «Я имею дело с непроходимой тупицей!»

Признаю, вела я себя очень неумно, с настойчивостью, достойной лучшего применения, приобретая сильного врага. Но тут уж ничего нельзя было поделать с самого начала. Эфор Эйсхард невзлюбил меня с первой секунды знакомства, как только узнал, чья я дочь, и, будь я покладистой и терпеливой, он бы не остановился, пока не растоптал бы меня. А так я еще побарахтаюсь!