Я взяла в руки твердый лист картона, расчерченный на квадраты, и вздохнула. К утренним тренировкам и боевой подготовке по вечерам добавились упражнения со стиками, и не будем забывать о лекциях и самоподготовке в библиотеке. Еще немного, и на сон времени вовсе не останется. С другой стороны – времени не останется и на грустные мысли, на печальные воспоминания, на сожаления о будущем. Едва моя голова касалась подушки, как я проваливалась в сон, а на следующий день все начиналось сначала.

Я присела на краешек стула, чтобы подробнее изучить расписание тренировок со стиками. Оказалось, что пока они будут проходить два раза в неделю и не в полном составе группы – по звеньям.

Раздался стук в дверь, и на пороге обнаружилась Веела с криво заплетенной косой. В руке она держала такой же лист картона и хлопала глазами.

– Ничего не понимаю. У меня от этих разноцветных квадратиков в глазах рябит! Когда мы занимаемся?

Оставалось еще несколько минут до того, как Эйсхард придет за нами, – как раз хватит, чтобы объяснить Фиалке, что я сама поняла.

– Вот, смотри, заниматься будем в амфитеатре, где в прошлый раз Лед сражался с тварью. По два звена из разных групп. На этой неделе – погляди, синий квадрат – во время самоподготовки в библиотеке: наверное, нас от нее освободят. Иначе просто не впихнуть дополнительные занятия. А с нами вместе тренируется звено кадета Куин из группы эфора Ярса. Больше людей не поместится на арене.

– Почему обязательно на арене, в этой духоте, в темноте, рядом с тварями? – с ужасом спросила Веела.

– Думаю, это специально. Чтобы наш дар быстрее пробудился. Мейстер Тугор сказал, он раскрывается рядом с тварями, а там ими так воняет, что не только дар откроется, но и какой-нибудь третий глаз посреди лба.

Веела хихикнула, но сразу снова сникла.

– О Всеблагой, когда это все закончится! Я просто больше не могу!

Я шутливо потыкала ее в худенькое плечо, которое за время тренировок немного укрепилось, – постепенно округлые мягкие формы сменятся упругими мышцами.

– Все ты сможешь, перестань! Ты уже делаешь успехи.

– Правда? – Веела недоверчиво посмотрела на меня, а потом улыбнулась. – Спасибо!

О, неужели я дождалась благодарности от капризной аристократочки? Признаюсь, было довольно приятно вот так посидеть, не торопясь на лекцию или тренировку, поболтать, как двум подружкам. Она не шарахалась от меня, не подличала втихомолку. Не знаю, прикроет ли Веела мне спину в бою, но для начала и этой малости – обычных разговоров, улыбок без камня за пазухой – вполне достаточно.

– А почему здесь мы в красном квадратике? – уточнила глазастая Фиалка.

Я и не заметила, что на фоне зеленых и синих квадратов в расписание затесался красный.

– Вместе с нами звено кадета Колояра, – сказала Веела и посмотрела на меня с сочувствием.

Тьфу, пропасть, опять этот Вернон! Оставалось надеяться, что он будет слишком занят, размахивая стиком, а на изобретение новых издевательств у него не хватит сил.

– Да ерунда, – отмахнулась я. – Мы учимся на одном курсе, понятно, что где-то все равно пересечемся.

– Расскажи эфору Эйсхарду… – начала было Фиалка, но я встала с откидной полки и принялась собирать сумку к занятиям, давая понять, что разговор окончен.

Я забыла об упрямстве Веелы, которое чаще всего проявлялось совсем не к месту – как в случае с отказом заплетать косы или выпить настойку в кабинете целительницы.

– Эфор Эйсхард, разрешите обратиться! – звонко отчеканила она, когда Лед пришел забирать группу.

У него аж брови взметнулись – нечасто можно было услышать голос робкой блондинки. Я не позволила ей закончить, грубо воспользовалась своим правом командира звена и перебила Веелу.

– Кадет Ансгар, я сама задам вопрос! – осадила я ее, но спросила, конечно, совсем о другом. – Почему в новом расписании мое звено занимается в день, помеченный красным цветом? Такой день только один раз в месяц.

Эйсхард подошел ко мне и встал так близко, что я ощутила запах кожи и металла от куртки и запах травяного горького мыла. Он смотрел на расписание в моих руках, а я прилагала все усилия, чтобы сохранять самообладание: меня потряхивало от этой навязанной близости, от вскипевшей в крови неутолимой ненависти.

Дать бы тебе сейчас макушкой под подбородок!

– Раз в месяц с клеток с тварями Изнанки на час снимают заклятие стазиса. Это необходимо, чтобы бестии размялись. Как показал опыт, из-за беспрерывного пребывания в стазисе твари погибают во сне, а добыть новых для зверинца крайне сложно.

Так странно, что он спокойно объяснял это. И не кому-то, а мне – своему непримиримому врагу, дочери проклятого Дейрона. Видно, и ледяному эфору нужна передышка перед тем, как зайти на новый круг противостояния. Не выспался, что ли? Или дело в том, что нас слушали несколько десятков ушей?

– По прошествии часа их кормят и снова укрывают стазисом.

– Кормят? – присвистнул Лейс. – Во какая честь! Этих подлюк еще и кормить будут! Не нами, надеюсь? Везунчиками, которым выпало заниматься в подвалах в столь счастливый для тварей день?

Эфор Эйсхард наконец соизволил отойти от меня, и я выдохнула от облегчения. Он рассмеялся предположению Лесли.

– Слишком неэффективный расход кадетов! Хотя кое-кого я им, возможно, и скормил бы.

Все не сговариваясь, кто прямо, кто исподтишка, поглядели в мою сторону. А я-то удивиться успела, когда же Ледышка проявит гнилое нутро. Соскучилась по шпилькам. Все нормально, не заболел!

– А клетки не рассыплются в труху? – спросил Барри, и мы все представили чешуйки ржавчины, осыпающейся с прутьев.

– Нет, твари начинают свирепеть только в присутствии людей, а мы покинем подвалы раньше, чем снимут стазис. Волноваться не о чем. Этот цвет – сигнал для меня, чтобы я закончил занятие на несколько минут раньше.

Ронан, Веела и даже Лесли оживились: раньше – не позже. Выходит, нашему звену действительно повезло.

– Все, собрались! Пошутили, и хватит. – Эйсхард напустил на себя привычную суровость. – Рад сообщить, что у вас сегодня тоже намечается счастливый день. Первое прохождение полосы препятствий!

– У-у-у, – заныли кадеты. – Как сегодня? Почему сегодня?

От щек Веелы отлила краска. Ронан бочком-бочком придвинулся к ней и обнял за плечо, поцеловал в макушку, зашептал на ухо. Наверняка уговаривал не бояться и напоминал, что он рядом, что не позволит случиться плохому. И в темной академии, где каждый день ступаешь по грани между жизнью и смертью, есть место любви, заботе и надежде. Я поскорее отвела взгляд, чтобы не смущать их.

Прищурившись, я посмотрела на притихшего Лейса. Лишь бы не подвел! Придется приглядывать за ним в оба. Я отвлекалась и слушала эфора Эйсхарда вполуха, а он объяснял очередность захода звеньев в пространственный карман.

– В первый раз я пройду полосу препятствий вместе с вами.

– Ф-у-ух, – выдохнули все.

Правильно-правильно, подогревайте его и без того раздутое эго! Ледышка сделал вид, что ему нет дела до всеобщего обожания, и объявил построение.

Я встала рядом со своими и тихо сказала:

– Мы справимся. Полоса препятствий не может быть слишком сложной. И помните: на ней нет настоящих тварей Изнанки, только магия и иллюзии.

Глава 29

Кадеты первого курса, как обычно, собрались на учебном полигоне, но сейчас никто не разминался, не висел на турнике. Желторотики, разбитые по группам, выстроились за своими эфорами, ожидая начала состязаний, а перед нами, торжественный как никогда, одетый в парадную черную форму, стоял наш неразговорчивый тренер и произносил самую длинную в этом году речь.

– Сегодня состоится знакомство с полосой препятствий. Кого-то она напугает, а кто-то от ужаса наложит в штаны – тут только два варианта.

– Фигня, – прошептал Атти. – Кого могут испугать иллюзии? Там нет настоящих тварей. Да и твари только так дохнут от стика… Хм, кстати, оружия-то у нас нет.

– Перед вами стоит одна задача – дойти до финиша, – продолжал мейстер Рейк. – Уверен, что здесь сложностей не возникнет, вас сопровождают эфоры и в нужный момент дадут живительного тычка.

По строю пронесся нервный смех. Чуть поодаль трое кадетов-старшекурсников устанавливали навес для целителя, напоминая о том, что предстоит серьезное испытание – какое уж тут веселье. Правда, у самих третьекурсников были скучающие лица, для них прохождение полосы препятствий осталось в прошлом и наверняка казалось детским баловством. Все они давно бились с настоящими бестиями, а перед выпуском будут проходить практику на передовой в приграничных гарнизонах.

Появилась мейстери Иллара с саквояжем в руках, принялась деловито расставлять на столе запечатанные сургучом флаконы с фиолетовым содержимым. Жильник. Первое средство помощи при смертельных ранениях. В первую очередь он, а потом уже все остальные целительские манипуляции. Папа, как и любой другой одаренный, всегда носил такой флакон из толстого стекла с собой в кармане. А в седельной сумке Уголька их нашлось несколько…

– Что, кадеты, поджилки трясутся? – грубовато бодрил нас мейстер Рейк. – Ну-ну, давайте порадую! После успешного прохождения полосы препятствий у некоторых из вас…

Все притихли, надеясь услышать слово «дар», но тренер разочаровал.

– …проявится способность видеть дороги Академии. Завораживающее зрелище для новичков! И предвестник пробуждающегося дара! Давайте растревожим его в вашей груди, пусть вырвется на свободу!

– Дава-айте, – нестройно и без энтузиазма протянули кадеты.

Некоторые эфоры переглянулись и заулыбались: слишком уж уныло и безрадостно звучали наши голоса.

Кстати, раз уж речь зашла о дорогах и пространственных карманах, я, как ни приглядывалась, не видела выхода на полосу препятствий. Перед взором простиралось огромное черное поле, земля утоптана до состояния камня – ни травинки. По краю тянулись турники разной величины, дорожка с барьерами, длинные бревна, закрепленные на высоте груди, – на них мы учились балансировать.

– Звенья разных групп пойдут вперемежку, чтобы эфоры смогли отдохнуть между забегами. Я буду объявлять командиров звена. Услышав свое имя, командир должен собрать подчиненных и подвести ко мне.

Внутренности в животе неприятно скрутило. Нас могут вызвать в любой момент. Я отыскала взглядом Веелу и Ронана – они стояли рядом. Лесли обнаружился в самом конце строя, будто пытался спрятаться там от глаз тренера – невероятная глупость, если подумать. Называл меня младенцем, а сам ведет себя как неразумный ребенок, который закрывает лицо руками и думает, что спрятался.

– Звено кадета Армитейжа, группа эфора Герца. Приготовиться звену кадета Листори, группа эфора Навье.

Вызывают не по алфавиту, понятно. А по какому принципу? Наш тренер видел нас в деле, знает, кто на что способен. Может, первыми запускают самые сильные команды? Или, наоборот, самые слабые?

В следующий момент я растеряла все мысли. Команда под предводительством эфора Герца шагнула в пустоту и растворилась в воздухе – это как раз было ожидаемо. Но я не предполагала, что несколько секунд спустя они вывалятся из ниоткуда в паре шагов от места перехода. Вывалятся в прямом смысле слова. Вспотевшие, взъерошенные и перепуганные кадеты падали прямо на влажную землю, лежали, раскинув руки, бессмысленно уставившись в небо. У кадета Армитейжа в длинной прорехе куртки виднелась свежая царапина, кадет Кай баюкал руку. Только эфор Герц остался на ногах и, выждав полминуты, во время которых все мы с вытянувшимися лицами наблюдали за полуживыми парнями, помог подопечным подняться и повел их к навесу, над которым трепыхался синий флаг с чашей и василиском.

– Ох же ж, мать твою… – выдохнул Нелвин.

– Следите за языком, кадет! – одернул его Эйсхард.

– Что за хрень творится? – не сдержалась и Медея. – Это…

– Всего лишь каверна времени.

– А сколько они там пробыли? – дрожащим голосом уточнила Веела.

– Столько, сколько нужно для прохождения испытания. Час, два, три.