В этот момент у Димки появилось четкое ощущение, что он сейчас подписывает собственный смертный приговор. Кажется, так уже было в одной из школ… там забили насмерть своего за то, что предупредил америкоса. Дым бросился к одной из кабинок и его просто вывернуло наизнанку. С трудом откашлялся, вывалился наружу – Сарк тут же оказался рядом.

– Все равно уже не уйти, – сказал совсем тихо. – Внизу дежурят парни из выпускного, мы смотрели. Взяли школу в кольцо, учителя носятся вокруг – пытаются загнать их на уроки. Но на них даже внимания никто не обращает.

Да, Иван был умен и осторожен, он конечно же все учел. Потому что свое первое поручение от САПа ждал долго и трепетно, и ни за что его не завалит. Свою жизнь поставит на кон, если надо будет, а уж Димкину – легко. Роберт теперь смотрел себе под ноги и шевелил губами – прощался с кем-то, что ли? А может, итоги своей недолгой жизни подводил?

– Но есть еще крыша! – в порыве лихорадочного вдохновения вскричал Дымов. – Мы выберемся на нее, завалим кирпичами люк и отсидимся. А вечером спустимся и пойдем домой.

– Домой, – мечтательно пробормотал Роберт, вскинул голову. – Ну, полезли на твою крышу.

Димка вывел его сперва на черный ход – сырую и грязную лестницу с кучами окурков на каждой ступени. По ней бегом понялись на верхний третий этаж и разглядели в потемках железную лесенку люка, похожую на долговязого висельника и издающую от каждого прикосновения протяжный жуткий вздох.

– Так, лезешь первым, – распорядился Дым, уже войдя во вкус командования. – Я страхую. Откинешь люк, он не заперт, и жди там меня.

Роб без лишних слов довольно ловко пополз вверх, а мерзкая лестница развылась на всю школу. Хотя Димка старался удерживать ее на месте, он потому и пустил соседа вперед – веса в нем, в Дымове, побольше будет – но она все равно ходила ходуном.

Дым так сконцентрировался на лестнице, что даже не заметил, как они появились – трое громил из десятого. Стояли и наблюдали за происходящим из темноты. А когда Роберт уже начал нелепо подтягиваться, стараясь забросить тощее тело на крышу – тогда они включили фонарики, подошли вплотную. Один, самый длинный из них, отшвырнул Димку, вскарабкался на пару ступеней и без лишних слов стащили Сарка вниз. Его приятели закрутили Дыму и Робу руки так, что те почти уперлись лбами в собственные коленки, поволокли в холл школы.

Там было пустынно, потому что шел урок, а Димка так надеялся увидеть хоть кого-то из учителей. Директора, завуча, техничку, на худой конец. Но, кажется, весь персонал попрятался перед тем страшным и неотвратимым, что надвигалось на школу.

Зато там появился Иван и, не глядя на соседа по парте, задал старшим короткий вопрос:

– Что тут за дела?

– Сняли их почти с крыши, – отчитался длинный, подобострастно глядя на Ваньку снизу вверх, хотя не особо уступал ему в росте. – Этот, – он с отвращением ткнул Дымова локтем, – помогал америкосу уползти наверх.

– Нет! – громко запротестовал Дым, вдруг осознав, что должен изо всех сил защищаться себя. – Не так было! Я его нашел и стаскивал. Ты, Вань, сам мне поручил приглядывать.

– Он меня стаскивал, – тусклым голосом подтвердил Роберт. – Я отбивался ногами.

– Не было такого, – возмутился и даже слегка покраснел старшеклассник. – Скажите, парни? Мы специально за ними пару минут наблюдали. Жалкий предатель, продался поганым приживалам!

– Нет, – гнул свое Димка, обращаясь к собственным коленям. – Ты же меня знаешь, Вань. Я бы не смог предать, да и зачем? Он – и подбородком указал на Роберта, – больно шустрый. Унюхал что-то, хотел спастись, вот и метался, как подранок. Я решил запустить его пока на крышу, чтобы был в сохранности до начала бойни.

Ванька сверлил одноклассника глазами, и от его взгляда у Димки все внутри ходило ходуном. В бесцветных глазах навыкате читался смертный приговор.

– Ладно, – выплюнул бывший почти друг. – Заприте их в каморке на первом этаже. Потом разберемся.

Их снова потащили, выворачивая руки из суставов. Проволокли до первого этажа, узким коридорчиком завели за пищеблок, туда, где была кладовка уборщицы. Грубо швырнули на пирамиду из ведер и швабр. Дверь хлопнула, отрезая их от тусклого света, от запахов пищи, он переклички поваров в столовой… от жизни.

Глава 5. Запасная принцесса

Через полчаса слуга доставил в карцер поднос с закусками, а также более подходящую для этого места одежду: теплые спортивные костюмы и кроссовки. За едой девочки забыли о потрясениях, они вдруг осознали, как приятно бывает трапезничать, когда напротив не сидят прочие члены семьи: отец с блуждающим взглядом, мать с непроницаемым видом, братья с их вечными ядовитыми насмешками, тщательно замаскированными под невинное подшучивание. И не нужно ежесекундно помнить о прямой спине и манерах. Они веселились, пробовали друг у дружки из тарелок, менялись едой и воображали себя взрослыми королевами, одна из которых нанесла другой визит.

В конце обеда Каста показала на огурце, как делать операцию на сердце, а на помидоре – трепанацию черепа, чем заставила сестру развопиться на все подземелье. И даже тогда никто не призвал их к порядку. Побегав одна за другой вокруг стола, девочки так утомились, что повалились вдвоем на кровать, подальше от кровавых надписей под изрезанным гобеленом – и проспали до вечера.

Через час после ужина их посетил секретарь, вздыхая, объявил, что королева все еще гневается, так что принцессам придется побыть в карцере до утра. И ушел, устало вздыхая, подволакивая хилые ножки.

– А что я тебе скажу! – объявила Дара, когда смолкло шарканье его шагов. Она была глупее, но зато наблюдательней сестры.

– Что не будешь спать на той кровати? Уже говорила. Устроимся опять на одной.

– Вот и нет. Может, мы вообще тут спать не будем! Найдем местечко получше!

– Что такое? – удивилась Каста.

– А то такое, что Вадим Иванович забыл запереть нас!

Дара скакнула к двери и толчком ладони распахнула ее в полумрак коридора.

– Бедненький наш старичок, – вздохнула Каста. – Что ж, мы, конечно, воспользуемся его рассеянностью. Но постараемся вовремя вернуться назад, чтобы защитить Вадима Ивановича от неприятностей. Ну куда он денется, если наша мать выкинет его из метрополии?

Сестры к приключению хорошенько подготовились: переоделись и сунули в карманы по вилке, на всякий случай. А заодно при помощи тупого столового ножа они дружными усилиями выцарапали на стене горделивую надпись:

«АДАРА И РОКАСТА, ПРИНЦЕССЫ И СЕСТРЫ ПО ДРУЖБЕ, БЫЛИ ЗАКЛЮЧЕНЫ ЗДЕСЬ!»

Когда же по их подсчетам во дворце давно наступило время сна, одна за другой на цыпочках вышли из своей камеры.

Коридор все так же светился тусклым мертвенным светом. Принцессы постояли немного, ежась от тщательно скрываемой тревоги, а потом пошли в ту сторону, где еще не бывали. Коридор тянулся очень долго, узкий и унылый, прежде чем девочки обнаружили ответвление в сторону, освещенное несколько ярче самого коридора. Недлинный шагов на десять проход оканчивался солидной дубовой дверью, почерневшей от старости.

Дара испуганно вжалась в стену, но Каста уже дернула на себя медную ручку. Дверь нехотя приоткрылась, и немедленно на девочек обрушилась густая смесь запахов протухшей еды, лекарств, нечистого тела и еще чего-то едкого, очень мерзкого. Перед ними был просторный зал без окон, со светодиодным освещением. Обставлен он был роскошно, вот только все в нем истлело и покрылось пылью, словно никто не входил сюда годами. Оглядевшись, они обнаружили еще одну двухстворчатую дверь в стене, из-за которой пробивался луч чуть более яркого и живого света, чем в зале. Девочки робко приблизились туда и уже готовились отворить, когда вдруг их слуха коснулся протяжный то ли крик, то ли стон с той, другой стороны.

Сестры отпрыгнули в сторону и едва не бросились бежать. Но Каста устояла на месте, а сестра не смела покинуть зал без нее. Она только безмолвно ругала себя, что заметила и озвучила оплошность секретаря.

– Зря мы так испугались, – подумав, сказала Каста. – Наверно, кто-то из придворных или слуг просто нездоров. Ты вот ревешь белугой на весь дворец, заболи у тебя хоть палец на ноге. Стоит ли нам зайти туда, или это не слишком вежливо?

– Дайте мне пить! – взмолился за дверью женский голос. – Пожалуйста, придите хоть кто-нибудь! Ночь так длинна и ужасна, как мне вынести эту муку до утра!

– Нужно уходить, – пролепетала Дара, сделавшись белой, как алебастровый сосуд. – Сейчас кто-нибудь прибежит на зов, увидит нас…

– По голосу несчастной вполне очевидно, что никто не придет, – покачала головой Каста. – И она это знает. Но мы-то здесь, и мы поможем ей.

И она с той же мрачной решимость, с какой утром на улице защищала старого учителя, шагнула к двери, толкнула обеими руками – и дубовые створки послушно разошлись в разные стороны. Легкий крик испуга и недоумения вырвался из уст девочки.

В квадратной комнате у дальней от двери стены стояла на возвышении просторная кровать под серым от пыли балдахином. На ней на спине лежала иссохшая женщина в длинной рубашке, спеленавшей ее тело на манер египетских мумий. По углам комнаты ярко горели, отражались в угловых зеркалах светильники. Женщина не повернула голову в сторону двери, хоть и замерла, жадно прислушиваясь. А потом вдруг жуткий свистящий шепот всколыхнул ее запавшую грудь:

– Это ведь ты? Ты все вспомнил и пришел за мной? О, сколько лет я ждала тебя! Жаль только, что во мне осталось слишком мало из того, что ты прежде так любил. Где теперь мое сильное гибкое тело, которое так нежно ласкали твой руки? Где юное смешливое лицо, которым все без устали восторгались? Не подходи близко, любимый, и не смотри на меня. Ответь лишь – это ты?

– Это мы, – тоненьким голоском произнесла Дара. Своим почти животным чутьем она смекнула, что опасности нет, и теперь стояла рядом с сестрой.

– Кто это? – вскрикнула, словно бы придя в себя, женщина, и попробовала повернуть к дверям голову. Тщетно, похоже, ее длинные пепельно-серые волосы обмотались за столбики кровати и пришпилили голову несчастной к подушке.

– Мы, принцессы Адара и Рокаста. И мы сейчас напоим вас, – и Каста решительно двинулась к стене, туда, где на золотом ажурном столике стоял кувшин с водой.

– Подойдите сюда, – неожиданно властным голосом потребовала женщина. – Чтобы я могла вас видеть. Сейчас же!

Сестры переглянулись, потом взялись за руки. Так вместе они забрались на помост и приблизились к кровати.

Женщина вблизи еще больше походила на мумию, только с живыми, горящими, словно угли, воспаленными глазами. Она жадно вглядывалась в лица девочек.

– Юные наследницы, не так ли? – снова зазвучал ее бестелесный голос. – И держитесь вместе, значит, вас еще не натравили друг на дружку. Уж совсем взрослые, почти невесты. Что ж, теперь ясно, почему меня окончательно забросили. Не нужна, больше никому не нужна! А я ведь много лет лелеяла в душе надежду, что все еще может перемениться. Что ваша мать однажды сгинет, как ночной кошмар, и тогда меня вытащат из этого склепа, вылечат, поставят на ноги. И я возвращусь туда, где мне положено быть.

– Вы знаете нашу мать? – прошептала Дара, заморгала изумленно. – Ой! – это Каста ущипнула ее за руку, она-то уже обо всем догадалась.

Женщина рассмеялась надсадным каркающим смехом.

– Дурочки, как же мне не знать Аркадию? Ведь нас семнадцать лет называли сестрами, как сейчас называют вас. Хотя мы-то возненавидели друг друга в куда более нежном возрасте.

– Так вы принцесса Северина, наша тетя? – всплеснула руками Дара, от потрясения даже припомнив имя родственницы. – А мы думали, вы вышли замуж и теперь живете в другой метрополии.

– Да, пожалуй, это можно назвать и так, – со злобным смешком подхватила женщина. – В другом мире, если точнее! В мире кошмаров и бесконечного ожидания, вот как он называется! Что ж, теперь я хорошо рассмотрела вас. Ни одна из вас не похожа на мать или… на него. Догадываетесь, что это значит? Кого из вас приобрели за хрустящие бумажки? Обеих, не правда ли?

Каста выступила вперед, гордо выпрямилась.