– Временами к нам попадают ученики деревенских целителей. Часто они неплохо подкованы в своей области деятельности, но не умеют даже читать, – признался мастер Ллерой. – Но подобное огромная редкость в последние лет… семьдесят, пожалуй.

– А если студент нормально сдаст этот ваш вводный курс? – хрипло спросила я.

– Тогда его сразу зачисляют на второй курс. И вот тогда начинается настоящая учеба.

– Вы сказали что-то о том, что мне придется провести здесь минимум два года, – припоминая слова мага, сипло произнесла я, разговорами пытаясь оттянуть необходимость очередного глотка лекарства, которое с каждой секундой становилось все противнее.

– Академия волшебства – не обычное учебное заведение. Так же как магия – не узкое понятие, где каждому можно выдать определенный набор знаний, а потом вручить диплом за то, что человек, как приклеенный, отсидел в наших стенах положенное чисто лет, – с любовью к своей работе патетично произнес целитель. – Магия многогранна. Академия рассчитана на то, чтобы помочь развить свои навыки любому человеку с магическим даром. Про первый курс я уже пояснил. На втором и третьем всем студентам предлагается кроме обязательных дисциплин выбрать дополнительные в соответствии с тем, к чему тяготеет их дарование.

Сдав экзамены и общее практическое задание после третьего курса, наш студент получает седьмой магический уровень и возможность на этом остановить обучение. Но так делают лишь те, для кого седьмой уровень – потолок. Остальные продолжают учиться. Хотя никакого разделения курса на группы нет, но за счет того, какие дисциплины для изучения выбирает студент, идет условное деление на подгруппы и чем старше курс, тем сильнее это разделение. К последнему, седьмому курсу студенты окончательно разбиваются на небольшие группы, связанные между собой будущим родом деятельности. Причем, часто объединяются они без оглядки на курс. В столовой вполне обычное явление, когда будущие целители собираются за одним столом. И третьекурсники чувствуют себя комфортно в обществе выпускников или даже студентов магистратуры. Ох, заболтал я вас, деточка, – влив в меня последнюю ложку, усмехнулся маг. – Отдыхайте, вам нужно набираться сил.

***

Из общего зала меня переселили во второй корпус лечебницы, где имелись пусть небольшие, но отдельные палаты. Теперь целитель навещал меня не дважды в день, а через каждый час, проверяя состояние и отслеживая артефакты, которыми уже без опасений обвешал меня с головы до пят.

На второй день мастер Ллерой решил, что во мне плескается достаточно восстанавливающих снадобий и что пора разбавить их хоть какой-то едой. Так что кроме целителя ко мне стала заглядывать неприметная женщина в строгом голубом платье и белом передничке, без пояснений подсовывая под нос полный еды поднос. Она же помогала мне посетить крошечный санузел и поддерживала во время коротких прогулок по коридору лечебницы. Последнее настолько выматывало, что ни на какие ночные вылазки сил уже не оставалось.

Зато по первой же просьбе библиотекарь принес в лечебницу книги, способные помочь мне освоиться в новом для меня статусе. Все же не каждый день жизнь меняется так круто! О магии и магах я, по сути, не знала ничего.

Хотя мне в руки попали жутко нудные талмуды, насквозь состоящие их общих фраз и терминов, я проводила за ними целые дни, наконец начав хоть что-то понимать.

Мастер Элерус оказался человеком опытным и подсунул мне как раз то, что нужно. По выданным им книгам я бы не смогла научиться волшебству, но зато смогла разобраться в тех основах, которые другие знали практически с пеленок.

Когда я проглатывала очередную книгу, мастер подсовывал мне следующую, уверяя, что очень скоро я и сама смогу приходить в библиотеку за книгами.

За чтением я прозевала тот момент, когда студенты сдали последние экзамены и разъехались на каникулы. Так что в свою первую полноценную прогулку я не встретила ни единой живой души. И даже волки по ночам завывать перестали.

– Не волки, а перевертыши, – напомнила я себе, медленно сползая с кровати.

Хотя целитель утверждал, что я быстро иду на поправку, мне было сложно разделить его оптимизм. Себе я напоминала слабого котенка, который вынужден каждый день заново учиться ходить.

После короткого стука в дверь, в палату заглянула невысокая очень красивая блондинка и, поймав мой взгляд, не очень уверенно спросила:

– Это ты Элин Демаро?

Я вяло кивнула и со стоном сунула ногу в туфлю.

– Тебе письмо, – обрадовала меня девушка.

– Спасибо, – просипела я, сунула вторую ногу в туфлю и проигнорировала попытку блондинки вновь поймать мой взгляд.

На конверте значилось имя мамы. С момента пробуждения родительница один раз наведалась лично и отправила несколько писем, рассказывая последние новости и выспрашивая о моем состоянии, но за какие-то несколько недель со мной произошло столько всего, что прежняя жизнь казалась странной и далекой, совершенно чужой. Да и я себя тоже чувствовала другой.

«И отражение в зеркале не особо радует», – мысленно фыркнула я, осторожно поднимаясь.

Хотя целитель очень старался, но с момента пробуждения от прежней меня осталась ровно половина. Теперь платья висели на мне, как на вешалке, а при взгляде на лицо хотелось расплакаться.

Да… Не удивительно, что девушка непроизвольно заинтересовалась. Я сейчас весьма знатный экземпляр для изучения. Мало мне уборщиц, которые каждое утро начинают с фразы: «И в чем только душа держится?»

– Так это ты пациентка моего отца? – переминаясь с ноги на ногу, спросила девушка.

– Ты дочь мастера Ллероя? – спросила я тихо и еще раз осмотрела блондинку с головы до ног.

А ведь похожа. Такая же невысокая, узкая в кости, с пронзительно голубыми глазами.

Девушка мне улыбнулась, и я без тени зависти отметила, что даже чуть крупноватый отцовский нос вовсе не портит ее удивительную, почти кукольную внешность.

– Я Кари, – представилась девушка. – Вообще-то я Кариэна Ллерой. Но меня все зовут Кари.

– Очень приятно, – тихо отозвалась я и постаралась улыбнуться в ответ. – Не смотри на мою реакцию. У меня просто так мало сил, что со стороны я выгляжу человеком на грани смерти.

– Ничего, – отмахнулась девушка. – Папа уверен, что через пару недель ты полностью восстановишься.

Я покивала и медленно поднялась.

– Я себе древнюю старушку напоминаю, – призналась я. – Ходить тяжело, но целитель настаивает на ежедневных прогулках.

– О! Я составлю тебе компанию! Не против? – улыбнулась Кари.

– Нет, если тебя не смущает, что гулять мы будем очень медленно, – поддавшись жизнерадостности блондинки, я улыбнулась ей в ответ.

– Все нормально, – отмахнулась Кари. – Все равно тут заняться нечем.

Подхватив меня под руку, девушка уверенно повлекла меня прочь из палаты.

– Я маму так извела за последние дни, что она отправила меня к отцу, а он не больно и рад, – сообщила Кари, когда мы вышли на ведущую к аллее дорожку. – Я ведь с этого года буду здесь учиться. Отец уже взвыл, а мама радуется, что хоть какое-то время не будет лицезреть мою мордашку с утра и до ночи. А что твои родители? Я от папы знаю, что ты стала жертвой каких-то чар, поэтому здесь находишься. Ты осенью тоже собиралась в академию?

– Э… – замялась я. – Вот даже не знаю, как ответить.

Кари непонимающе похлопала подкрашенными ресницами.

– Еще два месяца назад и я, и мои родные были уверены, что я самый обычный человек, – призналась девушке. Почему-то меня не смутило, что о себе я рассказываю посторонней, которую вижу первый раз в жизни.

– Ого! – пораженно вздернула брови блондинка. – А так бывает?

– Я приемная, и родители не знали, что у меня на способностях стоял ментальный блок, – объяснила я. – И теперь я здесь, мне предстоит учеба, а я еще только начинаю вникать в мир, в котором ты, например, с рождения.

– Ой, не страшно, – убежденно отмахнулась Кари. – Мне родители вот запрещают колдовать, хотя мой дар еще толком не проснулся. Но меня все равно обвесили блокаторами и следят, чтобы не снимала при обычных людях. – Девушка показала кулон и несколько браслетов на руках. – Мало того, даже дома снимать запрещают. Жуть! Но родителей мои чувства не волнуют. Все равно запрещают. Даже свечки зажигать или одежду сушить, а это единственное, что мне подвластно.

– Это связано с нестабильностью дара, да? – припоминая вычитанные из книг сведения, спросила я Кари.

– Угу, – качнула головой блондинка. – Не бывает такого, чтобы волшебник уже родился с огромным и развитым даром к магии. Пользоваться силой внутреннего источника нужно учиться точно так же, как ходить или читать. Но до определенного возраста почти у всех дар спит. Прорыв происходит обычно лет в шестнадцать или семнадцать. Папа говорит, что это своеобразная природная защита, чтобы уберечь маленьких магов от опасности, ведь можно навредить себе, если начать осваивать силу в раннем детстве.

– Пройдемся до конца аллеи и обратно? – предложила я.

– Ага, – сильнее сжав мой локоть, кивнула Кари. – До поры до времени источник силы волшебника дремлет, растет и развивается. Мы все можем пользоваться силой, естественно, но очень ограниченно. Бывают, конечно, моменты, когда даже очень юный маг в состоянии сотворить что-то грандиозное, но подобное бывает только в те моменты, когда ребенок находится в опасности и желает защитить себя. Но это особый случай… Потом с дара спадает природная защита, источник расширяется, и в такой момент может произойти неконтролируемый всплеск. Предугадать это событие можно, пусть и сложно. А если постоянно отслеживать состояние, то вспышку можно предотвратить. Но мои родители перестраховщики! Я сколько раз маме твердила, что если она не будет меня выводить из себя, то ничего не произойдет, а она все трясется надо мной и трясется. Вот и сюда засунула пораньше, чтобы я ничего не натворила.

– Значит, у большинства молодых магов эти вспышки происходят уже здесь?

– Да, но маги вообще склонны к сильным эмоциям, а магия очень тесно завязана на чувствах. И в итоге, вопреки статистике, в академии каждый не меньше десятка раз срывается, но тут сложная система магической защиты бережет всех от последствий, – просветила меня Кари. – Кто из-за учебы, кто из-за отношений со сверстниками, а кто и из-за первой любви.

– О… – пробормотала я и слабо понимающе улыбнулась.

– Все разъехались, – посматривая по сторонам, тоскливо сказала блондинка. – Тихо. Глухо. Ты бы знала, что здесь будет через пару недель, когда студенты нового набора повалят. Наверное, к тому времени папа разрешит тебе в общежитие перебраться. Я, кстати, уже заселилась. Сразу, как старший курс выехал. Девушек в академии всегда чуть меньше, чем парней, а среди нынешних выпускников вообще не было, так что готовься к тому, что придется в комнате генеральную уборку устраивать. Комендант, конечно, пройдется стандартным набором бытовых заклинаний, но они действуют только на грязь и мусор. От вони они тебя не избавят и занавески обратно на окно не повесят.

– А общежития не разделены по полу? – внезапно сообразила я.

– Ага, общага же, – покивала Кари, – но при новом заселении комендант на двери вселяющихся специальные чары накладывает, так что без разрешения жильца никто не сможет войти внутрь. И всегда можно пожаловаться, если кто-то достает.

– Мама удивится, если я ей об этом расскажу, – призналась я с вымученной улыбкой. – Или даже расстроится.

– Ой, не стоит переживать, – хихикнула Кари. – Тут ведь учатся выходцы из традиционных магических семей.

– И что это значит? – насторожилась я.