– А то, что у волшебниц уже много столетий есть право голоса в принятии решения о своем будущем, – пояснила Кари. – А это накладывает отпечаток на самооценку. И нашим парням проще поискать развлечений в городке, который здесь поблизости, чем связываться с волшебницами. Но, если что… Хочешь, я научу тебя одному приемчику? Сработает против любого умника.

Я с благодарностью кивнула и призналась:

– Хотя в нынешнем виде мне никакие приемы не нужны. Я одним видом всех распугаю.

– Это у тебя из-за произошедшего? – понимающе спросила девушка. – Не обижайся, но ты тут никого не удивишь. Маги, особенно со старших курсов, и не на такое на практике пялятся. Не удивлюсь, если и на твои кости найдется любитель.

Я невесело рассмеялась, а Кари внезапно спохватилась и затараторила:

– Прости-прости. Язык – мой враг. Выпалила и даже не подумала. Не расстраивайся. Ты поправишься и вернешь себе прежний облик.

– Да я не расстраиваюсь, – совершенно искренне призналась я. – Забудь. Лучше расскажи, что тут и где.

Чувствуя за собой вину, Кари стала подробно рассказывать мне о каждом здании академии, пересказывая связанные с ними истории из отцовской практики.

– Мама академию терпеть не может, – призналась Кари, когда мы дошли до конца аллеи. – Она старалась, но потом перебралась вместе со мной в город. А у отца не всегда есть время и силы открыть портал домой, в итоге он большую часть времени находится здесь, его домик я тебе показывала.

– Но если у твоего отца здесь есть дом, то почему ты не хочешь жить с ним? – спросила я. – Зачем тебе общага?

– А как же веселье? – фыркнула Кари. – Я не хочу постоянно быть на виду у отца. В своем доме он будет меня контролировать еще больше, чем мама. Оно мне нужно?

– Ну… Наверное, нет, – вынужденно поддакнула я. – А я бы…

На миг вспомнилось все, что произошло со мной за последнее время. Но, так и эдак взглянув на свою жизнь, я совершенно честно призналась:

– А я бы хотела вернуться домой. Жить с мамой. И чтобы ничего этого не было.

Кари вопросительно вздернула бровь.

– Видишь ли, для тебя это обыденный мир, – поясняя свою мысль, сказала я девушке. – Смотри, ты уже заранее все здесь знаешь. Наверняка уверенно на второй курс перейдешь, да? – Девушка кивнула. – А для меня все здесь чужое. Непонятное.

– Но магия – это ведь здорово! – удивленно воскликнула Кари. – Не представляю, как живут другие? Как людям без ворожбы?

– Обычно, – призналась я. – Привычно. Спокойно. Хотя пользоваться магией в быту удобно, но самой колдовать… У каждого свой мир. И я вот привыкла к тому миру. Этот для меня чужой.

– Но тебе уже никуда не деться, – напомнила блондинка. – Ты освоишься. Не переживай. В конце концов, ты родилась с волшебством в крови. Это часть тебя. Ты просто никогда не пользовалась этой силой. Но для нас магия… источник внутри… – она помолчала, подыскивая верное сравнение, – как часть тела! Ты ведь уши тоже глазами не видишь, но они есть. И они делают твою жизнь ярче, наполняя ее звуками. Вот увидишь, скоро ты будешь задаваться вопросом, как жила без магии все это время. Пусть мы, как молодые, не очень уж умеем ею пользоваться, но бурление все равно чувствуется, – хихикнула Кари.

– Поверю на слово, – улыбнулась я, ощущая, что какая-то пружина внутри расслабляется. Может это сказывалась усталость, раз на меня прежде накатывали пессимистичные мысли? Рядом с Кари мне внезапно стало чуть легче.

– А ты… У тебя есть какие-то особенные способности?

– Ха! Почувствовала? – с хитрым прищуром спросила девушка. – Надеюсь, папа не заметит.

Я непонимающе нахмурилась.

– У меня есть врожденная способность, от мамы, – зачастив, стала объяснять девушка. – У мамы это очень явно. Она поэтому и жить здесь не может. Слишком для нее здесь много эмоций, которые как качели от депрессии до эйфории. А у меня лишь малая толика, так что я такого сильного влияния не чувствую и сама влиять не могу.

– Это как-то связано с эмоциями? – наконец сообразила я. – Ты умеешь влиять на эмоции других?

– Чуть-чуть, – покивала девушка. – Двусторонний эмпат. Я не только чужие эмоции чувствую, но и могу на них влиять. Но действует только через прикосновение. И мне нужно сосредоточиться.

– Ясно, – улыбнулась я Кари. – Спасибо. Ты мне сегодня помогла.

– Обращайся, – расцвела девушка. – Я рада, что ты так нормально восприняла.

– А что?

– Да просто эта способность… ну не сказать, что уважаемая в нашей среде, – пояснила Кари, чуть замявшись. – Не думай, эмпаты – не изгои. Просто, что маги, что обычные люди… никто не любит, когда к ним в голову лезут. Мы не лезем, конечно. У нас способность совсем иного толка, но разве это объяснишь?

– А есть те, кто умеет читать мысли? – заинтересовавшись, уточнила я.

– От природы такой способности ни у одного мага нет, но сильный волшебник, если постарается, может научиться улавливать верхний слой мыслей, хотя это… ну очень сложно, – нахмурилась девушка. – Мы ведь не думаем словами. Люди мыслят образами, а те мелькают очень быстро. Мыслеречь – чуть попроще, но научиться разговаривать мысленно очень сложно.

– А есть те, кто владеет такой способностью от природы? – вспомнив про волков, уточнила я.

– Ты про мыслеречь? Хм… Вроде бы у перевертышей есть предрасположенность к ней, – посомневавшись, ответила Кари. – Но им тоже нужно учиться и улавливать чужие мысли, и отвечать на них. И, кажется, эта способность работает лишь во второй ипостаси, в звериной.

– А в академии такие маги учатся? – стараясь не нервничать, задала я важный для себя вопрос.

– Ага, – преспокойно подтвердила девушка. – Именно из-за них в Академии волшебства действует строгое правило на счет прогулок после отбоя вне территории. После ночного гонга наступает время для перевертышей. Им же не прикажешь сидеть по своим комнатам. Умение превращаться тоже способность. Ее тоже нужно развивать. – Кари взмахнула свободной рукой. – Так что они и резвятся на свободе. Но им велено по ночам по территории не шастать. Для них леса есть.

– И много их? – затаив дыхание, уточнила я.

– Я не знаю, – пожала плечами девушка. – Я точно знаю, что они есть, но никогда не видела. И даже не назову, кто из студентов точно перевертыш. Я как-то пытала папу, но он не признается. Говорит, что знание делает людей предвзятыми. В общем, они такие же маги, просто со своими особенностями. Знают друг о друге, но окружающим не рассказывают.

Я кивнула, принимая слова девушки к сведению. Несколько минут мы гуляли молча, думая каждая о своем. Летнее солнышко приятно грело макушку, и я даже зажмурилась, позволяя Кари выбирать дорогу за нас обеих.

– Ох… – Внезапно девушка встала, как вкопанная.

– Что такое? – едва не упав, спросила я и огляделась.

Заметив взгляд блондинки, устремленный куда-то вперед, я непонимающе повернула голову к аллее. Вдалеке, на ступеньках одного из корпусов, предназначенных для тренировок, стоял высокий подтянутый блондин в темной ученической форме и о чем-то беседовал с грузным бородатым мужчиной.

– В чем дело? – спросила я девушку.

– Это Раф, – с придыханием прошептала Кари, и на ее лице расцвела радостно-мечтательная улыбка.

– О… – уловив все, что только могла вложить средняя девушка в произношение мужского имени, выдохнула я и внимательнее присмотрелась к объекту чужого обожания.

С такого расстояния я могла разглядеть лишь то, что волосы у парня настолько светлые, что кажутся белыми. Ну и фигура… Хорошая такая у парня фигура. Как раз для объекта поклонения: широкие плечи, тонкая талия, узкие бедра. И строгая ученическая форма лишь подчеркивает пропорции тела.

– Элин, – шепнула Кари, ни на миг не отрывая взгляда от парня, – ты не против, если я тебя на лавочку усажу и ненадолго отойду?

– Давай, – спокойно согласилась я. – Кто я такая, чтобы вставать на пути у влюбленной девушки?

Кари мгновенно залилась краской, ее щечки окрасил приятный розовый румянец, от чего девушка стала только краше, и неуверенно зашипела на меня:

– Да что ты выдумываешь? Кто влюбленная? Просто это же Раф!

Хихикая над ее попытками отбрехаться, я доковыляла до ближайшей лавочки и уронила на нее свое истощенное тело.

– Беги уж, – царственно махнула я.

На миг прикусив губу и думая над тем, чтобы еще добавить, Кари секунду постояла, а потом стремительно бросилась вперед по аллее, желая как можно скорее оказаться рядом со своим кумиром.

Мешать разговору я не собиралась, но все равно с любопытством проследила за тем, как невдалеке от блондина Кари перешла на шаг, а после и вовсе замедлилась, делая вид, что ей ну очень нравится неспешно прогуливаться по единственной в академии улочке. Заметив девушку, первым к ней обратился бородатый тип, видимо, один из местных мастеров. Раф лишь приветственно кивнул. Мужчины вернулись к прерванной беседе, а Кари замерла на месте, явно не представляя, как поступить.

Чувствуя неловкость, я поспешно отвела взгляд. Не хотелось смущать новоявленную знакомую.

– Какой чудесный рододендрон! – с наигранным воодушевлением проворковала я, рассматривая огромный куст с ярко-фиолетовыми соцветиями, нависавший над спинкой лавочки.

Хотя никто не мог меня слышать, я еще раз повторила свои слова, убеждая больше себя, чем кого бы то ни было, что мне гораздо интереснее смотреть на крупные, будто сотворенные из мятых салфеток цветы, чем наблюдать за попытками Кари завоевать внимание своего кумира. Перегнувшись через спинку лавочки и потянувшись всем телом, я вдумчиво принюхалась, а потом и вовсе оторвала один цветочек, собираясь как можно внимательнее его рассмотреть и убедиться, что он не бумажный. Но, к несчастью, стоило оторвать один цветочек, как, зашуршав, на траву позади лавочки посыпались и другие.

– Что за!.. – воскликнул кто-то внизу, и я, потеряв равновесие, едва не свалилась с лавочки вниз головой. Но вовремя ухватилась руками, замерев в не самой приличной позе – до пояса перевалившись через лавочку, так что пятая точка оказалась подставлена солнышку.

Волосы закрыли весь обзор, не давая сориентироваться в пространстве. Стоило подхватить длинные пряди, как я нос к носу столкнулась с весьма недовольным субъектом.

Приподнявшись на локте, на меня очень зло взирал молодой человек с темными волосами, из которых фривольными танцовщицами выглядывали фиолетовые лепестки и цветы. На ученической форме парня царил целый рододендровый хаос. И даже на брошенную в стороне сумку несколько цветочков свалилось.

– Извини, – нерешительно промямлила я, не в силах отвести взгляд от полных злости глаз незнакомца.

Глаза были очень необычные, прежде невиданного мною цвета. Сине-зеленые, яркие, как бирюза, с крошечными желтыми точками.

Сглотнув и сообразив, что неуместная пауза затянулась, я неловко вернула себе сидячее положение, но тут же непроизвольно покосилась на парня. Он остервенело отряхивал с формы липучие лепестки, полностью меня игнорируя.

Если глаза незнакомца меня зачаровали, то в остальном выглядел он странно. Взъерошенные волосы, густые темные брови, резковатые черты. Его лицо будто состояло из одних углов! Нос с горбинкой, воинственно вздернутый подбородок. Под глазами темные тени, а на щеке отпечаталась пуговица с рукава ученической формы.

Да и в целом вид у парня был бунтарский, как у нахохлившегося черного ворона на ветке, хотя даже воротничок-стоечка ученического пиджака был застегнут на все мелкие пуговки.

Ничего не сказав, парень поднялся и, подхватив свою сумку, направился прочь, как раз на встречу спешащей ко мне улыбающейся Кари. Увидев парня, девушка на миг вздрогнула, шагнула чуть в сторону и постаралась поскорее прошмыгнуть мимо.

– Что тут Вар забыл? – хмуро удивилась она, падая рядом со мной на лавочку.

– Он тоже студент? – спросила я, просто чтобы не молчать. Вопрос был глупый. А таращиться в спину нервно шагавшему прочь парню – еще глупее. Но… какие же необычные у него глаза!

– Ага, они с Рафом на одном курсе, осенью перейдут на четвертый, – пояснила Кари и с чувством добавила: – На дух друг друга не переносят!