В ее голосе слышались нотки сожаления: за суровым фасадом скрывалась все та же бабушка. Со вздохом, обозначавшим, что этот разговор еще не окончен, она наконец оставила меня в одиночестве. Как только дверь захлопнулась, я задрожала от радости. Меня больше не тяготит ее удушающая компания.

Как только я закрыла глаза, передо мной возникло лицо Аарона с текущей по щеке слезой. Но я ведь не могла все прекратить… Я делала то, что мне было велено. То, что произошло с Аароном, было не в моей власти. Согласно доктринам Верховного Смотрителя, он был рожден, чтобы стать Золоченым. Его к этому готовили. Он принадлежал Смотрителю, так оно и было.

А как же Элла? Я не позволю, чтобы судьба Эллы оказалась вне моей власти. Я быстро вытерлась и оделась, чтобы поскорее попасть в библиотеку.

Библиотечная тишина встретила меня, словно старый друг. Я тихо выдохнула и вошла внутрь. Позволила дыханию скинуть напряжение с моих плеч и порадовалась, что днем библиотека не утратила ни капли покоя после того, как мы без разрешения заявились сюда прошлой ночью. За стойкой регистрации из вишневого дерева сидела мисс Элсвезер. Это была невысокая женщина, напоминавшая обтянутый кожей скелет. Своей пыльной бледностью она напоминала забытый том, который давным-давно забросили на самую дальнюю полку. Однажды, когда мне было одиннадцать, она нашла меня, зажатую между двумя книжными шкафами, и с тех пор присматривала за мной.

Сквозь ее тонкие завитые серебристые волосы просвечивала кожа. Очки в виде полумесяца опасно покачивались на кончике узкого носа, а пальцем она пробегала по странице. Не поднимая глаз, она произнесла:

– Второй этаж, Пенни. Проходы с тридцать седьмого по пятьдесят второй.

С этими словами она толкнула по столу в мою сторону банку пчелиного воска и ярко-желтую тряпку. Я положила банку в карман платья и, крутя тряпку в руках, направилась на второй этаж.

С каждым шагом вверх по ступеням банка с пчелиным воском стукала по бедру. Пока я добралась до второго этажа, так туго скрутила тряпку пальцами, что она свернулась в спираль. Поднявшись наверх, я остановилась, перегнулась через перила и посмотрела еще выше. Девятый этаж все так же скрыт в темноте, несмотря на полуденное солнце. С одной стороны библиотечной башни выстроились в ряд окна. Грозовое стекло смягчало дневной свет, но не перекрывало его. Все остальные этажи просматривались, а девятый – нет.

Взглянула на часы, которые назойливо тикали над арочными дверями. Ковен сообщит, если появятся новости об Элле. Может, она вернулась и кто-то уже спешит об этом рассказать? Но если бы она вернулась на равнину жизни, я бы об этом знала. Однако в той части моего сердца, которая была занята сестрой, воцарилась тишина.

Я протирала нижнюю полку в тридцать восьмом ряду, стоя перед ней на коленях в хлопчатобумажной юбке. Вдруг передо мной возникли сапоги. Они принадлежали военному и были натерты до такого блеска, что я видела в них отражение желтой тряпки, которая мерцала в моих руках, словно пламя.

– Странница Смерти Пенелопа Олбрайт?

От отрывистого громкого голоса, раздавшегося в тишине, я подскочила, а затем посмотрела в самые темные глаза, которые когда-либо видела. Надо мной возвышалась дворцовая стражница. Стража – одно из военных отделений на службе Смотрителя, но в ней никто не обладает магическими способностями. Запястье стражницы обвивала татуировка в виде полосы из переплетающихся серебряных треугольников. Такой браслет нельзя стереть, как и бражника на моем плече.

Я узнала ее. Кажется, мы с ней примерно одного возраста и прибыли сюда одновременно. Хотя из-за того, что она из военных, а я – ведьма, учились мы не вместе. Это было еще в те времена, когда нас отлавливали и приводили сюда силой, а затем проводили испытания и разделяли нас по способностям.

Самые сильные ведьмы приливов и гроз создали ковены, которые расположились в других крыльях Коллиджерейта по обе стороны от нашего. Они тоже колдуют по велению Смотрителя. Им подвластны ветер, течения и море. Ни одна капля дождя не может упасть без дозволения Смотрителя, ни одна волна не обрушится без его одобрения. Из-за того, что они попали в плен, повсюду распростерлась пустыня. Без их магии после пожаров земля превратилась в песок, из которого появилась. Также лучшие ведьмы из Рудного и Угольного ковенов получили крылья, которые могли бы считать своими. Рудные ведьмы выдолбили зал для сожжения ведьм нашего ковена и перепроектировали Коллиджерейт по плану Смотрителя. Угольные заставляют огонь плясать под его дудку. Оба этих ковена помогали создавать Золоченых.

Ведьмы, чары которых оказались недостаточно сильны, были позолочены. Они сотнями поступали в магическую армию Смотрителя. Тем временем за ними полыхал весь континент. Тех, кто провалил магические тесты, но хорошо владел клинком, заставили пройти военную подготовку.

Все остальные, кого не приняли на военную службу и кто не владел магией, были выброшены на улицы Холстетта. Там им пришлось всеми возможными способами зарабатывать себе на жизнь. Я гадала, как та приливная ведьма из комнатки над шляпной мастерской ухитрилась избежать кандалов Смотрителя и скольким еще удалось от него ускользнуть.

Год назад ходили слухи, что Золоченые сожгли последнюю деревню и Смотритель собирался отправить свои войска в далекие заморские края. Жители тех земель не владели магией. Они торговали с Холстеттом сахаром, чаем и шелком в обмен на зачарованные предметы. Взамен у приливных ведьм они брали волшебные зеркала, у грозовых – чары, влияющие на погоду, у угольных – семена огня, а у рудных – кварцевые стержни для поиска воды. Я с трудом верила, что во время войны против чародеев Золоченые уничтожили все за пределами стен Холстетта. Нам стоило дать им отпор еще раньше.

Однако в слухах, вероятно, есть доля правды. Больше сюда никого не приводили.

Интересно, было ли стражнице жаль меня, стоящую на коленях на полу библиотеки?

И знала ли она, что мне ее жаль?

Она щелкнула пальцами.

– Вставай, терновая ведьма. Тебя вызывает Прядильщица.

Вот черт. Что от меня нужно Прядильщице? Я тихо сглотнула.

– Насчет Эллы?

Стражница сузила глаза. Мне не следовало этого говорить.

Я спустилась вслед за ней по библиотечной лестнице и остановилась у стойки. Мисс Элсвезер пожала мне руку, а затем забрала тряпку и пчелиный воск.

– Все в порядке? А куда подевалась Элла?

Я выжала из себя улыбку и сказала:

– Я в порядке. Элла поздно вернулась из дозора. Она придет к вам завтра.

Мисс Элсвезер почувствовала, что я солгала, и сжала губы в нитку. Она была не терновой ведьмой, а одной из тех немногих не-ведьм и не-военных, кто занял собственную нишу внутри Коллиджерейта. Я понятия не имею, как она получила эту должность и кем она была раньше. Однако она осведомлена о терновых дозорных и знает, что к рассвету мы либо возвращаемся, либо нет.

– Будь осторожна с теми, кому доверяешь, Пенни, – произнесла она. Ее голос звучал ласково, как шелест страниц.

Я кивнула и поспешила за стражницей, которая не оглядываясь удалялась от дверей библиотеки.

Никогда не оглядываться назад.

Даже дворцовая стража следует этому правилу.

Дверь Прядильщицы ярко расписана красными цветами, пестревшими на зеленых лугах. Цветущие ветви окунались в сверкающий речной поток. По его берегам рассыпаны небольшие домики с радужными дверями и крышами из пальмовых листьев. Ведьма за этой дверью предвидит судьбу. Она ткет гобелены мечты и вышивает на них видения шелками цвета драгоценных камней. После столь долгого срока, проведенного в мире без красок, эти цвета кажутся ошеломительными.

На лестничной площадке по обе стороны от двери Прядильщицы стояли на страже двое Золоченых. Они закрывали собой свет, падающий из решетчатого окна. Про себя я подумала: они сторожат саму Прядильщицу или не пускают к ней других? Их доспехи и вооружение указывают на то, что за раскрашенной дверью скрывается нечто большее, чем провидица и любимица Смотрителя. Его диковинка. Всего лишь ведьма с ткацким станком.

Когда мы приблизились к Золоченым, они кивнули стражнице и пропустили нас. Она постучалась в дверь Прядильщицы и притянула меня поближе. Наверное, так она удерживала меня, чтобы я не удрала, хоть я и не поняла, как далеко, по ее мнению, мне бы удалось убежать. Золоченые схватили бы меня раньше, чем я поставила бы ногу на верхнюю ступеньку.

За дверью послышались шаги. Взгляд стражницы выдавал ее почтительный трепет. Прядильщицу боялись все. Стража верила, что она управляет будущим и играет с прошлым. Но если их страшило вмешательство, то ведьмы опасались узнать правду о том, что будет дальше. Бывает так, что лучше этого не знать.

Дверь открылась, и по коридору разлился аромат кардамона. Рука в металлической перчатке толкнула меня в окутанные дымом владения Прядильщицы. В центре стоял ткацкий станок Прядильщицы – внушительное, древнее, сложное устройство, которое приводила в действие магия. Основа ткалась из кошмаров, туго натянутых поперек. Челнок летал туда и обратно с неумолимым щелканьем. Из снов его нить пряла саму жизнь.

Я подавила кашель, и сквозь дымку раздался низкий смешок. Я не сразу заметила Прядильщицу. Она сидела на стуле с высокой спинкой и смотрела на меня как скорпион, оценивающий свою добычу. У нее были черные глаза – такие темные, что казалось, зрачки поглотили радужки, а на десерт принялись есть белки. Серебристо-светлые волосы обрамляли стройные плечи в черном облачении. На талии ее платье перевязано золотой тесьмой. Она выглядела как моя ровесница, но в то же время была старше на целую вечность. Нежные руки сновали, рисуя узоры и направляя неугомонное движение челнока по станку. Из-под раскачивающихся широких рукавов у нее на запястьях виднелись золотые браслеты – знак того, что она принадлежит Верховному Смотрителю.

Так будет и со мной, если он обнаружит, что в нашем ковене скрывается ведьма с черным кристаллом.

Тут до меня дошло, что и она окинула меня с ног до головы таким же оценивающим взглядом. Танец ее рук прекратился. Челнок замер посреди ее работы без конца и края.

– Пенни.

У нее оказался настолько обыкновенный голос, что от неожиданности я не смогла скрыть свое изумление. Прядильщица печально улыбнулась и сказала:

– Присаживайся.

Дар речи, с которым мы обычно были в ладу, покинул меня, и я осталась один на один с Прядильщицей.

Я села. Я смотрела. Я ждала.

Она удовлетворенно кивнула.

– У тебя были вопросы?

Нет. Да. Так много…

– О твоей сестре?

– Элла? Ты знаешь, где она? Она…

«В порядке» – не совсем то, что я хочу выяснить. Очевидно, что все совсем не так, иначе утром на завтраке она сидела бы за столом вместе с нами. Однако я не осмелилась спросить, умерла ли Элла. Ведь если она была мертва, я бы не вынесла такого ответа.

– Ей нужна помощь, чтобы вернуться.

Обсидиановый взгляд Прядильщицы отбросил все лишнее с моего разума и проник прямо в душу. Я обнажена перед ней, и ее станок раскрывает тайны будущего, которое я не хочу видеть. Шелк темнеет, как ночь, забирая цвет у мира в сумерках.

– Что же мне делать?

– Сгори.

Я помотала головой.

– Мы ходим по Смерти в одиночку. Элла уже там. Не могу я сгореть.

– Придется, или твоей сестры нам не видать. Смерть ее не отпустит.

– Не могу! Правила…

Вдруг на меня накатила паника. Мысли метались между всем тем, что могло бы пойти не так. Если наши с Эллой линии жизни перепутаются, она будет бесцельно блуждать по пустыне Смерти. Никто не укажет ей путь за Предел. И со мной произойдет то же самое. Либо мы запутаемся в завесе, как это случилось с Хейли, и нам на помощь отправят Золоченых. Мы напрочь забудем о том, кто мы такие и зачем мы здесь, – мы просто растворимся в тумане и мгле. От нас не останется ничего, кроме голода, который будет обращен на завесу.

Слегка нахмурившись, Прядильщица наблюдала за тем, как я паниковала. Она покачала головой.

– Правила не для тебя, Пенни.