– Это только на словах всё просто. После шести месяцев, проведённых в царстве фейри, его смертная природа могла начать угасать, тем более если он решил остаться там.

И Юлка, и Сальвия отказывались в это верить. Упрямо надеявшаяся на лучшее Сальвия вскинула подбородок, расправила плечи и настояла на своём:

– Мы с Дрёмой найдём его. Я попрошу Майскую Королеву помочь.

Но вот младшая дочь трактирщика подлетела к котлу Сальвии, чтобы сменить её с ложкой, и Сальвия подошла к Юлке.

– Выглядит неплохо, – сказала она, но голос её был тусклым, лишённым восторженности, как во время прежних варок кленового сахара.

– Кленовые деревья в этом году счастливые, – заметила Юлка.

– Ну хотя бы они.

На мгновение обе замолчали, наблюдая, как пламя лижет дно тяжёлого котла. Затем Сальвия положила голову Юлке на плечо.

– Уже почти весна, – сказала она, – и скоро я приведу Чапура домой.

– Как? – прошептала Юлка. – Что, если он не сможет присоединиться к Охоте? Что, если он не захочет? Что, если с тобой что-нибудь случится?

Сальвия пинком забросила ветку в огонь под котелком и прорычала:

– Я найду его. Во что бы то ни стало.

Глядя на неё, легко было вообразить, что она потащит его домой за уши, если придётся.

– Лови шанс, помнишь? – сказала она, повторяя любимую присказку Чапура.

Юлка покрутила медное кольцо на мизинце, жалея, что не может рассказать сестре о Рухе и лунных часах. Но, присмотревшись к решительному выражению на лице сестры, девочка засомневалась, что даже это заставило бы Сальвию передумать.

Полено щёлкнуло в костре, рассыпая яркие искры. Юлка замахала, отгоняя дым от лица.

«Мне нужно как-то починить лунные часы прежде, чем она выедет на Прогон, иначе я могу потерять ещё и сестру», – тревожно подумала она.

Через три недели расцвели первые нарциссы и началась подготовка к близящейся весенней Дикой охоте. Юлка отчаянно старалась разгадать загадку лунных часов и, едва покончив с утренними поручениями, часами корпела над странными карманными часами или изучала часовые механизмы вместе со старейшиной Латунником.

По мере того как дни делались светлее и Охота приближалась, девочка принялась всё раньше выходить на конюшню, пытаясь отыграть как можно больше времени.

– О, Юлка! Доброе утро, птичка, – с улыбкой сказала ма в день, когда распустились тюльпаны. – Па сказал, что ты опять пропустила завтрак, а он не хочет, чтобы ты оголодала. Вот, милая, держи. – Она протянула Юлке исходящую паром кружку с чаем и слойку, завёрнутую в вощёную бумагу.

От запаха апельсинового джема, корицы и гвоздики у Юлки потекли слюнки.

– Спасибо, ма.

– Похоже, тебе очень нравится работать со старейшиной Латунником.

Юлка подавилась куском слойки, задумавшись, что бы сказала ма, если бы знала, что её дочь пытается собрать лунные часы фейри, которые, возможно, являются единственным средством помочь Чапуру. Она проглотила свою тайну вместе со слойкой и протянула:

– М-м-м.

– Не торопись, – сказала ма. – Мы с Сальвией начинаем чистить стойла, пока не пришли благородные.

Юлка плюхнулась на тюк сена. Она откусила ещё кусочек и довольно вздохнула. Тёплый липкий апельсиновый джем капнул ей на подбородок.

Ближайшая лошадь высунула голову над дверцей стойла, чтобы понюхать Юлкино лицо. Девочка рассмеялась и отпихнула бархатный нос.

– И сколько будет благородных? – спросила она, облизывая палец. – Не рано ли для смотра всадников?

– Только не для этой Охоты. Я хочу, чтобы всадники подготовились наилучшим образом ещё до того, как они попробуют себя на Прогоне, – сказала ма, выходя из-за угла с вёдрами в обеих руках. – Тем более что тенеродые ведут себя взбалмошно.

– Ты не знаешь, что их беспокоит?

Хотя Юлка проводила больше времени в «Часовых механизмах Латунника», чем на конюшне, она по-прежнему помогала чистить стойла и наполнять вёдра. Она заметила, как изменилось поведение кобыл, – тенеродые лягали стойла, выдёргивали из грив амулеты и летели по пастбищу, как чернильный дым. Разумеется, их возбуждение, вызванное приходом весны, было вполне ожидаемо, тем более что нынешняя зима выдалась особенно суровой. Они все были рады солнышку.

Но тенеродые не успокаивались. Даже с Наследницей, мудрой и в целом спокойной кобылой ма, стало не сладить. Поначалу они решили, что дело в том, что ей скоро предстояло ожеребиться после случки с тенезвёздым жеребцом, но у неё уже было три жеребёнка, и она раньше себя так не вела.

– Они просто взбудоражены. Чувствуют наше беспокойство, я полагаю. – Ма махнула рукой, как будто это сущие пустяки, но Юлка заметила, как её брови тревожно нахмурились. – Боюсь, ими будет трудно управлять во время скачки.

– А что, если они отзываются на ослабление границы? Думаешь, они чувствуют зов магии фейри?

– Возможно. – Ма нахмурилась и потёрла рукой затылок. – Возможно, придётся поправить их амулеты перед Охотой. Но я прослежу, чтобы все всадники были готовы к любому повороту.

– Я знаю одного всадника, который может набить шишек. – Юлка ухмыльнулась, поймав взгляд сестры.

Сальвия фыркнула и, схватив ведро Причуды, высыпала туда кружку овса и розовых лепестков.

– Я до сих пор не могу поверить, что Брендану Форту хватило духу бросить мне вызов. Серебряную монету поставил! Можно подумать, он сможет обойти меня на Прогоне! Да кем он себя возомнил?

Ма захихикала и погладила кобылу Инку по шее.

– Его отец дважды выезжал на Дикую охоту, и Брендан осторожен в седле. Он заслужил право хотя бы попробовать Искорку, девочки.

– Он больше годится год и день чистить стойла! – зашипела Сальвия.

– Он не может всерьёз думать, будто ты проиграешь. Все знают, что ты лучшая наездница в Граничных землях, а Дрёма – самая быстрая тенеродая. Ну, разве что он сжульничает. – Юлка вдруг испугалась. – Думаешь, попытается?

Сальвия выпрямилась и смахнула прядь блестящих каштановых волос за ухо, блеснув наручами, свитыми из серебряного плюща и роз.

– Сжульничать? – повторила она. – Он может попытаться, но скоро поймёт, что на Прогоне невозможно схитрить. Но всё это неважно. Дрёма быстрее Искорки, и маршрут она знает лучше.

– Тогда зачем он тебе досаждает? Он просто выставит себя дураком.

Сальвия подняла два ведра и направилась к стойлам.

– Тебе не понять.

– Победа в Прогоне – это, разумеется, достойное дело, почёт и слава, но не позволяй гордости затмевать твою цель. Прогон – это просто испытание, – сделала ей внушение ма. – Подготовка к Охоте – вот что важно. Дружеское состязание бывает полезной мотивацией и неплохой забавой, но соперничество с младшим Фортом не должно отвлекать тебя от главного, Сальвия.

Глаза Сальвии сверкнули: «О, не волнуйся. Младший Форт не собьёт меня с пути».

Юлка знала, что сестра думает об исчезновении Чапура и своём плане его отыскать. Последний кусок апельсиновой слойки показался ей сухим и безвкусным во рту, как песок и опилки, и девочка еле его проглотила, так поспешно отхлебнув горячий чай из кружки, что чуть не ошпарила себе горло. У неё скрутило живот от тревоги. Несмотря на решимость Сальвии, Юлка боялась, как бы, участвуя в этой Дикой охоте, сестра сама не оказалась в опасности.

Времени на починку лунных часов у Юлки оставалось совсем мало. Она должна была закончить до Майской ярмарки, иначе опрометчивая смелость и бесстрашная самоуверенность Сальвии могут сослужить ей дурную службу.

– Орин Штрих и Артур Лучник придут прокатиться на Тайне и Звёздочке, – заговорила ма, сверяясь со стопкой бумаг, которую она взяла в сбруйнице^[3]. – Я думала, Артуру хватило весенних скачек, но, очевидно, он решил попробовать ещё раз. У глупого мальчишки в мыслях одни фейворы, как и у его отца в своё время.

Сальвия выронила скребок, который только взяла в руки.

– Но он чуть не умер!

Юлку передёрнуло. Артур Лучник, несмотря на уроки с коневолхвом, не справился со своим тенеродым на первом же повороте Прогона и улетел в канаву, сломав обе ноги. Он оправился и даже почти не хромал, но неужели серебряные наручи и толика магии фейри стоили такого риска?

– Сальвия, – сказала Юлка, и против её воли голос прозвучал тихо и печально, – ты уверена, что хочешь опять участвовать в скачках?

Недоля, трёхцветная кошка, жившая на конюшне, запрыгнула к Юлке на колени и понюхала крошки слоёного теста. Потом озабоченно мяукнула и принялась изящно намывать усы, пока Юлка гладила её по спинке.

– Ты же поддакивала, когда я говорила, что нас с Дрёмой не победить? Что мы – лучшая команда? – Сальвия нахмурилась. – И вообще, ты же знаешь, что я делаю это не ради славы, Юлка. Я делаю это ради Чапура. Ловлю шанс.

– Но если мы потеряли его, то можем потерять и тебя, – прошептала Юлка, слёзы комом стояли у неё в горле.

Ма положила свои бумаги на тюки сена в конце прохода и, опустившись на колени рядом с Юлкой, обняла её за плечи.

– Милая, я знаю, что ты переживаешь. Я тоже. Но это то, что Майрены делали всегда. В этом мы и хороши, этим и известны. Кто-то должен объезжать границы каждую весну и осень, ведь иначе нам придётся жить в магическом хаосе. А Сальвия – одна из лучших. С ней всё будет в порядке. Дрёма позаботится об этом, верно?

Она обернулась через плечо на стойло позади себя, где кобыла Сальвии пускала пузыри в ведре с водой. Дрёма подняла голову, поняв, что речь идёт о ней, и заржала.

Ма рассмеялась:

– Вот видишь? Она знает свою работу. Кроме того, я переговорила со старейшинами и удачедейками о дополнительных мерах защиты для нынешних всадников. Всё получится, вот увидишь.

Пальцы Юлки сжались на шёрстке Недоли, и пятнистая кошка спрыгнула с её коленей, возмущённо дёрнула хвостом и унеслась прочь.

– Но, ма…

По гравийной дороге к амбару зацокали копыта, и в открытые двери влетели голоса и смех.

– Ага! – бодро сказала ма, наклонившись вперёд, чтобы посмотреть. – Брендан Форт здесь. Сальвия, оседлай с ним Искорку, пока я поговорю с его отцом, ладно?

Юлка ожидала, что сестра бросит какое-нибудь резкое, язвительное замечание, но Сальвия просто кивнула и обтёрла руки о бёдра. Не знай Юлка сестру как облупленную, внезапный румянец, расцветший на щеках Сальвии, мог бы показаться ей подозрительным.

Наверное, она раскраснелась от усилий – она ведь кормила и поила лошадей.

Юлка знала, что ей тоже пора приниматься за дело, но медленно пригубила чай, надеясь, что тепло растопит лёд в груди. Несмотря на смелые слова Сальвии и спокойную уверенность ма, ей самой было страшно.

– Удачного утра! – воскликнул Брендан, спрыгнул с седла и привязал своего обычного гнедого коня к коновязи на конюшенном дворе. Он похлопал толстошеего мерина по плечу и прошёл на конюшню, улыбнувшись мимоходом Юлке.

Девочка старалась не обращать на него внимания, но парень так бодро размахивал руками, что перевернул ведро с розовыми лепестками, которые ма собрала для лошадей. Ведро свалилось с полки у двери, и лепестки рассыпались по проходу. Двенадцать обрадованных лошадей зафыркали и зачмокали губами, надеясь на добавку к завтраку.

Юлка застонала и опустилась на колени, чтобы собрать нежные лепестки.

– Извини! – сказал Брендан, присоединяясь к ней.

Но тут из-за угла появилась Сальвия с двумя сёдлами, и он вскочил на ноги, снова толкнув Юлку и ведро.

– Сальвия! – вскричал он.

– Неуклюжий олух, – пробормотала Юлка себе под нос, опять сметая рассыпанные лепестки.

– Искорка здесь, в третьем стойле, – сказала Сальвия, указывая рукой.

Юлка наблюдала за ним краем глаза, заканчивая собирать лепестки. Ему потребовалось три попытки, чтобы застегнуть недоуздок на Искорке, а когда кобыла вскинула голову, он чуть не упустил поводья. Брендану удалось оседлать её без особых сложностей, но Сальвии пришлось показать ему, как надо потихоньку затягивать подпругу, чтобы Искорка не вспылила и не начала брыкаться.