Лукис сжал переносицу.

– Старейшин беспокоит отсутствие ответа от посланницы фейри, рост количества дикинов так скоро после Охоты, исчезновение твоего брата… Понимаешь, если эти вещи связаны, наш договор с фейри может оказаться под угрозой.

Юлка вытерла тарелку и поставила её сушиться.

– Что значит «договор может оказаться под угрозой»? Что не так с Уговорами?

Лукис покрутил в руках полотенце, похоже сожалея о сказанном.

– Ну, иногда договорённости следует пересмотреть, вот и всё.

От Юлки не могла укрыться его попытка уйти от ответа.

– Но, па…

Опустив руку ей на плечо, Лукис сказал:

– Большие страхи маленьким спинам бывает не вынести. Пока мы не узнаем больше, пускай всем занимаются старейшины и удачедейки. Учитель Бард приходит на этой неделе, верно? Тебе не пора заняться математическими задачками?

– Но, может, я смогу помочь. Раз дикины пробираются через границу, там, видимо, есть бреши, через которые и Чапур мог бы пройти. Я могу их поискать. Мы с бабулей так часто ходили по грибы и за орехами, что я знаю лес немногим хуже следопытов…

– Нет! Нам и без того нелегко смириться с тем, что Чапур пропал в царстве фейри. Мы с матерью не хотим, чтобы и вы с Сальвией угодили в неприятности с фейри, слышишь? Избегай леса, держись поближе к дому и носи кольцо не снимая.

Юлка покрутила медное кольцо на пальце и сжала руку в кулак.

– Я буду осторожна, обещаю.

Девочке и самой не хотелось возвращаться в лес, рискуя вновь повстречаться с дикинами, но она должна была отыскать недостающие детали лунных часов. Неважно, по какой причине Чапур выехал с Дикой охотой; неважно, почему он не вернулся. Рух сказал, что лунные часы помогут Чапуру, а фейри не умеют лгать.

– Ты должна пообещать мне, что не станешь совать в это нос, Юлка. Фейри и в лучшие времена лукавы и ненадёжны. А уж теперь… – Лукис вздохнул и провёл рукой по волосам. На висках они уже серебрились, и морщины на лице, прорезанные печалью, вдруг стали глубже. – Просто держись поближе к дому. Я ухожу в город на пару часов, чтобы заняться плащами для Солнцеворота, Сальвия с твоей матерью на конюшне. – Он надел самое большое медное кольцо себе на палец и подбросил на ладони оставшиеся два. – Я занесу им кольца по дороге. Делай уроки и не попадай в неприятности.

Юлка наморщила нос и хотела возразить, но поняла, что толку от этого не будет. Вместо этого она пошла к себе в комнату, намазала мазью укус кровянки и послушно вытащила математику из шаткой стопки книг и бумаг на столе у кровати. Но её сосредоточенность быстро перегорела в огне досады и разочаровании, сделав девочку беспокойной и суетливой.

Она жалела, что нельзя рассказать отцу о лунных часах и о фейри, который сказал, что они помогут Чапуру.

Только па, пожалуй, не поверил бы ей. Он бы сказал, что она попалась на уловку фейри. Он бы пересказал всё старейшинам, и те нашли бы Руха и наказали его. Они наверняка обвинили бы его в злых кознях против смертных, хотя Юлка не думала, чтобы он сделал что-то дурное. И тогда её шанс спасти Чапура был бы упущен навсегда.

Может, потому Рух и взял с неё обещание никому не говорить о лунных часах. Держать всё в тайне было, пожалуй, надёжней всего.

Отодвинув странички с заданием, Юлка достала фрагменты лунных часов и затарабанила пальцами по письменному столу. После краткого раздумья она открыла ящик и достала перья, которые нашла на подоконнике. Рух вроде сказал, что ими можно воспользоваться, чтобы передать ему весточку, но как – объяснить толком не успел.

Что же, Юлка была в отчаянии. Она хотела спросить, что Рух знает о причинах Чапура выехать на Охоту, и ей нужно было забрать оставшиеся детали часов.

Понадеявшись на авось, девочка открыла окно, просунула под створку чёрное воронье перо и снова опустила, прижав его. Оставалось надеяться, что Рух это заметит и поймёт, что Юлке нужно с ним поговорить.

Три дня спустя, когда она вываливала навоз в компостную кучу за сараем, из набрякших снегом облаков спикировал ворон и сел ей на плечо.

– Ночекрыл? – прошептала Юлка. Его повреждённое крыло уже совсем зажило.

Он покивал головой, встопорщил хвостовые перья и, открыв клюв, уронил ей на варежку маленькое грязное колёсико. Затем прокаркал: «Жди!» – и улетел.

Юлка бросила взгляд на конюшню, её дыхание превращалось в облачка пара. Сальвия и ма вместе с шорником проверяли упряжь – не нужно ли что-нибудь починить. Оставалось надеяться, что они не заметят ворона, таскающего Юлке странные серебряные детали часов, иначе у них появятся вопросы, на которые она не сможет ответить.

Девочка пару мгновений изучала колёсико, а затем аккуратно убрала его в карман плаща. Ветер тянул её за капюшон, и колкие снежные хлопья танцевали в холодном воздухе. До Зимнего Солнцеворота оставалось ещё несколько недель, но нынче морозы пришли рано. Юлка затопала ногами и сжала руки в кулаки: пронизывающий холод просачивался сквозь петли её любимых варежек. Если Ночекрыл хочет, чтобы девочка его дождалась, ему лучше поторопиться, пока она совсем не заледенела.

Юлка уже подумывала сдаться и скрыться в домашнее тепло, когда ворон вернулся – с полудюжиной приятелей и небольшой стайкой гаечек. Девочка сложила руки лодочкой, стараясь не пугаться, пока они кружили вокруг неё, роняя в подставленные ладони маленькие фрагменты часового механизма.

– Отлично! Вы нашли их все? – спросила Юлка, не ожидая ответа.

Но голос ответил:

– Почти. – Рух шагнул к ней из-за угла конюшни, вертя в пальцах сухой лист. – Погляди на эту красоту.

Юлка сморщила нос. В листе, побуревшем и иссохшем, едва можно было узнать лист орешника.

– Мне больше нравятся цветные, – сказала она.

Рух указал на деревья, теснившиеся вблизи конюшенного двора и нависавшие над оградой пастбища. Багряные и золотые листья ещё держались на нескольких ветвях, но большинство веточек были голыми.

– Во всём этом умирании скрывается красота.

Юлка растерянно шагнула назад.

– Деревья не умерли. Они просто спят до весны.

– Вот именно! – Рух смял сухой лист в кулаке и, пританцовывая, подбросил крошки в воздух. – Листья умирают, падают и перегнивают, а потом набухают почки, распускаются новые листья, сменяются времена года, и это восхитительно.

Он вдруг снова посерьёзнел.

– Иногда я думаю, что это самая сильная магия из всех.

– Эм… – У Юлки начали стучать зубы, и девочка сомневалась, что только от холода, но у неё были вопросы, которые нельзя было оставить без ответа. – Ты видел перо, которое я оставила снаружи? Я хотела поговорить с тобой, потому что люди шепчутся, будто мой брат пропал нарочно, а ты сказал, что я могу помочь ему, починив лунные часы, но так и не объяснил, как и почему, и что они должны делать, и… – Она замахала руками, словно надеясь выхватить ответы из воздуха.

Но Рух зашипел и отпрянул.

– Что у тебя на руке?

– Что?

– Я просто хочу взглянуть. – Он указал пальцем.

Юлка нехотя стянула варежку и растопырила пальцы.

– Зачем?

– Удачедейки хорошо придумали. Это отлично… Не снимай кольцо.

– Если оно должно отгонять фейри, то оно явно работает не слишком хорошо, – заметила девочка и тотчас прикусила язык, поняв, как оскорбительно это прозвучало.

Однако Рух вроде не обиделся. Он захихикал и согласился:

– Именно. Но всё-таки оно отобьёт охоту пакостничать у всякой мелочи. Лучше, чем ничего. Подожди… а что это за отметина?

Юлка повертела запястьем.

– Меня укусила кровянка, но укус уже заживает.

Он нахмурился и пробормотал:

– Ох, звёзды и заботы. Мотылёк-кровянка. Позволишь мне помочь?

– Помочь? Целительница уже дала мне мазь.

– Раны фейри лечатся средствами фейри, – возразил Рух. – Ночекрыл, принеси мне три лепестка кровохлёбки, листок белого клевера и пару капель сока лунного молока на кусочке мха. Поскорее!

– Ох, зачем поднимать такую суету! – запротестовала Юлка. Хотя рука снова ныла и приходилось признать, что мазь госпожи Зеленотал, видимо, помогала не так уж хорошо, она не хотела быть обязанной фейри. Что он попросит взамен?

Но ворон уже умчался, а Рух упёр кулаки в бёдра.

– Ночекрыл принесёт то, что тебе нужно.

Она сунула руку в варежку и выпалила:

– Мне нужно только, чтобы ты рассказал мне о Чапуре и лунных часах. Почему…

Но её прервал Ночекрыл, летящий назад так стремительно, что даже всполохи магии срывались с его крыльев. Он сел на плечо Руха, зажав в клюве листок и лепестки, а в когтях – липкий кусочек мха.

Юлка вытаращилась на него. Неужели он уже перелетел за границу и обратно?

– Вороны быстро летают, – с улыбкой сказал Рух. Он взял собранное Ночекрылом и растёр всё в тёмную липкую кашицу. – Позволь взять тебя за руку.

Юлка поморщилась. От снадобья пахло гнилыми сливами и старой корой.

– Я благодарна за заботу, – сказала она вежливо, – но я правда думаю…

– Взамен ничего не потребуется, – возразил Рух. – На тебя напали дикины по вашу сторону границы, и для меня дело чести всё исправить. Поверь мне, Юлка. Я просто хочу помочь.

Вздохнув, девочка снова стянула варежку. «Никогда не доверяй фейри» было наипервейшим правилом. Ей оставалось надеяться, что это не уловка.

Как только Рух помазал кашицей место укуса, боль исчезла. Слабый ручеёк, тёплый и шипучий, пробежал по коже и защекотал пальцы, а затем и он пропал.

Через мгновение Рух стёр мазь и надел варежку.

– Ну вот. Теперь всё хорошо.

Юлка согнула кисть и сразу почувствовала облегчение.

– О, спасибо…

Рух бросился вперёд.

– Нет! Не говори этого!

Но Юлка и сама в последний миг поняла свою ошибку и сжала губы. Она чуть не забыла ещё одно правило: «Никогда не благодари фейри». Поблагодарить означало признать, что ты у фейри в долгу, и они могли стребовать долг самым неожиданным образом и в самый неподходящий момент.

Однако Рух, похоже, не собирался этим пользоваться. Напротив, он старался защитить Юлку.

Пока девочка изучала его лицо, пытаясь разгадать выражение разноцветных глаз, из-за дверей конюшни просочились голоса – голос матери, твёрдый, но мелодичный; и грубый, насмешливый голос Мирта Шорника.

Рух поманил Юлку за конюшенный сарай и сам нырнул под громадный вечноцветущий розовый куст, который раскинулся вдоль южной стены и круглый год кормил тенеродых лошадей.

– Что ты знаешь о том, как разговаривать с фейри? – спросил Рух.

«Недостаточно, – подумала Юлка. – Это, в общем-то, запрещено».

Вслух же она ответила:

– Я знаю, что вы не способны лгать. – «Но не всегда говорите ту правду, которую слышим мы».

– Верно. И мы не можем говорить плохо о своих сородичах.

Юлка кивнула, хотя и не была уверена, куда он клонит.

– Итак, есть вещи, которые тебе необходимо знать о лунных часах и твоём брате… но даже будучи честным, я просто не смогу ответить на некоторые вопросы. Понимаешь?

– Да. Значит, расскажи мне всё, что можешь. Где Чапур?

– Ты уже знаешь. Он в царстве фейри.

Юлка нахмурилась, услышав подтверждение.

– Но где? Недалеко от границы? В доме? В подземелье или в клетке? В замке?

– Не могу сказать.

– Ты говорил, что тоже пытаешься спасти родню. Что случилось?

Его глаза потемнели, а губы искривились – Рух силился подобрать нужные слова. Бисеринки пота заблестели у него на лбу, несмотря на холодный воздух. Через мгновение он буркнул:

– Одна из моих сестёр и Чапур… друзья.

Выходит, Чапур и правда знал одну из фейри. Значит, слухи были верны?

– У твоей сестры, часом, не золотые волосы? – спросила она, снова вспомнив о солнечной фейри, скакавшей рядом с братом.