– Это была ошибка, Риз. Которую мы больше не повторим. Не только потому, что моя жизнь и без того достаточно сложная, но и потому, что мы теперь соседи. Мы не можем переступать эту черту, ясно? Я серьезно. С этого момента мне нужно, чтобы ты это понял, иначе мы не сможем жить вместе, а мне очень нужно, чтобы все получилось. Мы будем как два корабля, плывущих в ночи. Мы не будет тусоваться вместе, мы не друзья. Мы из тех соседей, которые просто делят пространство, вот и все.

– Ты этого хочешь? – спрашивает он.

– Это единственный возможный вариант.

Он прикусывает свою пухлую нижнюю губу и наклоняется вперед, опираясь на локти, его глубокие карие глаза находят мои. Наконец, после нескольких секунд молчания, он кивает.

– Отлично. Тогда мы просто соседи.

Облегчение переполняет мою грудь, и я тоже киваю.

– Хорошо. Рада, что с этим мы разобрались.

Он приподнимает бровь.

– Я знаю, мы едва поговорили об арендной плате, но нам все еще нужно это решить. Возможно, мне понадобится несколько недель, чтобы я могла расплатиться за этот месяц. О какой сумме речь?

С его губ срывается смешок. Тот самый, от которого я с трудом отрываю взгляд. С каких это пор меня возбуждают губы?

– Я, черт возьми, не требую с тебя плату за аренду, Вивьен.

– О-о-о, используешь мое полное имя. Полагаю, ты говоришь серьезно, – я усмехаюсь. – Я должна заплатить тебе, Риз. Я не собираюсь принимать от тебя подачки.

– Нет, черт возьми, не должна, – уклоняется он от ответа, его челюсть твердо сжата.

Мой взгляд сужается. Я не собираюсь отступать. Одно дело, когда я живу с ним в одном доме, и совсем другое, когда я живу с ним бесплатно. Я сама плачу за себя. Я всегда была такой, и не собираюсь меняться сейчас. К тому же я действительно не хочу быть обязанной ни ему, ни кому-либо еще. И я, черт возьми, уверена, что не хочу быть его объектом благотворительности. Достаточно того, что мне приходится находиться в его доме.

– Я не спорю с тобой. Я не могу внести большой вклад прямо сейчас, потому что мне только что пришлось потратить все свои сбережения, и я пытаюсь выйти из этого положения, но я заплачу тебе хотя бы что-то, Риз. Я не собираюсь жить в твоем долбаном доме бесплатно. Нет. Абсолютно точно нет.

Вздохнув, он откидывается на спинку дивана.

– Послушай, я понимаю, к чему ты клонишь. Правда. Извини, но ты, черт возьми, не будешь платить мне за аренду. Мне это не нравится. Как насчет того, чтобы… не знаю, ты покупала продукты или что-то в этом роде? Это честная сделка.

– Как покупка продуктов может быть честной сделкой по сравнению с сотнями долларов арендной платы?

Его губы изгибаются в дерзкой ухмылке, он отклоняется и задирает футболку, демонстрируя свои шесть кубиков пресса.

– Ты видишь это, детка? Я кетчер ростом шесть футов и три дюйма, который собирается поступать в Главную лигу бейсбола. Я ем как гребаная лошадь, чтобы поддерживать форму.

Я опускаю взгляд всего на секунду, прежде чем снова встречаюсь с ним взглядом, и в это же время мои губы кривятся в недовольной гримасе.

– Прекрати пытаться раздеться, Риз. Мы буквально только что говорили о границах.

Закатив глаза, он опускает футболку.

– Мне жаль, что я так сильно привлекаю тебя, что ты не можешь контролировать себя, когда я показываю немного своей кожи. Я понимаю.

Если бы не дразнящая улыбка на его лице, я бы действительно задушила его.

– Вернемся к нашей теме. Продукты в обмен на аренду? А как насчет коммунальных услуг?

– Мои родители платят за аренду, я плачу за коммунальные услуги.

Я этого не ожидала. Он делит ответственность со своими родителями. Ни для кого не секрет, что Риз богат. Я уверена, что все в кампусе знают об этом. Его родители занимаются нефтью, и именно поэтому у него есть все, чего он когда-либо хотел. Вот почему он живет в таком роскошном доме и ездит на новеньком Range Rover. Ему никогда ни в чем не приходилось нуждаться, поэтому мне удивительно слышать, что он оплачивает часть счетов.

Видимо, удивление красноречиво отражается на моем лице, потому что он добавляет:

– Я спонсирую несколько спортивных брендов, которые приносят деньги. Я помогаю родителям, когда могу, но им это не особо нужно, так что…

Конечно, не нужно.

– Хорошо, тогда я могу платить за половину твоих счетов, – предлагаю я.

– Нет, коммунальные услуги – это моя ответственность. Я настаиваю. Продукты – мое последнее предложение, – говорит он, лукаво поджимая губы.

– Ладно, – я вздыхаю. Мне не хочется с ним спорить по этому поводу. – Я позабочусь о продуктах и обо всем, что нужно для дома. Если тебе понадобится что-то конкретное, просто дай мне знать до того, как я пойду в магазин.

С продуктами я справлюсь. Облегчение переполняет мою грудь. Это избавляет меня от одной маленькой проблемы – я надеюсь, что смогу снова накопить свои сбережения и внести небольшой вклад в оплату своей комнаты здесь. Мне нужна подушка безопасности, на которую я могла бы опереться.

– Звучит заманчиво. На этой неделе начинаются тренировки, так что я буду уходить пораньше и, вероятно, возвращаться поздно. И раз уж мы заговорили о нашем… соглашении. Несмотря на то, что от твоих оскорблений у меня обычно встает, не могли бы мы поднять белый флаг и сделать дом нейтральной зоной? Я не терплю враждебности, – говорит Риз с редкой робостью, снимая бейсболку с головы и бросая ее на кофейный столик перед собой. Я так привыкла видеть его в кепке, что забыла, какие у него непослушные волосы. Они завиваются на затылке и вокруг ушей, и это так нелепо сексуально.

Кто бы мог подумать, что такая простая вещь может так возбуждать? Почему он обязательно должен быть таким раздражающе сексуальным?

Хотя это физически больно признавать, но, думаю, он прав. Я тоже не хочу, чтобы между нами постоянно было напряжение, пока я живу здесь. Даже несмотря на то, что он меня бесконечно раздражает. Но он оказывает мне огромную услугу, позволяя жить здесь и сохраняя мои секреты при себе. Я не должна быть с ним сукой, когда все, что он пытается сделать, это помочь. Это меньшее, что я могу сделать.

Я киваю.

– Ладно. Да. Никакой вражды до тех пор, пока ты соблюдаешь границы дозволенного. Итак… отлично. Значит, все улажено. Думаю, я приму душ и пойду спать. Спасибо, что помог сегодня. И за то, что позволил мне остаться здесь, – искренне говорю я ему.

– Ерунда, – просто отвечает он.

Но он ошибается.

Это не ерунда. Это все.

Глава 4

Риз

Совсем не важно, как сильно ты бьешь

Я жаворонок.

Я люблю просыпаться рано и настраивать себя на успех, сначала делая то, что необходимо.

Этому я научился у своего отца. Когда я был мелкий, мы вместе завтракали перед тем, как я уходил в школу. И хотя он направлялся в офис на совещания, мы никогда не торопились, проводя время вместе. Ему на самом деле было не наплевать на то, что происходило в моей жизни, и отец всегда старался уделять мне свободное время.

В детстве я очень дорожил этими моментами с ним, и когда стал старше, мы продолжили нашу традицию. Правда, он стал будить меня еще раньше, чтобы успеть сделать зарядку или пробежку перед завтраком.

Мой папа – мой лучший друг. Мы близки, и учеба – это первый раз в моей жизни, когда я уезжаю из дома, и, черт возьми, я скучаю по нему. Мы по-прежнему общаемся с мамой по FaceTime несколько раз в неделю, но это не одно и то же.

Я отправляю короткое сообщение в наш семейный чат, в который входит моя младшая сестра Рози.

Кстати, о ней…

Я выбираю ее иконку и нажимаю «вызов», поднося телефон к уху. Через несколько гудков раздается ее сонный голос.

– Лучше бы тебе быть при смерти. Это избавит меня от необходимости убивать тебя, – хрипит она. Я слышу, как она шуршит одеялом, когда двигается.

– Что? Тебе не нравится, что я разбудил тебя в шесть утра? Сегодня понедельник, сестренка. Пора просыпаться и начинать новый день, – весело говорю я.

О, я уже упоминал, что Рози – моя полная противоположность почти во всех отношениях? Я едва слежу за своими оценками, она же книжный червь. Я жаворонок, а она не ложится спать до пяти утра, читая одну из своих похабных любовных книжек, которые, надо признать, довольно хороши, когда доходишь до пикантного дерьма.

У меня адский СДВГ, а Роуз – самый организованный и пунктуальный человек, которого я когда-либо встречал. У нее есть ежедневник и полное расписание на Айпаде, где она ежедневно что-то отмечает.

Я просто пишу всякую чушь на своей руке, когда мне нужно это запомнить.

Когда мы были маленькими, мне было трудно сосредоточиться на уроках, и, даже будучи на три года младше меня, она искала способы справиться с СДВГ без лекарств и научила меня всему, что узнала сама.

Эта девушка – мое гребаное сердце. Я всегда был тем, кому она звонила, когда ей был кто-то нужен, и я надеюсь, что это никогда не изменится.

Когда она хмыкает вместо ответа, я смеюсь.

– Дай угадаю, ты не спала всю ночь, читая?

– Вообще-то, я ходила на свидание, спасибо тебе большое.

Я приподнимаю брови. Свидания – это не для Рози.

Интересно, должен ли я сейчас изображать из себя крутого брата или защитника, потому что я думаю, что нам с ним, кем бы он ни был, следует немного поговорить, если он собирается проводить время с моей сестрой.

– Оке-е-ей. Расскажи мне больше.

Она выдыхает, протяжно и драматично, прежде чем усмехнуться.

– Тот еще экземпляр. Он спросил, какой у меня размер лифчика, поэтому я спросила, какой у него IQ.

– Это моя девочка, – я ухмыляюсь. – Хочешь, я выбью из него все дерьмо? Мне тут нужно выплеснуть немного агрессии. Кажется, это прекрасная возможность.

– Нет, ты просто болван. Что? Ты собираешься летать в Нью-Йорк каждый раз, когда я иду на свидание, которое проходит неудачно? – она снова вздыхает.

– Ты же знаешь, Рози, ради тебя я готов отправиться куда угодно. «Лэндри Джет» всегда готов, когда мне нужно приехать, – она это знает, но я говорю ей об этом при каждом удобном случае.

Особенно учитывая, что она учится в Джульярдской школе на другом конце страны. Это ее первый год обучения в балетной школе, и я так чертовски горжусь ею.

– Я знаю. Но это крайне вредно для окружающей среды, и я не могу с этим мириться, – она смеется, затем на мгновение замолкает. – Я так по тебе скучаю. Я ела пиццу с девочками из моего класса, хотя, наверное, мне не следовало есть пиццу, но это неважно – в любом случае, из-за этого я скучала по Jack’s и моему старшему брату, который все время трясся надо мной, как курица-наседка.

Я задыхаюсь.

– Я не трясся, мармеладка.

– Чувак, мне восемнадцать, а ты все еще зовешь меня мармеладкой и только что спросил, не стоит ли тебе побить того, с кем у меня не вышло на свидании. Один-ноль в мою пользу.

– Ладно. Но это только потому, что я люблю тебя, и моя работа как старшего брата – защищать тебя. А теперь расскажи мне о занятиях. Как дела? Ты готовишься ко второму семестру?

– Да, – она замолкает на мгновение, а затем шумно вздыхает. – Думаю, праздники просто заставили меня немного затосковать по дому. Не пойми меня неправильно, я люблю Нью-Йорк. Это действительно город, который никогда не спит, и здесь так много классных книжных магазинов, что это настоящий литературный рай. Но… я скучаю по маме, и по папе, и по тебе, и по своей комнате, и по своим друзьям.

Пока она говорит, я встаю с кровати и подхожу к комоду, натягиваю спортивные штаны и футболку, чтобы отправиться в спортзал. Я не слышал Вив утром, так что, полагаю, она еще спит.