Она прикрыла васильковые глаза, в которых не было света, и снова погрузилась в воспоминания – дурманящие, пьянящие и одновременно терзающие душу. Кто же он на самом деле – её таинственный новый знакомый? Айрин чувствовала в нём непонятный надлом – некую скрытую подавленность, которая рвалась наружу со страшной силой – вопреки создаваемой внешне иллюзии лёгкости и открытости к общению. Что таится за этим безупречным внешним фасадом? Какую душевную боль носит в себе этот в высшей степени странный и вместе с тем – невероятно милый и трогательный обитатель Эладора?

А с какой потрясающей деликатностью он отнёсся к её проблеме! Наверняка он догадался об этом с самого начала, но за всё время их общения даже виду не подал, что что-то не так! Айрин не знала, что значит быть зрячей, но все «прелести» того, что она была слепой, ощутила на себе вполне. Она, конечно, не могла увидеть, но буквально кожей чувствовала посылаемые со всех сторон косые взгляды и насмешки – везде, где бы она ни находилась. Но только не в этом случае! В обществе нового знакомого Айрин чувствовала себя настолько легко и комфортно, насколько это было возможно.

При этих будоражащих сознание, необыкновенно волнующих воспоминаниях щёки Айрин запылали от невольного смущения – так, как они не горели ещё никогда в жизни. Девушка подняла голову, подставив возбуждённое лицо мягким охлаждающим потокам ветерка, несущим с моря привкус йодисто-солоноватой влаги.

Вдруг что-то неуловимо переменилось. Айрин внезапно перестала слышать лёгкий шелест мерно накатывающихся на берег волн, различать щебетание птиц, чьи заливистые трели долетали до слуха Айрин откуда-то снизу ещё мгновение назад.

Айрин машинально протянула руку и, ухватившись кончиками пальцев за грани крохотного аквариума с волшебной рыбкой Нури, висевшего на её шее на серебристой цепочке, не ощутила исходящих от него привычных импульсов. Девушка мгновенно растерялась и не на шутку испугалась. «Да что же это происходит, в конце концов?» – лихорадочно пронеслось в её мыслях.

Ветер внезапно засвистел в ушах с неистовой силой, его потоки стали пронзительно-ледяными, моментально проникнув под лёгкое ситцевое платье и бесцеремонно растрепав только что заплетённые в тяжёлую косу волосы Айрин.

Тут же стремительной волной нахлынули невольные воспоминания. Или, вернее, смутные ощущения, что нечто подобное, только при иных обстоятельствах, уже происходило когда-то давно в жизни Айрин.

Всё прекратилось столь же быстро и неожиданно, как и началось. Девушке вдруг стало так тепло и хорошо, как не было ещё ни разу в жизни. Ветер стих так же внезапно, как и налетел. Волосы Айрин снова, будто бы сами собой, заплелись в тугую косу. А вместо жёсткого скалистого выступа, на котором сидела девушка, теперь ощущалось нечто мягкое и пушистое – настолько невообразимо лёгкое, будто бы то было покрывало, сотканное из тончайших нитей лунного света!

Айрин инстинктивно нащупала на груди заветный талисман в форме крошечного аквариума, в котором по-прежнему плавала волшебная рыбка, и вздохнула с заметным облегчением. Исходящие от талисмана спасительные импульсы вернулись и, очевидно, заработали с небывалой дотоле силой!

Это было нечто настолько удивительное и невероятное, что девушка тут же успокоилась. Импульсы, идущие от талисмана, сказали ей, что она снова оказалась в знакомой пещере, куда её, очевидно, перенесли неведомые силы. Только вот откуда они взялись? «Не иначе, магия этих мест творит подлинные чудеса», – подумалось Айрин. И тут же она услышала прямо над самым своим ухом странный голос – глубокий, мягкий, завораживающий – одновременно до боли знакомый и незнакомый.

– Ничего не бойся, – низкие бархатистые звуки голоса дивной мелодией лились в самые потаённые закутки сознания Айрин. – Теперь ты в полной безопасности, я надеюсь. Это место отныне не просто защищено мощнейшей магией Эладора. Оно зачаровано от всякого непрошеного вторжения. По крайней мере, я сделал для этого всё, что от меня зависит. Выстроил вокруг этой пещеры и примыкающего к ней взморья дополнительный барьер магической защиты.

Айрин высоко вскинула брови в несказанном удивлении и изрядной растерянности и тихо спросила:

– Разве я нуждаюсь в какой-либо усиленной магической защите? Но почему вы так полагаете?

– Это не важно, – голос, по-прежнему глубокий, настойчивый, проникновенный, звучал спокойно, и в то же время странным образом волновал Айрин, приводя в неизъяснимый трепет всё её существо. – Просто доверься мне. Хорошо?

– Но кто вы такой? – вырвался у Айрин невольный, но вполне закономерный в данной ситуации вопрос.

– Я – принц Айнон, – последовал исчерпывающий и лаконичный ответ.

Глава 19

Айрин была поражена. Значит, перед ней сейчас находится тот, с кем связана её нынешняя миссия в Эладоре! Тот, кому она должна передать послание особой важности! Такое, которое, при верном прочтении и истолковании, может перевернуть судьбы сразу двух королевств – Эладора и королевства Верхних земель. По крайней мере, так ей сказала старая травница и ведунья Айла, которая растила Айрин с тех пор, как та себя помнила. А уж в её-то словах Айрин сомневаться не доводилось.

Айрин потянулась рукой к своему заветному талисману, чтобы лично удостовериться в правдивости происходящего. Магические импульсы, исходящие от крошечного аквариума с волшебной рыбкой, подтвердили, что обладатель удивительно красивого бархатистого голоса не врал. Это на самом деле был тот, ради кого она проделала свой поистине грандиозный для девушки её положения путь. Принц Айнон собственной персоной.

И всё же во всём этом было нечто, что насторожило Айрин. С одной стороны, она была уверена, что никогда в своей жизни не слышала столь приятного, будоражащего самые сокровенные тайники души, голоса. С другой – её не покидало стойкое ощущение, что здесь кроется какой-то неуловимый обман, что этот голос – низкий, настойчивый, повергающий в блаженный трепет всё её существо, был ей каким-то необъяснимым образом знаком – причём буквально всем. И мягким бархатистым тембром, и характерными интонациями, от которых исходило потрясающее ощущение уверенности и покоя, и какой-то совершенно особенной, ни с чем не сравнимой нежностью и силой, которые, возможно, действовали исключительно на неё. «Да что это со мной сегодня, в самом деле?» – с досадой спрашивала Айрин саму себя. Но ответа на этот, казалось бы, простой вопрос не находила.

Принц Айнон на этот раз подготовился к встрече с Айрин основательно. Ему и хотелось, чтобы она узнала его настоящего, со всеми его титулами и регалиями – и одновременно было не по себе предстать перед ней в своём подлинном обличье. Кроме того, уж больно ему было жаль расставаться с тем образом обычного придворного эльфа, который он придумал себе сам. Ведь эта девушка узнала его именно таким – простым, скромным, непретенциозным. Таким же, какой была и сама Айрин. Он не хотел, чтобы она чувствовала неловкость в его присутствии из-за разницы в социальном статусе. Да и в самом деле, так ли уж это важно при схожести взглядов, устремлений мыслей и поистине потрясающем родстве душ, которое он чувствовал каждой клеточкой своего тела и в коем больше и больше убеждался по мере знакомства с этой невероятно милой и по-человечески (или в его случае – по-эльфийски) привлекательной девушкой. А потому не спешил раскрыть перед нею свою настоящую личность.

К тому же, принц чувствовал, что между ним и его новой знакомой установилась некая взаимосвязь, которой можно дать определение «душевная». Но это работало только в том случае, если принц Айнон был не в своем непосредственном обличье, а принимал облик придворного эльфа Нилмо, получившего своё забавное прозвище с лёгкой руки Айрин. Это было нечто удивительное, незаменимое. То, с чем принц Айнон не желал расставаться ни за какие коврижки. А потому, зная о необычайной чуткости этой слепой девушки, а также – имея некоторые представления о волшебных свойствах её крошечного аквариума-талисмана, он постарался изменить свои внешность и голос так, чтобы обмануть её проницательность и обойти чары заветного талисмана. Иными словами – сделать всё, что в его силах, чтобы Айрин не догадалась, что принц Айнон и придворный эльф Нилмо – являются одним и тем же лицом, и чтобы волшебные импульсы, исходящие от талисмана, никоим образом этого не обнаружили и не передали эту секретную информацию своей хорошенькой хозяйке.

– Вы – принц Айнон? – переспросила Айрин, не поверив своим ушам. И, не дождавшись ответа, нерешительно уточнила: – Но в таком случае… Откуда вы узнали обо мне?

– Мне о тебе доложили. Этого довольно.

Наследный принц Эладора, привыкший обращаться к Айрин на «ты», не стал менять удобной для себя манеры общения с девушкой и переходить на «вы» только потому, что в своей новой ипостаси ещё не успел познакомиться с ней ближе. В конце концов, он – наследник трона, так что посчитал – и вполне справедливо, на его взгляд, – что такое обращение не должно сильно удивить его юную собеседницу и вызвать у неё ненужные подозрения.

Но уже следующая реплика Айрин развеяла эту его уверенность в своей правоте без следа. Девушка сейчас же гордо вскинула хорошенькую голову, нахмурила тонкие, словно бы нарисованные брови и со всей возможной строгостью в голосе задала вопрос, повергший принца Айнона в лёгкий шок и смятение, в обычной ситуации совершенно ему не свойственные:

– Разве мы с вами перешли на «ты»?

– Пока нет, – вынужден был признать принц, проклиная свою неосмотрительность. И неожиданно для самого себя добавил: – Но ведь это никогда не поздно исправить. Предлагаю сделать это сейчас.

Снова неслыханный вызов всем своим принципам и социальным устоям королевства. Будучи в здравом уме, наследный принц Эладора никогда и никому не предложил бы ничего подобного! А тут – вот тебе, пожалуйста, за милую душу! Да что же с ним такое происходит в присутствии этой девушки, в самом деле? Почему, находясь рядом с ней, он моментально теряет всё – и разум, и волю, и остатки самообладания, на которое в иное время и в иной ситуации он никогда не жаловался?

Глава 20

Травница Айла жила в небольшом, но уютном деревянном домике-избушке на опушке леса. Жилище, хоть и было старым, но всё ещё оставалось достаточно прочным. Выдерживало любое ненастье: и казавшиеся нескончаемыми затяжные ливни, и разгульные игрища лесных ветров, нередко доходящие до настоящих бурь и ураганов. А главное – этот бревенчатый домик со слегка покосившейся односкатной крышей, покрытой солидным слоем шифера, выдерживал изредка проходящие во внутреннем помещении мощнейшие магические ритуалы.

Айла была не только знатной травницей, способной выходить и поставить на ноги любого, кто обращался к ней за помощью, но и достаточно сильной потомственной ведуньей. Правда, своими познаниями в области магии и всего, что с ней связано, пользовалась лишь в исключительных случаях.

В основном же Айла промышляла знахарством и целительством. По всему внутреннему помещению домика-избушки были натянуты толстые верёвки, на которых для просушки развешивались травы всевозможных видов. В самом деле, чего тут только не было! Любисток, сельдерей, пижма, полынь, тимьян, ромашка, лимонник, мята, морковная ботва, душица, чабрец, лаванда, листья малины и смородины, и даже бутоны роз. Некоторые пучочки трав были вывешены на улице у плетня, примыкавшего к входу в избушку. Здесь висевшие цветками вниз пучочки растений были обёрнуты бумажными пакетами, которые обеспечивали надёжную защиту от прямых солнечных лучей, а также не давали упасть семенам.

Незатейливое жилище травницы постоянно благоухало тонкими ароматами пряностей и эфирных масел, исходящими от развешанных трав, а также – от бесчисленных отваров и настоек, заготавливаемых Айлой круглогодично на все случаи жизни.