Довольно длительный и значительный период мировой истории морская сила имела стратегическое значение и вес, не обратившие, однако, на себя должного внимания. Теперь мы не можем получить все сведения, необходимые для того, чтобы проследить в подробностях ее влияние на исход Второй Пунической войны; но дошедшие до нас с того времени данные все-таки достаточны для заключения, что это влияние было неоспоримым. Точное суждение по этому вопросу невозможно составить на основании тех фактов противостояния, которые переданы отчетливо нашему времени, так как собственно морских событий история обыкновенно касалась лишь поверхностно; необходимо еще знакомство с деталями общей морской истории для того, чтобы извлечь из поверхностных указаний правильные выводы, основанные на знании того, что было возможно в периоды, история которых хорошо известна. Обладание морем, каким бы оно ни было в действительности, не дает ручательства в том, что единичные корабли неприятеля или малые эскадры не могут прокрасться из порта, пересечь более или менее употребительные океанские пути, высадить десант на незащищенные пункты длинной береговой линии, войти в блокированные гавани и т. п. Напротив, история показывает, что подобные прорывы и маневры всегда возможны (до некоторой степени) для слабейшей стороны, как бы ни уступали ее морские силы неприятелю. Не противоречит поэтому факту господства римских флотов на море или на важнейшей его части то обстоятельство, что карфагенский адмирал Бомилькар в четвертый год войны, после жестокого поражения при Каннах, высадил четырехтысячную армию и партию слонов в южной Италии, или что на седьмой год войны, уйдя от римского флота близ Сиракуз, он опять появился при Таренте, тогда уже угодившем в руки Ганнибала, или что Ганнибал отправлял посыльные суда к Карфагену, или что в конце концов он отступил в безопасности в Африку со своей поредевшей армией. Правда, ни один из этих фактов не доказывает положительно, что правительство в Карфагене могло бы, если бы пожелало, посылать Ганнибалу постоянную помощь, которой на самом деле он не получал, но все они показывают, что такая возможность имелась. Поэтому предположение, будто превосходство римлян на море оказало решающее влияние на ход войны, нуждается в подтверждении хорошо удостоверенными фактами. Таким только образом род и степень этого влияния могут быть надлежащим образом оценены.

В начале войны, говорит Моммзен, Рим обладал господством на морях. Какой бы причине или какому бы сочетанию причин ни приписывать такой факт, нет сомнений в том, что это государство, не морское по своей сути, в Первой Пунической войне заняло относительно мореходного соперника господствующее морское положение, сохранявшееся и впоследствии. Во Второй Пунической войне не было серьезного морского сражения – это обстоятельство указывает само по себе и еще более в связи с другими хорошо установленными фактами на превосходство морского положения одной стороны перед другою, аналогичное с тем, какое в другие эпохи отмечено той же самой чертой.

Средиземное море

Так как Ганнибал не оставил мемуаров, то неизвестны мотивы, побудившие его к опасному и почти гибельному походу через Галлию и через Альпы. Достоверно известно, однако, что его флот у берега Испании не был достаточно силен для состязания с римским. Конечно, даже обладая очень сильным флотом, Ганнибал мог бы иметь важные, со своей точки зрения, причины избрать путь, который он избрал в действительности; но если бы он вместо того сделал переход морем, то не потерял бы тридцати трех тысяч из шестидесяти тысяч ветеранов, с которыми выступил в поход.

Пока Ганнибал совершал этот поход, римляне послали в Испанию под начальством двух старших Сципионов часть своего флота с консульской армией. Это плавание было совершено без серьезных потерь, и армия успешно высадилась к северу от Эбро на коммуникационной линии Ганнибала. В то же самое время другая эскадра с армией, под начальством другого консула, была послана на Сицилию. Численность обоих флотов достигала двухсот двадцати судов. На месте избранной стоянки каждый из этих флотов встретил и разбил карфагенскую эскадру с легкостью, о которой можно судить по беглости упоминаний об этих сражениях и которая указывает на фактическое превосходство римского флота.

После второго года война определилась следующим положением дел: Ганнибал, войдя в Италию с севера, после ряда успехов обошел Рим к югу и утвердился в южной Италии, снабжая свои войска местными продовольствием и ресурсами – что восстановило против него население и поставило его в зависимость от случая, особенно в столкновении с могущественной политической и военной системой контроля, установленного Римом. Поэтому для него прежде всего было настоятельно необходимо организовать между собой и какой-нибудь надежной базой непрерывный переток запасов и подкреплений, т. е. обеспечить то, что на современном военном языке называется «коммуникацией». Три дружественные области, каждая в отдельности или все вместе, могли быть для него такими базами: сам Карфаген, Македония и Испания. С первыми двумя сообщение возможно было только морем, с Испанией же, где Ганнибал нашел сильнейшую поддержку, можно было сообщаться морем и сушей при том условии, однако, чтобы неприятель не заградил прохода по суше – но морской путь был короче и удобнее.

В первые годы войны Рим при посредстве своей морской силы обладал абсолютным господством над бассейном вод между Италией, Сицилией и Испанией, известных под именем Тирренского и Сардинского морей. Население морского побережья от Эбро до Тибра было настроено большею частью дружественно. На четвертом году войны, после битвы при Каннах, Сиракузы отложились от союза с римлянами, возмущение вспыхнуло по всей Сицилии, и Македония также заключила наступательный союз с Ганнибалом. Эти перемены в обстоятельствах расширили необходимые операции римского флота и легли на него тяжким бременем. Как действовал флот и как затем он влиял на борьбу?

Существуют ясные указания на то, что Рим никогда не упускал контроля над Тирренским морем, потому что его эскадры проходили беспрепятственно между Италией и Испанией. У испанского берега Рим также пользовался полным господством до тех пор, пока младший Сципион не нашел целесообразным разрушить флот. В Адриатике держалась эскадра и учреждена была морская станция в Бриндизи для противодействия планам Македонии; эти меры настолько достигли своей цели, что ни один воин фаланги никогда не поставил ноги на берег Италии ^[14]. «Недостаток военного флота, – говорит Моммзен, – парализовал Филиппа во всех его действиях». Здесь влияние морской силы, следовательно, бесспорно.

На Сицилии борьба сосредоточилась около Сиракуз. Флоты Рима и Карфагена встретились там, но превосходство, очевидно, было на стороне римлян, так как карфагеняне, хотя по временам и успевавшие доставлять подкрепления в город, избегали сражения с римским флотом. Последний, имея Лилибеум, Палермо и Мессину в своих руках, был хорошо базирован на северном берегу острова. Доступ же с юга оставался открытым для карфагенян, которые могли таким образом поддерживать восстание.

Из свода всех изложенных фактов вытекает хорошо обоснованный вывод, поддерживаемый ходом истории, что римская морская сила господствовала в водах, лежащих к северу от линии, которая идет от Таррагоны в Испании к Лилибеуму (ныне Марсала) на западе Сицилии, оттуда вдоль северного берега острова через Мессинский пролив до Сиракуз и от последних – к Бриндизи в Адриатику. Обладание этими водами принадлежало римлянам ненарушимо в течение всей войны. Оно не исключало возможности для карфагенян совершать большие и малые морские набеги, о которых говорилось выше, но не допускало правильного и надежного сообщения, в котором Ганнибал крайне нуждался.

С другой стороны, одинаково ясно, как кажется, что в первые десять лет войны римский флот не был достаточно силен для постоянных операций в море между Сицилией и Карфагеном, а также к югу от вышеуказанной линии. Ганнибал, двинувшись в поход, назначил имевшиеся в его распоряжении корабли для сохранения сообщения между Испанией и Африкой, а римляне не пытались это сообщение нарушить.

Римская морская сила, таким образом, всецело лишила Македонию возможности участвовать в войне. Она не удержала Карфаген от полезной для него и в высшей степени тревожной для Рима диверсии на Сицилии, но воспрепятствовала посылке войск в помощь карфагенскому полководцу в Италии, хотя они были бы для него крайне полезны. Как обстояло дело в Испании?

Испания была той страной, на которой отец Ганнибала и сам Ганнибал базировали задуманное ими вторжение в Италию. В течение восемнадцати лет до начала вторжения они заняли страну, распространяя и утверждая свою силу в политическом и военном отношениях с редкой прозорливостью. Они создали и закалили в местных войнах уже испытанную армию ветеранов. Отправляясь из Италии, Ганнибал вверил управление своему младшему брату Гасдрубалу, сохранившему к нему до конца почтительную преданность, на какую он не имел оснований надеяться со стороны своего родного города в Африке, возмущенного междоусобицами.

При выступлении в поход господство карфагенян в Испании было обеспечено от Кадиса до реки Эбро. Страна же между этой рекою и Пиренеями была населена племенами, дружественными римлянам, но неспособными без римских войск оказать успешное сопротивление Ганнибалу. Последний усмирил их и оставил здесь одиннадцать тысяч солдат под начальством Ганнона из опасения, чтобы римляне сами не утвердились здесь и тем не нарушили его сообщения с базою.

Гай Сципион прибыл туда морем в тот же год с двадцатью тысячами солдат, разбил Ганнона и занял берег и внутреннюю область к северу от Эбро. Римляне тем самым утвердились на позиции, с помощью которой совершенно заперли для Ганнибала сообщение с подкреплениями от Гасдрубала, а сами могли совершать нападения на силы карфагенян в Испании; свои же водные сообщения с Италией они могли считать безопасными ввиду своего морского превосходства. Они основали морскую базу в Таррагоне, в противовес базе Гасдрубала в Карфагене, и затем вторглись в карфагенские владения. Война в Испании, по-видимому второстепенная, велась под предводительством старших Сципионов на протяжении семи лет, после которых наконец Гасдрубал нанес врагу решительное поражение: оба брата были убиты, и карфагеняне едва не прорвались через Пиренеи с подкреплениями для Ганнибала. Попытка, однако, не удалась, а прежде, чем ее успели повторить, падение Капуи освободило двенадцать тысяч римских ветеранов, тотчас же направленных в Испанию под начальством Клавдия Нерона – человека исключительных способностей, совершившего позже самое решительное военное движение из всех движений римских полководцев во Второй Пунической войне. Это своевременное подкрепление, ставшее препятствием на намеченном Гасдрубалом пути, пришло морем – скорейшим и легчайшим способом, недоступным для карфагенян из-за римского флота.

Два года спустя младший Публий Сципион, прославившийся впоследствии как Африканский, принял командование в Испании и взял Картахену соединенной атакой с моря и с суши; после этого он решился на крайне экстраординарный поступок: уничтожил свой флот и перевел матросов в армию. Не довольствуясь для армии ролью только сдерживающей силы ^[15] против Гасдрубала, Сципион преградил пиренейский проход, двинулся в южную Испанию и дал неприятелю жестокое, но нерешительное сражение на Гвадалквивире. Вследствие того Гасдрубалу удалось уйти, и он, поспешив к северу, пересек Пиренеи на крайнем западе хребта и быстро направился в Италию, где позиция Ганнибала с каждым днем делалась слабее, так как естественное истощение сил ничем не возмещалось.

Война продолжалась десять лет, когда Гасдрубал, понеся небольшие потери в походе, вошел в Италию с севера. Если бы приведенные им войска соединились с теми, которые были под начальством не имевшего соперников Ганнибала, то это дало бы решительный поворот войне, потому что Рим сам уже был почти истощен; «железные узы» с колониями и союзными государствами грозили разрывом, а некоторые уже разорвались. Но военная позиция двух братьев тоже была весьма опасной: один стоял на реке Метавр, другой – в Апулии, на расстоянии двухсот миль, и каждый был лицом к лицу с сильнейшими римскими армиями, которые при этом их разделяли. Это невыгодное положение карфагенян, заодно с продолжительной задержкой Гасдрубала, было следствием того господства римлян над морем, которое в течение всей войны предоставляло братьям возможность взаимодействия только посредством пути через Галлию. В то самое время, как Гасдрубал совершал свой длинный и опасный обход сушей, к противопоставленной ему римской армии приближалось подкрепление в количестве одиннадцати тысяч человек, посланное Сципионом из Испании морем. Между тем воины, посланные от Гасдрубала к Ганнибалу, будучи принуждены проходить через столь широкий пояс враждебной страны, попали в руки Клавдия Нерона, командовавшего южной римской армией и так узнавшего об избранном Гасдрубалом пути. Нерон справедливо оценил положение и, обманув бдительность Ганнибала, совершил быстрый поход с восемью тысячами лучших своих войск для соединения с силами на севере. Едва это соединение состоялось, обе консульские армии напали на Гасдрубала при подавляющем превосходстве в численности и уничтожили его армию. Карфагенский вождь сам пал в сражении, а Ганнибал узнал о несчастии, увидав голову своего брата, брошенную в его лагерь. Говорят, он воскликнул, что Рим будет теперь владыкой мира. Сражение на Метавре действительно принято считать переломным в борьбе между двумя государствами.