Тишина длилась бесконечно. Пока Луна отсчитывала последние мгновения своей жизни, Мудзан с любопытством разглядывал детей. Старший явно вырастет могущественным, такую гримасу корчит, словно уже готов строить отца. Младший будет женским обольстителем: ну кто не купится на такой нежный и лукавый взгляд? Возможно, природа не ошиблась, возможно, Мудзан и правда слишком мягкий? Он всей душой обожает дочь и не сомневается в том, что она – его кровь, и готов подарить ей все на этом свете. А сейчас смотрит на того, кто, вероятно, разрушит его жизнь, но испытывает лишь безмерную нежность.

Никакие эмоции не отразились на лице Мудзана, он продолжал надменно смотреть на детей, а затем неуклюже ткнул пальцем в щеку младшего сына и тихо прошептал:

– Луна, спасибо… Тебе нужно отдохнуть. Позаботьтесь о ней и детях хорошенько, нужно выбрать им имена. – Поцеловав влажный от волнения и усталости лоб жены, Мудзан мягко улыбнулся, так чтобы увидела только она, и собрался уходить.

В глазах Луны эта улыбка выглядела приговором – он точно идет сообщать заклинателям, что его жена скончалась при родах. Просто не хочет ее пугать.

– Муж мой, дорогой, пожалуйста, давай все исправим, пока не поздно! Я не виновата! – почти перейдя на истерический крик и схватив мужа за край рукава, начала молить Луна. Были бы силы, она бы зарыдала, но…

Рука Мудзана взмыла вверх. Луна приготовилась к тому, что ее ударят, и сжалась, но ощутила лишь теплое поглаживание по щеке.

– Тише, ты устала, тебе нужно поспать. Спасибо, Луна. – Голос мужа звучал ласково и тихо. – Он мой сын, они оба мои сыновья, я никому не дам их обидеть. Даже тебе. Надеюсь, ты меня понимаешь? Знаешь, что бывает с теми, кто обижает моих детей? – Улыбка уже не выглядела милой, скорее безумной – вынужденная мера: пусть лучше она боится, чем наделает глупостей.

Уложив жену на подушку, Мудзан тихо вышел из комнаты.

Его плечи слегка подрагивали, щеки обдавало жаром. Он снова стал отцом, и его дети явно хотят разрушить его жизнь, но сейчас он счастлив. Он будет защищать их, любить, научит всему, что знает сам, и никогда не даст в обиду. Но если кто-то из сыновей все же решит пойти против воли отца – это будет его выбор. Пусть даже разнесут этот мир, последовав за трусливыми богами, сейчас его сыновья мирно спят и никому не приносят зла, а значит, заслуживают любви.

Так два кусочка одной души начали счастливо сосуществовать в мире. В мире, где люди боготворили старшего из близнецов и испуганно прятали глаза, встречая младшее бедствие.

Настоящее время

Иошихиро приложил ладонь ко лбу, помассировал виски.

– Я ничем не искуплю эту вину. Все, что мне остается, – это защищать тебя до конца своих дней. – Он прикрыл веки, и надоедливая прядь волос вновь упала на глаза.

– А кто защитит тебя? – с болью в голосе спросил Акио.

– А я справлюсь сам. – Иошихиро рассмеялся, прикусив нижнюю губу.

– Ты правда считаешь, что лучше молча топить боль в вине?

– Я правда считаю, что тебе не стоит лезть в мою жизнь. – Сейчас Иошихиро больше всего хотел залатать дыру в броне, которую носил долгие годы. Он не должен был говорить кому-либо о своих чувствах, не должен был показывать слабость и жаловаться. Теперь он чувствовал себя уязвимым и ничтожным.

Таро все это время не знал, куда себя деть, и неловко оглядывался по сторонам, стараясь не привлекать лишнего внимания.

– Мне жаль, – сказал Акио.

Иошихиро сделал шаг к брату и прижал к себе, закрыл глаза и облегченно выдохнул.

– Выглядишь как дитя Аура, тебе бы умыться.

Акио украшали заплаканные красные глаза, растрепанные волосы и нездоровый цвет лица. Неудивительно! После таких испытаний в тумане.

– Ладно я, а с тобой-то что? – Акио внимательно осмотрел брата. – Так торопился ко мне, что принарядиться успел?

Иошихиро был в парадном одеянии, которое отличалось от повседневных более роскошной вышивкой и широким поясом, очерчивающим талию. Вдобавок запястья украшали браслеты, напоминающие о богатстве хозяина.

– Сегодня совет глав кланов в императорском дворце, – устало пояснил Иошихиро и сел на землю.

– Что? Таро, а как ты собираешься успеть? – Акио обернулся к другу, стоявшему за его спиной.

Иошихиро удивленно приподнял бровь.

– Я не глава клана, – спокойно ответил Таро.

– Неужели твой старик до сих пор не отошел от дел? – искренне удивился Акио.

– Он головой ударился? – Иошихиро взглянул на здоровяка.

– Да. И, видимо, сильно. – Таро склонил голову набок и безразлично произнес: – Моя старшая сестра стала главой.

«Что? Как такое возможно? Чтобы глава Окумура допустил женщину к власти? Он их даже за людей не считал никогда», – заметались мысли в голове Акио, но внешне он лишь поджал губы и сделал вид, что все вспомнил.

Иошихиро некоторое время сидел на земле, устало всматриваясь в туман неподалеку, потом поднялся и приготовился к ужаснейшему испытанию – перемещению.

– Увидимся. Будьте осторожнее. – Он выставил ладонь перед собой, но его остановил резкий крик Акио:

– Стой! – Он схватил Иошихиро за рукав.

– Что случилось?

– Дай нам денег!

– Что? Я ведь давал тебе в дорогу немаленькую сумму.

– Посмотри на этого здоровяка. Знаешь, сколько он ест? Иошихиро, я не выдерживаю! Он невероятно прожорлив, потратил все свои сбережения и добрался до моих, – жалобно заскулил Акио, вытаращив щенячьи глаза.

Иошихиро оценивающе посмотрел на Таро, верхняя губа которого нервно подрагивала.

– Какой ты утомительный в последнее время. – Он не стал больше разбираться и просто отдал младшему брату все сбережения, которые были с собой.

Как только Иошихиро исчез, Акио, довольный, повернулся к Таро с добычей и увидел сердитое лицо.

– Да ладно тебе! Я же не соврал. – Он догнал раздосадованного друга.

– Попросим у тетушки Анку ночлега, в твоем состоянии сейчас лучше хорошо выспаться, а завтра отправимся в Ликорисовую долину. – Таро обернулся и оценивающе осмотрел едва стоящего на ногах Акио.

Тетушка с радостью согласилась помочь. В одной из двух комнат она постелила для Акио и Таро небольшие лежанки, настолько небольшие, что Таро едва умещался на них. Невзирая на это неудобство, здоровяк быстро уснул, устроившись на боку и забавно поджав колени.

Акио вглядывался в деревянный потолок. Все его тело била дрожь – такое часто бывает у людей после града нахлынувших чувств. И хотя иллюзия прервалась в самый неподходящий момент, Акио догадывался, чего именно хотел младший брат.

«Неужели ты правда хочешь, чтобы я избавился от императора? Макото, если ты думал, что это мне по силам, то ошибся. Я ведь даже не знаю, что ты натворил, не знаю, жива ли твоя душа, но… – Акио повернул голову, всмотревшись в мирное лицо спящего Таро. – Но знаешь, я постараюсь».

Мимолетное воодушевление сменилось полным разочарованием. Акио не понимал, что делать, никто не поверит ему на слово, более того, он вновь подставит собственный клан под удар. Ему нужны доказательства, а где их брать – он и представить не мог. Усталость подступила к нему вплотную, но стоило только закрыть глаза, как ужасные сцены из иллюзии вновь возникали в мыслях, от чего Акио всю ночь вздрагивал и просыпался.

В то же время, императорский дворец

Иошихиро прибыл ко дворцу императора вовремя. Приземление вышло не самым удачным, он недовольно поднялся, вытерев кровь, брызнувшую из носа, нервно поправил волосы и повернулся к лестнице из белого мрамора. Сам дворец представлял собой несколько зданий, соединенных переходами и галереями. В одном из таких зданий находился тронный зал, где император принимал своих подданных и послов, – именно там должно было пройти сегодняшнее собрание. Это была огромная комната в несколько десятков шагов длиной, с высоким куполом и множеством окон. С потолка свисали толстые канаты, на которых были закреплены большие зеркала, отражающие солнечные лучи. Освещалось помещение многочисленными факелами, а также свечами в высоких подсвечниках. Все это в сочетании с традиционными бело-золотыми цветами императорского клана создавало какую-то неземную картину.

Иошихиро немного постоял у входа в тронный зал, откуда доносился гул, вернул лицу прежнюю надменность и зашел внутрь. Там он занял свое почетное место справа от императора.

«А что мне еще остается?» – Пока вокруг гудело воодушевленное веселье, Иошихиро полностью погрузился в свои мысли.

Зал затих, и Иошихиро поднял взгляд, ожидая увидеть императора, но в распахнувшихся дверях стояла единственная женщина, допущенная на сегодняшнее собрание, – Нина, глава клана Окумура, старшая сестра Таро.

Стоило ей появиться, и никто не мог оторвать взгляд от величественной красавицы. Ее игривые изумрудные глаза, яркие рыжие волосы, рассыпавшиеся по плечам, тонкая талия и пышные бедра не давали окружающим опомниться. Мягкое круглое личико создавало обманчивое впечатление о ее характере. Когда она шла по залу, то казалось, что все вокруг озаряется ярким светом.

На лице Нина практически все время носила украшение в виде красной ивовой лозы, которая, подобно шраму ее брата, проводила черту под глазами. Движения ее бедер лишали собравшихся мужчин остатков разума, но каждый из них знал, насколько обманчива эта картинка. Ведь несмотря на пленительную внешность, характер главы клана Окумура мог бы составить конкуренцию гордости любого мужчины. Именно это позволило ей выжить в столь непростом положении.

– Рада видеть тебя, Иошихиро, – почтительно поклонилась Нина, поприветствовав его, и заняла свое место слева от императорского трона.

– Ты хорошеешь с каждым днем. – Иошихиро был искренне рад ее присутствию на этом собрании. Его забавляло, как сквозь общий поток лести и притворства она всегда умела внести свою лепту и посеять смуту.

Стоило всем прийти в себя после эффектного появления Нины, как двери вновь распахнулись и в зале появился главный человек сегодняшнего собрания – Ясуда Масаши, двадцать третий наследник правящей династии.

В нем было хорошо буквально все: кокетливый взгляд черных глаз, тонкие изящные брови и пухлые кроваво-алые губы. Густые черные волосы, забранные в высокий хвост, украшала традиционная диадема, обильно украшенная драгоценными камнями и жемчужинами. Едва появившись в зале, Масаши осветил всех приветственной улыбкой и проследовал к своему месту. Золотой халат из летящего шелка развевался с каждым шагом императора, и все его движения казались парящими.

На собрании обсуждались вопросы торговли, общие проблемы кланов и прочие мелочи, которые мало волновали Иошихиро. Он лениво наполнял собственный бокал терпким вином вновь и вновь. Периодически он ловил на себе взгляд императора и недовольно ставил бокал на стол, изображая внимательного слушателя. Нина, сидевшая по другую сторону, не скрывая скуки, зевала.

Наконец глава клана Фурукава, третьего по богатству после императорского и Маруяма, закончил очередной доклад и бросил полный презрения взгляд в сторону вальяжно разглядывавшего содержимое своего бокала Иошихиро.

– Ваше величество, вам не кажется, что среди присутствующих есть люди, явно не заинтересованные в наших успехах?

Неловкость застыла на лице императора. Он попытался незаметно осмотреться по сторонам: справа Иошихиро лениво попивал вино, слева – Нина, которая и вовсе легла на стол, тихонько посапывая. Иошихиро перехватил взгляд императора и выпрямился, поправив воротник одеяния, осторожно потоком воздуха дернул Нину за прядь рыжих волос.