Вокруг стояла тишина, нарушаемая лишь шорохом падающего с ветвей снега. Я стояла за сливой и прислушивалась, но мужчина больше ничего не произнес. Звезды нынче светили не очень ярко, а белый снег был раскрашен многочисленными тенями от стволов и ветвей деревьев. Эти тени образовывали узор, похожий на спутанные между собой кораллы. Меня в белом плаще было сложно различить на таком фоне. Задержав дыхание, я сделала осторожный шаг. Я хотела незаметно выбежать из парка, но боялась, что хруст снега под ногами будет таким громким, что сразу привлечет внимание.

Мужчина подходил все ближе. Я уже могла различить его темно-синие сапоги с рисунком в виде водяного дракона. Он остановился в нескольких деревьях от меня и прислушался.

– Если ты будешь молчать, я прикажу людям прочесать весь сад! – судя по тону, он начинал злиться.

Я стояла, не шевелясь. Из-за нервного перенапряжения я сцепила руки в замок и не могла их разделить. Казалось, я превратилась в ледяную статую. Приглядевшись, я увидела, что мужчина одет в серебристый плащ с орнаментом в виде свернувшихся драконов. Я испугалась еще сильнее. Но тут я заметила, как за боковыми воротами сада промелькнуло темно-зеленое платье, такие носили местные служанки, и мне в голову пришла идея.

– Я всего лишь служанка сада Имэй, – сказала я. – Я пришла помолиться о счастье. Я не думала, что помешаю вам, достопочтенный господин. Простите меня, пожалуйста.

– Судя по твоей речи, ты хорошо образованна. Как тебя зовут? – строго спросил незнакомец.

Я испуганно вздрогнула, но силой воли заставила себя успокоиться:

– Боюсь, что имя служанки лишь осквернит ваш слух.

Услышав, что он подходит еще ближе, я воскликнула:

– Не подходите! У меня промокла обувь, и я как раз хотела переобуться.

Мужчина замер на месте и какое-то время просто стоял молча. Потом я снова услышала шаги, но теперь они удалялись. Я выждала, пока не наступит тишина, и только после этого смогла пошевелиться. Сердце стучало в груди так, словно собиралось выпрыгнуть через горло. Я подобрала с земли фонарь и помчалась на выход. Я бежала так, точно за мной кто-то гнался. Поскальзываясь на покрытых льдом дорожках, я наконец-то добралась до дворца Танли.

Когда Цзиньси и Хуаньби увидели, как я вбегаю в главный зал с таким видом, словно за мной черти гонятся, с взлохмаченными волосами и выбившимися из прически жемчужными шпильками, они растерянно переглянулись, а затем подбежали ко мне и стали спрашивать:

– Госпожа, что случилось?

Хуаньби, как всегда, быстро оценила ситуацию и побежала наливать мне чай. Выпив чашку обжигающего напитка, я немного успокоилась и сказала:

– Я шла по переулку между дворцами и тут увидела двух кошек. Не знаю, чьи они, но они вдруг на меня набросились. Я так испугалась!

– Госпожа с детства боится кошек. Если она увидит сразу двух, то от страха забудет даже, как ее зовут. – Лючжу улыбнулась, видимо, считая это забавным. Затем она повернулась в сторону дверей и крикнула: – Приготовьте отвар из имбиря, да погуще! Нам надо успокоить и согреть нашу госпожу!

Цзиньси озабоченно меня осматривала, приговаривая:

– Женщины во дворце издавна любили заводить кошек. Со временем кошки дичают. Вам надо быть осторожнее, госпожа, ведь ваше здоровье бесценно. Кстати, а вы смогли загадать желания?

– Даже три. Надеюсь, Будда не посчитает меня слишком жадной.

Цзиньси вдруг поклонилась мне и с улыбкой сказала:

– Поздравляю, госпожа. Не просто так говорится, что кошки приносят удачу. Вы встретили сразу двух кошек, а это значит, что ваши желания обязательно исполнятся.

– В народе всегда говорят: что бы плохого ни случилось, это к лучшему. – Я даже повеселела из-за слов Цзиньси. – Получается, что мне не надо бояться кошек, ведь они помогают исполнять желания.

Пока мы с Цзиньси разговаривали, подошла Цзинцин и принялась поправлять мою прическу. Потом мне помогли переодеться, и мы сели играть в мадяо ^[44].

Когда я наконец успокоилась, я начала вспоминать, что со мной произошло, и кое-что показалось мне странным. На сегодняшний пир в гареме были приглашены только наложницы. Там не должно было быть никаких других мужчин, кроме самого императора. У меня в голове всплыл образ темно-синих сапог с водяным драконом… серебристый плащ с драконом… Слишком много драконов. Я почувствовала, как у меня от страха похолодело в затылке. Насколько я знала, рисунок в виде свернувшегося кольцом дракона использовали только на одеждах принцев. Неужели мужчина, которого я встретила в саду Имэй… Хорошо, что я смогла выбраться из сада неузнанной, иначе мой хитрый план с треском провалился бы. Цзиньси и Сяо Юнь, внимательно следившие за выражением моего лица, заметили, что я погрустнела, и специально поддались в игре, чтобы немного развеселить. Через некоторое время я сказала, что устала и хочу уйти в спальню. Старшая служанка пошла вместе со мной, чтобы помочь снять украшения и смыть макияж.

– Послушай, а сегодня на пир император приглашал кого-то, кроме наложниц? – как можно непринужденнее спросила я у Цзиньси.

– Обычно на такие пиры могут пригласить принцев и их жен.

Принцы, о которых говорила Цзиньси, были сыновьями покойного императора. Это старший сын Сюаньсюнь, принц Цишаня, третий сын Сюаньцзи, принц Жунаня, шестой сын Сюаньцин, принц Цинхэ, и девятый сын Сюаньфэнь, принц Пинъяна. Всего у покойного императора было семеро сыновей и две дочери, но пятый и седьмой сыновья и восьмая дочь уже скончались.

Император Сюаньлин был четвертым по порядку ребенком. Он и вторая принцесса Чжэньнин были детьми вдовствующей императрицы.

Сюаньсюнь, принц Цишаня, был сыном наложницы второго ранга И, которая сейчас носила титул тайфэй Цинжэнь. Несмотря на то, что он был старшим сыном, он так и остался принцем, потому что у него был заурядный характер и не было никаких великих достижений.

Сюаньцзи, принц Жунаня, был сыном госпожи Юйэ, которая была младшей сестрой хоу Бо Лина. Десять лет назад он решил поднять восстание, из-за чего пострадала и его сестра. Она впала в немилость и умерла от тоски. Сюаньцзи был от рождения сильным человеком и оказался смелым и умелым воином, вот только его честный и прямой характер не нравился покойному императору, поэтому он получил титул принца Жунаня только после его смерти. К настоящему времени он уже провел несколько военных кампаний, совершил много подвигов и стал одним из тех, на кого опирался император Сюаньлин.

Сюаньцин, принц Цинхэ, был умным и сообразительным юношей. Император его очень любил, как и его мать, наложницу первого ранга Шу. Поговаривали, что именно Сюаньцина старый император хотел сделать своим наследником, но чиновники воспротивились этому из-за происхождения наложницы Шу. Именно поэтому императором стал другой сын. После смерти старого императора наложница Шу ушла в монастырь, а воспитанием принца занялась ее подруга – наложница Линь, которая сейчас была вдовствующей императрицей. Сюаньцин и Сюаньлин росли вместе, как родные братья, поэтому между ними были очень крепкие узы. Сюаньцин, не связанный никакими обязательствами, занялся изучением шести главных искусств ^[45], и его совершенно не волновала политика. Дни напролет он вместе с товарищами или читал стихи, или играл на музыкальных инструментах. Он настолько хорошо играл на флейте, что его считали одним из лучших исполнителей столицы. В народе Сюаньцину даже дали прозвище «свободолюбивый принц».

Сюаньфэнь, принц Пинъяна, был самым младшим сыном покойного императора. Сейчас ему было всего тринадцать лет. Его родная мать была скромного происхождения и всего лишь пинь пятого ранга, а начинала она придворной служанкой, отвечающей за вышивку. После смерти императора она получила титул тайфэй Чэнь. Но воспитывала принца Пинъяна совсем не она, а мать пятого принца, тайфэй Чжуан.

Я молча слушала Цзиньси и думала. На душе было неспокойно. Появилось ощущение, что я что-то упустила из вида, но я никак не могла понять, что именно, поэтому пришлось идти спать с этой мыслью. Глубокой ночью, когда большинство обитателей дворца уже были в своих кроватях, я проснулась и села. Из-за резкого движения занавеска на кровати чуть всколыхнулась. Я наконец вспомнила, что я упустила… Мой портрет!

Глава 7
Наложница Мяоинь

После пробуждения меня охватила ужасная тревога. Меня не волновало, что сейчас середина ночи. Я вызвала Цзинцин и велела ей бежать в сад Имэй, чтобы проверить, на месте ли мой бумажный портрет или его там нет. Увидев, насколько я взволнована, служанка не стала спрашивать, что случилось, а сразу же накинула теплый плащ и ушла. В это время начали просыпаться остальные слуги, и мне пришлось соврать, что я проснулась из-за обычного кошмара.

Цзинцин не было так долго, что это время показалось мне бесконечностью. Но вот она наконец вернулась и доложила, что нигде не нашла моего портрета и, скорее всего, его унесло ветром. В этот момент меня словно окатили ледяной водой. Я оцепенела и не могла вымолвить ни слова. Цзиньси и остальные подумали, что я расстроилась из-за пропажи портрета, и попытались меня утешить и развеселить, рассказывая забавные истории из своей жизни. Я тоже старалась успокоить саму себя. Убеждала, что портрет действительно мог сдуть ветер или мимо проходила какая-нибудь служанка и забрала его с собой. Но, несмотря на старания слуг и самовнушение, на душе все равно было тревожно. К счастью, последующие дни во дворце Танли прошли так же спокойно, как и обычно. А еще порадовало то, что мне не надо было идти на церемонию приветствия в первый день нового года. Меня освободили от этой обязанности из-за хрупкого здоровья.

Однажды, когда я отдыхала после обеда в боковой комнате, в нее вошла Мэйчжуан. Она улыбалась, но улыбка была какой-то неестественной.

– Я хочу рассказать тебе кое-что необычное, – заявила она с порога.

Я поднялась подруге навстречу и радостно улыбнулась.

– В гареме произошло что-то интересное? – спросила я.

– Императору вдруг приглянулась служанка, ухаживающая за цветами в саду Имэй. – Мэйчжуан нервно усмехнулась. – Никто не знает, как такое могло произойти. Он даже пожаловал ей звание гэнъи ^[46]. И пускай это самый низший восьмой ранг, но она уже не простая служанка, а младшая госпожа.

Я ненадолго задумалась, перекладывая из одной руки в другую небольшую грелку.

– Так повелось издавна, что император может сделать своей наложницей даже простую дворцовую служанку. Например, тайфэй Чэнь… – Мэйчжуан посмотрела на меня с таким искренним удивлением, что я рассмеялась. – Я тебе еще много другого могу рассказать.

Подруга опустила голову и начала поглаживать вышивку на рукавах.

– Император души в ней не чает, – задумчиво сказала она.

– А она красивая?

– Ничего особенного, но говорят, что поет красиво.

Я улыбнулась, но ничего не сказала. В задумчивости я почесала подбородок длинным, в три цуня ^[47], серебряным, украшенным кусочками нефрита наперстком, надетым на мизинец ^[48].

– Император просто увлечен новой фавориткой, – сказала я, обдумав сложившуюся ситуацию. – Но даже если он по-настоящему ее любит, сейчас он может только сделать ее своей наложницей, не больше. Чтобы возвысить ее, ему придется жаловать ей все звания по порядку. Какое-то время она не сможет тебя превзойти.

– Я это понимаю, но… Линжун это точно не утешит.

– Ее все еще не одарили благосклонностью? – вот сейчас я и правда удивилась.

– Она уже давно во дворце, но еще ни разу не делила ложе с императором. – Мэйчжуан вздохнула. – Если бы император выбрал кого-то другого, она бы ничего не сказала. Но эта служанка по статусу ниже ее. Конечно же, она расстроилась.