Полёт (страница 3)
Своего тела, необразованности, а может, и недостаточного ума. Ей всегда казалось, что ее осуждают. Казалось, будто она не настолько хороша, чтобы соответствовать уровню других, чтобы ее любили. И это возникло не на пустом месте…
Все началось с того, что ее отец, мой дед, не хотел дочь. В роддоме он поставил люльку с ней на стойку перед медработниками и сказал: «Забирайте. Мне ссыкуха не нужна!»
Потом над ней смеялись в школе: слишком высокая, слишком большие зубы, слишком большая грудь, слишком женственная фигура. Короче говоря, все у нее было не так. Все не так, все неправильно. А еще она постоянно таскала за собой, как пушечное ядро, прикованное к ноге, свои неудачи в учебе. У нее ничего не получалось! Даже если она старалась больше других – следует признать, что терпения ей было не занимать, – результатов это не приносило. От школьных лет у нее остались шрамы на всю жизнь. И до сих пор, даже став взрослой, она по-прежнему ранима, как в детстве.
После всего этого она вполне могла бы жить в постоянном страхе потерпеть неудачу, оказаться брошенной, отверженной, но, как ни странно, она решила ни о чем таком не думать. Больше всего она хотела детей. Хотела как можно скорее уехать из родительского дома и завести детей. Много-много детей.
Но из-за меня… ничего не вышло!
Габриэль
В моей голове нет прекрасного образа пары. Надо сказать, что у меня не было хорошего примера для подражания. Мои родители, мягко говоря, не ладили. Они не любили друг друга и часто ссорились. Они так и не развелись, хотя явно стоило.
Лили
Я всегда хотела отомстить за то, что пришлось пережить моей маме. Всегда чувствовала какую-то несправедливость по отношению к ней. Но тогда я не понимала, в чем дело.
А когда выросла, поняла.
Габриэль
Я из такой семьи, где пропивают зарплату; где деньги, которых и так нет, просаживают в моментальные лотереи. Из семьи, где пинают собаку, где всегда включен телевизор. Из семьи, где все пропахло табачным дымом, сыростью, пылью и алкоголем, где в пепельнице всегда тлеет сигарета; где над холодильником орет радиоприемник, обнадеживая очередным розыгрышем и возможным заветным звонком. Но телефон никогда не звонит.
Тогда тут продолжают ждать. Ждать помощи или работы, которые свалятся с неба.
В такой семье не принято проводить время вне дома, ездить в отпуск, ходить в библиотеку. Единственный маршрут – в ближайшее бистро, чтобы с утра опохмелиться пастисом[3] и купить пачку Gitanes. В такой семье звучат только ругань и сленг, здесь постоянно жалуются, костеря школу и государство. В такой семье детям в наследство оставляют только долги.
Вот из какой я семьи. Поэтому с появлением Лили я выстроила жизнь по-своему. Уж как смогла.
Лили
Мама обходилась без них. Мы жили в своем коконе. В наших сердцах не было места для кого-то еще. Нам хватало друг друга. Моя семья состояла только из нас двоих.
Габриэль
Я ушла от родителей, как только смогла. Я соглашалась на любую работу, даже на ту, за которую никто не брался. Никто, кроме меня. Но я знала, ради чего все это; у меня была своя причина, и она перевешивала все остальное. Я думала: никогда больше! Ни для меня, ни для моих будущих детей. Они заслуживают лучшего. Не такой жизни, какая была у меня.
Лили
С раннего детства мама старалась прорастить во мне семена нормальности. И семена будущего материнства. Она говорила: «Представь, если у вас с Дэвидом (сыном ее лучшей подруги) будут дети… Какими они будут красивыми!»
Но я не хотела детей. Я не чувствовала в себе склонности к материнству и тем более к самопожертвованию. У меня были мечты: увидеть мир, узнать свой потенциал, много учиться, творить, оставить свой след, не тратить понапрасну ни минуты из того времени, которое подарила мне жизнь.