Бескрылый – Посланник бога (страница 5)
– Что-то пьём. Но точно не это пойло, смутно напоминающее чай.
Я крутанул верёвочкой чайного пакета вокруг ложки, нещадно выжимая последние капли.
– Не скажешь?
– Это имеет отношение к закаливанию?
Отпил… горячо.
– Во время закаливания нервная система фокусируется только на одном – выживании. А значит, все остальные мысли отбрасываются как несущественные. Тело само знает, что существенно, а что только кажется таковым. Мысли чистые, ты фокусируешься только на ощущениях, испытывая калейдоскоп эмоций. Первое – это «холодно и неприятно». На этом этапе обычно всё и заканчивается. Если неприятно, значит, идти туда не стоит. Мозг тормозит, мозг бьёт тревогу: «Остановись, хватит, мне больно!»
– У меня мозг не говорит, он визжит, не жалея сил… – подношу чай к губам… Нет, ещё горячо.
– Ты понял.
– Всё, всё, не перебиваю.
– А «дискомфорт» – это заглушка. Считай, дверь. Пройди её, и ты перейдёшь на следующий уровень. Будешь наблюдательным – и заметишь, как меняется твоё ощущение. А в наблюдении и постижении увиденного кроется сила.
– Ты не ответил на вопрос… Я давно пробовал контрастный душ, это было иначе…
– Ладно, дело вот в чём. Ты испытал то, что должен был испытать при правильном подходе к закаливанию, а не бездумное ледяное терпилово. Чтобы ты понял, что произошло, я расскажу историю…
Не знаю, что сделал ангел, но стены крохотной кухоньки растворились, и я мысленно перенёсся в бескрайнюю пустыню с величественными дюнами и монументальными пирамидами. Между пирамидами возник сфинкс, сначала аккуратненький, ровненький, а затем нос сфинкса отвалился. Видимо, для достоверности.
– В древнем Египте люди поклонялись 740 божествам – богу солнца, богу ветра, богу воды… И большинство божеств являлись проекцией. Энергией. Например, выходя на охоту, молились богу охоты Онурису. Крестьяне готовили почву и просили благословения у бога плодородия Бастеда. Богом воды называли Сухоса, и, стоя под душем, я сделал так, чтобы ты… – пейзаж пустыни рассеялся, и я снова оказался на кухне. – Почувствовал связь с богом воды. Но чтобы не запутывать читателей, скажу проще. Ты как бы отправил запрос энергии воды – очистить твоё сознание и даровать ощущение радости и свободы. Что, по сути, является обращением. Обращение – это мысль. Мысль – это энергия. Энергия – это начало божественного.
Я закончил писать, и меня терзали две мысли.
Первая… Её я оставил при себе. А не перебор ли это – про богов энергии? Сушнякуса я знал… Он навещает после похмелья и строго до первого глотка огуречного рассола.
Вторая… Про неё спросил вслух:
– Но я же ничего не просил у энергии воды…
– Это я сделал за тебя, в качестве демонстрации силы. Второе – это осанка. Ты заметил, что ты как бы застыл в одной позе?
Действительно, стоя под водой, я будто кол проглотил. Ягодицы скрутило в тугой узел – такой вытяжке позавидует бывалый офицер.
– Позвоночный столб для циркуляции энергии должен быть вытянут, как струна. Если ты горбишься, сутулишься, энергия не проходит как надо. Ты же стоял как статуя. Это второй секрет.
– А третий? – спросил я, когда пауза затянулась.
– Третий… это благодарность. После закаливания нужно зафиксировать новые ощущения в теле и поблагодарить за это. Благодарность – это тоже энергия, выраженная во внимании. Ты благодаришь за что-то. А чтобы за что-то благодарить, нужно замечать изменения. То есть ты выходишь из пассивной позиции в активную. Ты наблюдаешь этот мир, а мир в ответ наблюдает за тобой.
Я взялся за кружку с так и не тронутым чаем и резко отдёрнул руку. Мне показалось, что я обжёгся, но не от жара, а будто от холода. Моргнув несколько раз, я ещё раз посмотрел на чай и, конечно, не увидел там льда… Игра разума. Игра мысли. Не знаю, ангел ли это подстроил, но восприятие на миг меня подвело. А не подводило ли меня восприятие всю мою предыдущую жизнь или только в этот момент?
– Вот это уже хороший вопрос, – подметил ангел.
Он, видимо, хотел что-то добавить. Только вот Гриша снова зачирикал, отчего ангел подскочил и побежал в спальню. Я – за ним, искренне перепугавшись за попугая.
Глава 12
Я боялся непоправимого!
Гришу хватит сердечный приступ. Он перестанет разговаривать или, хуже того, выучит пару матов и будет щеголять ими, как дворовый мальчишка.
Всё это промелькнуло в моей голове, когда я, на развороте, скользя носками по паркету, вбежал в спальню. Вбежал – и замер.
Вы помните сцену, когда Гарри Поттер общался с василиском? Вот этот змеиный язык – «Ашшшшаа шица»? Сцена была идентичная, только вместо василиска – Гриша!
Гриша чирикал иначе, с выражением, с воодушевлением, будто декламирует стихи Блока. Все его «чирик-чирик», пропитанные всеми невыслушанными сутками, когда я приходил с работы и от усталости накидывал на клетку простыню. Никаких разговоров. Никакого «чирик-чирик». Спать. А сейчас Гришу выслушали и… ответили? Ангел натурально выражался так же – «чирик-чирик», только чуть иначе, грубее что ли.
Я не знал, что делать в такой ситуации. А что бы сделали вы? Ушли бы дальше пить чай? Вызвали санитаров? Махнули на всё рукой?
Я махнул. И сел на край незаправленного дивана – попугайчик-то мой, и сердцу дорог. В общем, я сидел и ждал, когда они наговорятся. По интонациям я уловил, что разговор уходил во что-то важное… личное, что ли?
Ангел вдруг повернулся ко мне и зло посмотрел. Ну то есть брови сдвинуты к переносице, взгляд осуждающий, губы собраны в две ниточки. Снова разворачивается.
– Я, пожалуй, пойду чай допь…
– Сидеть. Чирик-чирик-чирик-чирик, – осадил меня бескрылый.
Я завалился на диван. Посмотрел на потолок – увидел трещину, идущую от люстры. Увидел пыль на плафонах, чихнул, встревожив Гришу, и разговор сошёл на нет. Только нос першило от пыли.