Ещё один матрос бросился в волны, и тут судно развалилось на части. Остальные двое так и пропали среди обломков, которые быстро растащило море. Что-то выбросило на берег, остальное разнесло по просторам морских вод.

Смеркалось, и моряки вместе с рабами стали собирать топливо и зажигать костры. Было холодно, огонь казался спасением от всех бед.

– Что теперь будет? – спросил Аким, оглядывая сборище потерпевших.

– Нам трудно это решить, друг, – откровенно растерянно ответил Сафрон. – У купца наверняка будет, что нам сказать. Или уйти побыстрее, пока нас не заковали опять. Хотя где теперь наши цепи? – усмехнулся казак.

– Одним нам тут не выжить, – заметил Данил. – Опять захватят в рабство, а тут купец, может быть, смилуется над нами и отпустит сам…

– Не надеюсь я на этих купцов, – сердито махнул рукой Аким. – Эти жадные кровососы ни за что не откажутся от своего. А мы его рабы. И в Турции проклятой.

Казаки приуныли, не зная, как поступить и что с ними может случиться.

Еды оказалось всего ничего. И то два матроса успели немного захватить за пазухами. Но казакам всё же отщипнули по небольшому куску сухарей, намоченных солёной морской водой. Но и эти сухари оказались очень вкусными. Некоторым рабам и того не досталось.

Один болгарин, хорошо понимавший турецкий и немного говоривший, сказал казакам:

– Хозяин вас всех может отпустить на волю, а тебе, Данил, даст ещё несколько монет за его спасение. Тебе повезло, друг.

– Это как сказать, – засомневался Данил. – Как я докажу, что свободен? Не, друг, так дело не пойдёт. Скажи ему, – он кивнул на купца, – пусть он нас выведет куда надо, чтобы для нас было безопасно. Скажи, что мы готовы сопровождать его и охранять, как телохранители.

Болгарин долго разговаривал с купцом.

– Ну что? – спросил Данил, когда тот подошёл.

– Он согласен. Он ещё сам не знает, что будет делать. Вначале надо выбраться к жилью. Тут должны быть деревни поблизости. Завтра пойдём искать пристанище, а пока будем ночевать здесь. Уже ночь на носу.

Купца звали Мехмед-ага, и Данил понял, что теперь он не раб, а охранник. Турок довольно приветливо наградил его тремя серебряными монетами, а остальным дал по монетке. Казаки низко кланялись, благодарили, зарабатывая лучшие условия для себя.

Выброшенные на берег тела матросов и рабов пришлось хоронить, поэтому вышли в путь ближе к полудню. Шторм на море продолжал бушевать, ветер рвал пену с волн, а те неистово грызли каменистый берег.

Мехмед-ага показал направление, и все двинулись по берегу, выискивая тропинку или дорогу к селению. Её нашли быстро. Не прошло и часа, как широкая вьючная тропа вывела на дорогу. А поднявшись на холм, вдали увидели деревню в зелёных купах садов. Она раскинулась у самой дороги, по которой тащились два осла, гружённые мешками. Мальчишка лениво погонял их хворостиной.

Вереница спасённых вызвала интерес и любопытство жителей. Староста деревни тотчас осознал важность купца и в подобострастном поклоне стал обещать всяческую помощь и содействие. Рабов определили в сарай, а хозяин, Омар и казаки поселились в доме, который предоставил для них староста.

– Неужели мы смогли так скоро оказаться в деревне? – не унимался от радости Аким. Он только и делал, что прикладывался к простым кушаньям крестьян и рыбаков. – Видать, Господь к нам благоволит, мы свободны и едим с отдыхом!

– Погоди радоваться, друг, – остановил того Гераська, – От купца всегда можно ожидать всего самого худого! Знаю я их породу и повадки!

– Все ж возблагодарим Господа за такое его благодеяние, – и Аким истово перекрестился, а Сафрон заметил строго:

– Давайте не очень показывать свою веру, казаки. Тут с этим строго, и нас легко опять могут заковать в цепи. Молимся про себя и без крестного знамения. Крестимся втихаря, когда никто не смотрит на нас.

Казаки с неохотой, но согласились. Жизнь и свобода показались слишком привлекательными и желанными.

– Интересно, сколько дней мы тут проторчим? – спросил Данилка, повеселевший и отдохнувший. – И куда направится наш купец. Вот бы грабануть его, а?

– Хорошо бы, да опасно, – ответил Гераська с улыбкой на толстых губах. Сафрон вздохнул, но не стал развивать эту мысль.

Прошло с неделю, все отдохнули, и купец Мехмед-ага приказал двигаться к городу Ризе, что оказался на восход от их места крушения. Дорога пролегала по побережью, а в полуденной стороне высились горы, мрачные и неприветливые на взгляд. Много речек и ручьев сбегало с этих гор, впадая в море, вынося песок и устраивая бары и косы.

Мехмед-ага продал нескольких рабов и теперь ехал на осле. Второй осел был нагружен вещами, которые купец купил в деревне. Еду несли рабы, которых оставалось всего пятеро.

В городе Мехмед-ага устроился в доме знакомого купца, казаков определил в караван-сарае, а рабов продал с выгодой. Матросы сами получили расчёт и устраивались кто куда.

– Пока купец нам устроил вполне сносную жизнь, – сказал Данил с уверенностью и надеждой. – Вот дальше голова не может ничего надумать. Что с нами будет, что может нам обещать купец?

– Это всякого беспокоит, – проговорил Сафрон, но дальше его фантазия не распространилась. – Подзаработать бы где и вернуться на Дон.

– Один раз уже возвращались, – язвительно бросил Данил. – Хватит уже такого.

Время тянулось незаметно. Ризе был городком маленьким, но приятным, а море, успокоившись, стало ласковым и тёплым.

Казаки много купались и уплетали фрукты и всякие овощи, что давала эта земля. Но жители с ненавистью поглядывали на неверных, а женщины тут же сворачивали в другую сторону, завидев казаков, плотнее закрывались в покрывала, пряча лица.

– Экая глупость здесь с этими бабами! – возмущался Данила. – Даже лица не увидеть. Да и ничего, что может понравиться. Ходят в балахонах и ничего не разглядеть.

– А ты женись – и тогда все разглядеть сможешь, ха! – дразнил Аким, но и сам испытывал некоторое томление от такого долгого воздержания от женского общества. Его поддерживали и остальные товарищи.

– Тут не женишься без денег. Всяк норовит получить за невесту побольше.

– Везде так, – ухмылялся Сафрон. – Отцы везде требуют калым.

– А мне тута даже страшновато, – заметил Гераська. – Того и гляди могут голову проломить. Так и зыркают на тебя злющими глазами. Хоть к ним в мечеть переходи. Как это у них называется? Ислам, что ли?

– Так вроде, – ответил Сафрон. – Однако скоро нам предстоит дорога, казаки.

– Дорога? Куда же наш Мехмед-ага решил направить свои денежки?

– Того он не говорит. Но верблюдов уже собрал десятка два и товары закупает. А раз верблюды, то не морем же будет путешествовать.

– Может, нам стоит поискать судно и махнуть в Азов или куда ещё в наши земли? – предложил Аким. – Уж дюже тут муторно от этих басурманов.

– Городок малый и судно туда найти трудно, – вздохнул Сафрон. – Да и денег на проезд у нас нет. Купеческие монетки уже давно пропали. Вот купили что из одёжки да ичиги на ноги, а то тут такие дороги, что в день все ноги истопчешь до кровушки.

– И кормимся за счёт купца, – добавил Гераська. – Интересно, зима тут бывает? Снег падает, или так и будет одна жара и солнышко?

– Сказывают, что и снежок выпадает изредка, – ответил Аким. – Даже мороз случается раз лет в десять. В Крыму и то холоднее бывает зимами.

Через две недели купец Мехмед-ага заявил казакам:

– Скоро выступаем по торговым делам. Вам надо будет вооружиться и охранять караван. Я добавлю ещё двух местных. Оружие получите в день выхода.

Всем хотелось узнать, куда будет двигаться караван, но не осмелились спрашивать, понимая, что купец не скажет. Он до сих пор опасался за них, иногда казаки замечали за собой слежку. Но это могли быть и местные фанатики.

Караван в двадцать два верблюда выступил ранним утром и запылил по каменистой дороге, постепенно поднимаясь к горам, темневшим на полдне.

Мехмед-ага ехал на коне, остальные на ослах и мулах. Казаки посмеивались, восседая на костлявых спинах этих маленьких животных. Два местных охранника ехали на небольших лошаках с длинными ушами и коровьим хвостом.

– Видать, купец нам нарочно дал ослов, чтобы, значит, не сбежали, – угрюмо заметил Данил и огрел тощий круп осла палкой. Животное недовольно мотнуло головой, но не ускорило шаг.

– Зато мы теперь, как настоящие казаки! – усмехнулся Сафрон. – С мушкетами и саблями. Даже приличные кинжалы получили. Давно не держал я ничего такого.

– Говорят, что в этих землях полно разных разбойников, – сказал Аким.

– Как и везде, – ответил Сафрон. – У нас их тоже хватает. Всяк норовит за чужой счёт поживиться. А что нам даст за работу Мехмед-ага?

– Два медяка, да ещё и потребует благодарности и перехода в их веру, – зло бросил в ответ Данилка. Он последнее время обычно был недоволен всем, но распространяться на этот счёт не желал.

– Всё ж наш купец сумел как-то сохранить свои денежки, – заметил Гераська, неумело поправляя оружие, к которому ещё не привык. – Это ты должен требовать у него благодарности, Данилка. Только попробуй заикнись!

Вошли в горы. Широкая тропа вилась замысловато среди откосов и круч. В ту сторону было боязно даже заглянуть.

– Говорят, что по таким дорогам лучше довериться животным. Они привычны и легко выберут самую безопасную дорогу, – Аким старался не заглядывать в пропасти, а Гераська и вовсе иногда закрывал глаза и тяжко вздыхал.

Через месяц трудного пути вышли к реке Карасу.

– По-моему тут нам и конец пути, – рёк Сафрон, оглядывая, как караван осторожно перебирается через мелкую реку, бурлящую по каменистому ложу.

– С чего ты взял такое? – спросил Данил с любопытством.

– Слышал разговор погонщиков. Они называли город что-то вроде Аразум. Он расположен за рекою в долине. Скоро должны увидеть.

– Большой город-то? – спросил Гераська, явно уставший и жаждущий спуститься на землю с этого ненавистного осла.

– Кто ж его знает. Но полагаю, что больше нашего Ризе. Хоть отдохнём малость. Сейчас мы очень похожи на местных жителей. Вот только обычаи нам мало известны. Тогда бы можно было спокойно пожить, – и Сафрон вздохнул.

Действительно, у казаков ничего не осталось от прежней одежды, лишь лица говорили, что они не местные. Особенно светлые глаза, которые выдавали их с головой. Всё остальное легко было подделать краской, которой здесь пользовались многие. Красили бороды хной, и это ни у кого не вызывало удивления или подозрения. Но почти все были смуглыми, черноволосыми и совсем с другими глазами.

Через час караван вступил в ворота крепости и оказался внутри города. Разместились в обширном караван-сарае. Верблюдов тотчас разгрузили, снесли товары в амбар под замок, а люди поселились в тесных каморках, пыльных и полных разными насекомыми и мышами.

– Вот бы весь день не выползать из этой норы и спать целые сутки! – мечтательно проговорил Герасим и растянулся на циновке, не обращая никакого внимания ни на писк мышки, ни на чесотку от паразитов, давно угнездившихся на его теле и в одежде.

Целых две недели казаки ничего не делали. Бродили по городу, удивлялись многолюдью толпы и шуму различных торговцев мелким товаром, предлагавшим его купить за мелкую монетку.

– Знаете что, казаки! – говорил Аким не раз. – Я здесь видел нескольких людишек вроде нас. Похожи на торговцев, но не турки.

– Думаешь, один ты таких встречал? – усмехнулся Сафрон. – Тут попадаются всякие, со всех земель Европы. Хоть и неверные они здесь, а денежки любят все. Так что купцам везде дорога, лишь бы это приносило барыш.

– Были б деньги – и мы смогли бы организовать караван и пуститься куда-нибудь поторговать, – мечтательно протянул Аким.

– Не думай, что это дело лёгкое, Акимушка, – остудил мечты Сафрон. – Всяк в любом деле должен что-то уметь. А без этого твои денежки улетят, и ты их больше не увидишь.

– Конечно, ты гутаришь верно, одначе и подумать иногда охота. Потешить себя мыслишкой. А что?..