– Ничего, лишь без дела не болтай, Аким. Тут нам ничего не светит. Ни денег, ни умений. Нас таких любой обдурит – и глазом не успеешь моргнуть.

Аким вздохнул и перестал докучать своими мечтаниями.

Мехмед-ага заплатил каждому по пять монет серебром и заявил:

– Можете теперь сами устраиваться. Я возвращаюсь вскоре назад, а вы, если хотите, можете сопровождать мой караван.

Казаки переглянулись, не ответили, лишь Сафрон согласно кивнул, что могло означать что угодно.

Дома он сказал грустно:

– Вот и вся его благодарность. Бросает нас на произвол судьбы, без денег и оружия. Что мы тут будем делать, коль не последуем за ним?

– Я бы мог остаться, – неуверенно молвил Данилка и оглядел друзей. – Можно наняться к другому купцу. Деньги легко сохранить, если не тратить на всякую безделицу. Глядишь, через полгода такой работы мы смогли бы попробовать вернуться на полночный берег Чёрного моря. А там до своих совсем близко. К тому времени мы вовсе не будем отличаться от местных правоверных.

– Как все у тебя просто, Данилка! – воскликнул Сафрон. – Это так кажется, что у нас появятся денежки. Работа эта опасная, и сохранить деньги совсем непросто. Но и ехать за свой счёт с Мехмедом не очень сподручно. Мы на дорогу всё истратим.

После нескольких дней бурных совещаний и споров всё же решили последовать предложению Данилки и поискать купца, готового нанять их в охрану.

– Я попробую поговорить с нашим купцом, – сказал Сафрон. – Пусть даст совет и поспособствует в знакомстве с купцами. Скажет про нас хорошее.

За день до ухода Мехмед всё же познакомил Сафрона со своим знакомцем, и тот обещал помочь.

– Очень надёжные охранники, – заверял Мехмед купца. – Не прогадаешь!

– Хорошо, Мехмед-ага, – согласился купец и добавил: – Я буду теперь знать об этих неверных и тотчас найду их, когда они понадобятся. Могу сейчас нанять на погрузку товаров за еду.

Сафрон тут же согласился, не советуясь с товарищами.

– Зато деньги сохраним. А это для нас самое главное, казаки. Что без дела шляться по городу и тратить денежки? Попробую и об этой норе договориться. Всё лишняя деньга будет в кармане.

Купец долго торговался, но уступил и обязался оплачивать жилье казакам.

Два месяца пролетели в трудах и изучении турецкого языка. Особенно преуспел в этом Сафрон, а Гераська едва мог запомнить около сотни слов и никак не мог уяснить, как говорить. Лишь с трудом едва понимал общий смысл говоривших. Данил тоже сносно постигал язык.

Наконец к казакам прибежал мальчишка и сказал так быстро, что его с трудом понял даже Сафрон.

– Хозяин требует вас к себе. Поторопитесь, гяуры!

Казаки бросили работу и поспешили в дом к купцу.

– Я нашёл для вас хорошую работу, – тут же, без восточных витиеватостей, заявил купец. – Через неделю выходит караван в сто с лишним верблюдов. Будете охранниками. Вот записка к хозяину. Найдите его – он вас устроит, – и в конце разговора каждому вручил по монетке, на которую можно худо-бедно прокормиться день.

Дом купца Тимурджи нашли, но записку прочитать никто не смог. Слуга взял листок и удалился. Вскоре он вернулся и попросил старшего следовать за ним. Казаки переглянулись, а Аким молвил:

– Сафронушка, ты у нас самый знающий. Иди ты, а мы подождём тут.

Казак кивнул и зашагал за слугой.

Тимурджи-ага сидел у кальяна и с наслаждением слушал молодую, судя по фигуре, девушку, закутанную в тонкую материю мягкой окраски. Та тут же удалилась, обдав Сафрона волной благовоний. Он косо проводил её глазами.

– Эфенди^[2], вот я по повелению Мехмед-аги…

Купец придирчиво оглядел Сафрона, помолчал и спросил:

– Оружием владеете хорошо?

– Любым оружием владеем отлично, эфенди.

– Могу положить одну монету в неделю. Серебром, – уточнил купец. – Но ты должен поклясться на Коране или… Библии, что будешь исполнять свою работу без страха и добросовестно.

– Я готов, эфенди, – поклонился Сафрон. – И отвечаю за своих товарищей.

– Хорошо, казак, – слегка скривил губы купец и спросил: – Я верно назвал тебя? Казак?

– Верно, мой господин, эфенди, Тимурджи-ага.

– Ты не собираешься принять нашу веру, казак?

– Нет ещё, эфенди, но уже думаю про это, – опять поклонился. Сафрон.

– У меня первое требование, казак. Никаких вопросов, никакого любопытства. Ваше дело – только охрана и больше ничего. Мне поведал Мехмед-ага, что вы спасли ему жизнь, рискуя своими. Это меня устраивает, это похвально. Потому и я согласился на предложение Мехмед-аги взять вас в своё путешествие. Караван большой, и вы будете не одни охранять его. Выступаем через неделю. Я оплачу ваше проживание в караван-сарае. Каждый день приходи сюда, слуга будет о тебе знать. Если что надо будет, он тебе скажет. Иди.

Сафрон поклонился и задом, источая благодарность и почтение, удалился.

– Целый серебряный дукат! – удивился Данил и оглядел товарищей. – Как это он так расщедрился? Купцы всегда такие жадные!

– Я понял, что у него имеется какая-то тайна. Он потребовал не задавать вопросов, не интересоваться и всё сохранять без болтовни. Я дал такое обещание.

– Нам чужие тайны без надобности, – тут же отозвался Данил. – Зато такие денежки обещает! Выплата каждую неделю?

– Не спрашивал. И так удачно получилось. И за жильё заплатит.

– Здорово! Куда пойдём?

– Не сказал. Да нам и без разницы. Лишь бы платили хорошо. А он будет платить хорошо.

– Если не надует, – усмехнулся Данил.

– Я должен каждый день навещать его дом и встречаться со слугой.

– Это ещё зачем? – удивился Гераська.

– Что мне, трудно, что ли? – чуть не огрызнулся Сафрон. – Таков приказ того купца. Его зовут Тимурджи-ага. А какую я девку у него видел! Слюни потекли по бороде тут же!

Казаки облизали пересохшие губы и в мечтах унеслись в чертоги женских чар. А Сафрон заметил погодя:

– Так что, казаки, готовьте ноги и задницы. Долго нам предстоит трястись на ослах. Интересно, куда нас занесёт на этот раз?

Глава 5

Караван двигался в сторону полдня уже больше недели, а казаки так и не знали, куда он направляется. Тяжело гружённые верблюды мерно топали своими длинными ногами, поднимались на перевалы, спускались в долины, где цвели и благоухали растения, орошаемые источниками, бегущими с гор.

Прошли гору Паландекен-даг тотчас по выходе из города, оставили по левую руку Чакман-даг и продолжали путь до Диярбакыра, где остановились на длительный отдых. Он продолжался почти неделю.

– Казаки, что я заметил вчера вечером, – зашептал Данилка, оглядевшись.

– Что такое ты углядел? – спросил настороженно Сафрон.

– Заглянул в дыру в палатке, что стояла поодаль. Просто так. А там мужик бороду и брови подкрашивал, глядя в зеркальце.

– И что такого? – удивился Аким.

– А то, что это не местный человек. Он не похож на турка или курда. Скорей схож на нашего брата. Только морда светлая, и он её чем-то натирал для смуглости. Странно, верно?

– Тут что-то не так, – протянул Аким и глянул вопросительно на Сафрона.

– Не лезьте не в своё дело, – осторожничал Сафрон. – Меня предупредил Тимурджи-ага – чтобы ничего не замечать.

– Я ж только вам, казаки! – обиделся Данилка.

– Ладно уж, Сафрон. Раз увидел, так пусть договорит, – попросил Аким.

– Да больше ничего такого не было. Я не стал больше подглядывать и поторопился смотаться. От греха…

– И правильно сделал, – успокоился Сафрон. – И больше не подглядывай, а то схлопочешь ненароком, а мы отвечать будем.

В Диярбакыре Тимурджи-ага вызвал к себе Сафрона.

– Казак Сафр, – заговорил купец важно, – ты должен сопроводить одного господина к реке. Тигр называется. Должен уже знать.

Сафрон согласно кивнул, поклонившись.

– Ничего не спрашивай, только слушай. За это получишь лишний дукат серебром. Ты понял, казак?

– Понял, эфенди! Чего тут не понять. Выполню.

– Оружие захвати. И пусть один из твоих людей сопровождает вас издали.

Сафрон опять поклонился. Никаких вопросов не задал – он помнил поговорку, что здесь, на Востоке, голова зачастую держится на кончике языка.

Вскоре появился слуга купца и знаком поманил Сафрона к себе.

– Бери человека и ступай за мной, эфенди.

Сафрон кивнул, удивился за «эфенди» и молча кивнул Данилке.

– Вот господин, которого вы должны охранять, – указал на довольно высокого человека, ничем не отличавшегося от турка. Только глаза были чуть не те.

Сафрон кивнул в знак понимания, шепнул Данилке:

– Следуй шагах в тридцати и наблюдай. Вдруг понадобится помощь.

Сафрон поклонился господину, и они неторопливо пошли к реке. Вскоре господин сел в носилки, и два дюжих раба понесли их дальше. Сафрон заметил, что говорит господин с акцентом, но определить его он не мог. Но понял, что это не турок и не правоверный, хотя и не был уверен.

У реки носилки были опущены. Человек зашёл вместе с Сафроном в гробницу какого-то святого, которых везде было натыкано в этих землях. Сафрон молча остановился в трёх шагах и стал ждать, видя, как господин с усердием молится, сложив руки ладонями вместе. Слов молитвы слышно не было.

Потом неслышно появился дервиш и встал рядом, оглянувшись на казака.

Они долго молились, и Сафрон ни разу не услышал их слов. Они стояли так близко друг к другу, что их одежды тесно соприкасались. И казак подумал, что они могли обменяться чем-то важным.

Дервиш удалился, а господин продолжал молиться. Затем он вздохнул и повернулся к Сафрону, пытливо уставившись на него карими глазами. Ничего не сказал и вышел на воздух, опять вроде бы с облегчением вздохнул.

Он неторопливо шёл назад. Сафрон заметил Данилку, шествовавшего сзади в одежде не то воина, не то небогатого купца. Вид его мало отличался от турка. Вдруг господин спросил, не поворачивая головы:

– Ты откуда? Какого народа?

Сафрон даже вздрогнул от неожиданности. Не сразу сообразил, что ответить.

– Мы русские, эфенди. Слыхали про такой народ?

Господин согласно кивнул.

– Пленные? Татары?

Сафрон удивился столь глубоким знаниям господина и тоже утвердительно кивнул. Ничего не спросил и молча следовал в шаге позади.

Когда они вернулись в караван-сарай, где остановился купец, тот оставил Сафрона при себе, спросив его:

– Ты был всё время рядом, казак Сафр?

– Да, эфенди. Не дальше трёх шагов, эфенди.

– Твой товарищ ничего странного не заметил?

– Не успел спросить, эфенди. Я спрошу.

– Позови его ко мне. Потом отведёшь господина в палатку.

Данил низко склонился перед купцом и стоял в ожидании. Купец кивнул Сафрону, позволяя спрашивать.

– Данил, эфенди спрашивает, ты заметил что-нибудь подозрительное, когда мы проводили господина по городу к реке и обратно?

– Нет, Сафрон. Ничего не заметил. Смотрел по сторонам, но… ничего!

Сафрон пересказал купцу слова друга, тот кивнул и протянул ему монетку.

– Ты хорошо справился с поручением. Иди себе… – и махнул рукой.

– За это можно позволить себе и немного лучшего, чем то, чем нас потчуют, – усмехнулся довольный Данилка.

– Ты прав, – ответил Сафрон, и они поискали глазами харчевню. – Однако нам с тобой надо проводить господина до его палатки. Она недалеко.

В каморке, где они ютились в тесноте, казаки тихо переговаривались. Боясь Сафрона, никто не затрагивал прогулку по городу к гробнице святого. Лишь сам Сафрон поделился с ними своими впечатлениями.

– Ну и страшно мне было заходить в ту гробницу! Ничего особенного я не заметил, но что-то внутри у меня дрожало. С чего бы так?

– Святой чувствовал, что ты не правоверный, и заставлял тебя дрожать, – усмехнулся Данил. – А что там было?