Фанты (страница 3)
Интересно, и что она там задумала? – открываю перед ней дверцу и сразу понимаю, чего красавица удумала. У нее ведь кровит из-за моего вмешательства, лапушка юбку показательно задрала и села на кремовое сиденье так, чтоб непременно его запачкать.
Да… Я оценил. Фиг теперь кровь с обивки смоешь. Другую бы девчонку прибил за такой фокус, а эту зацеловать охота.
Предупреждать о ремне безопасности не приходится. Когда сажусь за руль, моя дива уже пристегнута.
– Говори адрес, – завожу двигатель и немного опускаю вниз стекла, в салоне душно, в августе на Урале бывает жарко даже ночами.
Она назвала улицу, и я выезжаю с клубной стоянки.
– Познакомимся? – бросаю быстрый взгляд на ее профиль. Она глядит в окошко, на тонкой шее быстро пульсирует венка, ладошки сжала в кулачки.
Не удосужила меня ответом. Гордячка.
– Меня Ильёй зовут, – пытаюсь разговорить ее. – Илья Якушин. Но ты, наверное, итак это знаешь.
Молчит. Головы так и не поворачивает. Только кулачок один разжала и теперь теребит ухоженными пальчиками ткань своей юбки.
Ну ладно…, – включил я магнитолу. Успеем еще наговориться.
На радиостанции концерт группы «Мираж». Моей спутнице должно понравиться. Но она мне этого, конечно, не скажет. Какая же она красивая, никак налюбоваться не могу. Слежу за дорогой, но и на девочку поглядываю. Не могу не смотреть. Как так получилось, что у нее парня не было? Я этому рад. Новые эмоции и ощущения переполняют меня, захлестывают с головой.
Останавливаюсь у нужного дома, блокирую двери. И впервые вижу испуг в ее глазах. То все гневалась, а теперь боится. Боится, что продолжить собираюсь. Не удержался, погладил ее запястье. Она отстранилась, но током нас обоих ударило, это точно.
– Я на три дня уеду, – говорю своей гордячке. – Вернусь, тебя к себе перевезу. Вещи собери заранее.
– Размечтался! – дергает она ручку у дверцы.
Разблокировал замок, малышка тотчас выскочила на улицу и бегом к одному из подъездов многоквартирной хрущевки.
Стоило ей скрыться за обшарпанной дверью, загнал машину в арку между домами, сам вышел, укрылся за стволами двух каштанов.
Так и есть. Я не ошибся, крошка собиралась меня провести. Через пару минут выглянула из подъезда, настороженно поозиралась по сторонам, убедилась, что я свалил, и припустила бежать. К частному сектору. Я и сам жил в таком же, только на другом конце города. В доме не горел свет. Это хорошо. Родители не увидят, в каком виде явилась дочь.
До моих ушей донесся звонкий собачий лай. Собачка явно маленькая. Потом на втором этаже в угловой комнате вспыхнул свет. Шторы были плотно задернуты, я не мог видеть даже силуэта прелестной фигурки.
Выяснив, что хотел, поехал в отделение милиции. Вот когда пригодился бы пейджер, о котором упоминал сегодня Герман. Написал сообщение – получил ответ. Какая экономия времени. Но пока придется привычным способом, встретиться лично.
– Илюха? Ты чего так поздно? – на самом деле обрадовался моему визиту бывший одноклассник, а ныне капитан Стрельников.
– А ты чего дежуришь сутками целыми? – пожал руку Сереге. – Как не зайду, ты всегда на месте.
– Подработку беру, – признался капитан. – Двоих близнецов содержать на одну мою зарплату тягостно. Светка в декрете еще минимум год сидеть будет.
– Сереж, я к тебе по делу. Выяснишь все про жильцов по одному адресу? Особенно меня интересует девушка с длинными белыми волосами. Имени не знаю. Информация нужна через три дня.
– Местные? – деловито уточнил Стрельников.
– Ага.
– Тогда без проблем. Диктуй адресок.
– Это аванс, – достал я из бумажника купюру. – Остальное после.
ГЛАВА 3. НАСТЯ
Родителей дома нет, как и Макса. Очень удачно. Хотя слово удача мало приемлемо при сложившихся обстоятельствах. Я почти бегу в душ, напор воды включаю такой, чтоб хлестал по спине и плечам со всей силы.
Странно, но слез нет, а вместо них в голову лезет всякая глупость, думаю почему-то о том, что из-за гадкого мерзавца не посмотрела выступление танцовщиц. От шока, наверное. Точно, у меня шок.
Я вовсе не была ханжой, как окрестила меня Маринка, и не собиралась хранить целомудренность до свадьбы, если бы посчастливилось встретить парня, в которого влюблюсь. Но, чтобы вот так лишиться девственности…
Какой же этот бандит кретин! Привык к вседозволенности и берет все, что хочет… И кого хочет. Поимел меня прямо на полу какого-то заброшенного помещения. Даже защиту не использовал! От ненависти к мерзавцу темнеет в глазах. Была бы возможность, исколотила бы его вдоль и поперек. Миллион раз исхлестала бы его самодовольную рожу. Кретин!
Запоздало ругаю себя. Может быть, все-таки стоило кричать и звать на помощь? И кто бы мне помог? – усмехаюсь мысленно. Не найдется в городе человека, который решится противостоять Ушинским. Нет, я все-таки правильно сделала, что не кричала, иначе обо мне принялись бы судачить все, кому не лень. Это негодяю все пофиг, он обо мне уже и позабыл, наверное. Развлекся и забыл. А я не хочу приходить в институт и жаться по углам, прячась от любопытных взглядов. Так что, правильно, что не позвала на помощь. Никто ничего не видел, а, значит, сплетен не будет.
Высушиваю волосы феном, но не до конца, слишком долго. Быстро облачаюсь в спортивный костюм и прячу влажные пряди под кепку. Запихиваю испорченные вещи в мусорный мешок. Да… несчастливыми оказались мои новенькие белоснежные топ и юбка.
– Круз! – зову песика. – Идем гулять.
Мой маленький друг радостно виляет пушистым хвостом. Ушки смешно топорщатся. Он не привык к поздним прогулкам, но раз хозяйка зовет, и не думает отказываться.
В дверях сталкиваюсь с родителями. Мне страшно. Кажется, что на моем лице отчетливо читается произошедшее. Но папа с мамой ведут себя совершенно буднично, метаний дочери не замечают.
– Вы уже вернулись? – спрашивает отец. От него ощутимо несет перегаром.
– Только я. Марины и Максима еще нет.
– Ты у нас домашняя девочка, – пошатываясь, разувается папа. – Смотри, как бы в девках не засиделась.
– Настя, а ты куда собралась? – уточняет мама. Вид у нее весьма унылый. Наверняка жена Панфилова хвасталась новыми туфлями или плащом, а моей маме похвастаться ныне нечем.
– У Круза живот прихватило, – поспешно поднимаю собачку на руки. Выглядит песик весьма жизнерадостно и на больного никак не тянет. – Заодно мусор выброшу, – стараюсь загородить собой мусорный мешок. Вдруг тряпки среди картофельных очистков разглядят?
– Наверное, зря я ему творога сегодня дала, – сама придумывает мама, отчего у питомца возникла проблема с желудком. На пакет с отходами не глядит вовсе.
Я выдыхаю, когда выскакиваю за порог. Ставлю Круза на землю и надвигаю козырек кепки пониже, ничего не могу с собой поделать, боюсь сталкиваться взглядами с прохожими, чувствую себя грязной проституткой.
На полуночной улице людей мало. Зато звезд на небе много, и одна из них падает. В августе всегда случаются звездопады. Загадываю желание, чтобы Бог покарал мерзавца Илью Якушина. Я не верю в Бога, все-таки я дитя Советского Союза и до сих пор помню, как меня принимали в пионеры. Но кого еще просить о возмездии?
Миную ближайшую помойку и иду к той, что на другой улице. Так… на всякий случай. Туда мусоровоз по утрам приезжает раньше остальных точек. Там баков больше, так как вокруг район многоэтажек. И, если дворовые псы или маргиналы доберутся до разорванной и испачканной одежды, ее никто не опознает из местных.
У баков сталкиваюсь с дряхлой старушкой. У женщины в руках ведро, она не использует мусорные мешки, замечательное новшество, подаренное нам перестройкой. Боюсь, скоро и моей семье придется вернуться к ведру, на полиэтилен с ручками попросту не будет денег.
Возвращаюсь домой и сразу слышу отцовский храп, как и стук льющейся воды о борта эмалированной ванны. Туфель сестры, в которых она ушла в клуб, в прихожей нет, неоновых кроссовок Макса тоже, значит, душ принимает мама. Отлично, избегну любых расспросов.
Укладываюсь в постель с надеждой побыстрее провалиться в сон, забыть на несколько часов о том, что со мной приключилось.
Круз сворачивается рядом комочком. Я его не прогоняю, перебираю пальцами мягкую шерстку. Успокаивает. Но уснуть не могу, потому, когда в мою комнату заглядывает Марина, притворяюсь спящей. Нет ни сил, ни желания с ней разговаривать.
Сестра немного топчется у моей постели, уходит, не удовлетворив своего любопытства. Слушаю ее шаги, удаляющиеся вниз по ступеням. В детстве она упала с лестницы, страх так и не поборола, оттого ее комната на первом этаже, в соседстве с родителями. Мы же с Максом обитаем наверху. Единственное неудобство, у нас с братом общий санузел.
Заснуть так и не получается, мысли путаются, сознание отравляют слишком отчетливые видения того, как незнакомый парень прижимает меня к серому линолеуму. Песик чувствует мою агонию, облизывает влажным язычком мои ладони.
Я сдаюсь, выбираюсь из-под одеяла, включаю лампу, пристраиваю на голове большие наушники и возвращаюсь к недоделанному изразцу. На летней практике мне удалось заполучить место в единственной в городе керамической мастерской. Ее директриса осталась мною довольна и предложила постоянную работу по сдельной оплате. Очень удобно. Я забираю коробку с подготовленными формами и расписываю их дома. Платят совсем мало, но даже такой копеечный заработок позволит покупать хлеб, пока отец вновь не встанет на ноги. На самом деле, расписывать изразцы мне невероятно нравится. Такое удовольствие наблюдать за тем, как гипсовая форма с соприкосновением к ней глазури, превращается в красочное чудо.
Привычно увлекаюсь. Работа и громкая музыка отвлекли от драмы.
К тому времени, как я заканчиваю пятый по счету изразец, начинает светать. Веки слипаются, и на этот раз уснуть удается моментально.
– Настя! – просыпаюсь от настойчивого зова сестры. Марина не только зовет меня, но и трясет за плечи. – Настя, просыпайся. У нас несчастье.
Несчастье? Семья узнала о моем позоре? – к сожалению, прекрасно помню о том, что случилось в клубе.
Глаз открывать не хочется, но Маринка не сдается.
– Настя, да вставай же ты! Никогда столько не дрыхла, а тут не добудишься. Мне пришлось твою болонку выгуливать. Час дня уже.
– Я отсыпаюсь перед началом учебного года, – говорю, не разлепляя ресниц.
– Насть, Макса в милицию забрали. Ему тюремный срок грозит.
– Что!? – мигом подскакиваю я на кровати. – Что ты такое говоришь!? – мигом забываю о своих треволнениях, на фоне подобной беды они кажутся комариным укусом.
– Вот… спишь… и ничего не слышишь, – попеняла мне Маринка. – А к нам менты приходили. Макс вместе со своими дружками ночью в продуктовый магазин забрались, хотели кассу ограбить. Придурки. Сигнализация сработала, они вроде на мотоциклах удрали сначала, но их все равно поймали.
– Какой ужас, – начала бить меня дрожь. – Не верю. Макс не мог.
– А вот и смог. Папа в ментовку уехал. Мама, как они все ушли, в обморок хлопнулась, сейчас на диване лежит, охает. А я совсем не знаю, что делать. И ты разоспалась прямо непривычно. Все сверх на голову.
– Может быть, нам тоже стоит поехать в милицию? – начала впопыхах я одеваться.
– Нет. Те оперативники, что приходили, сказали, нас к Максу не пустят. И папу не пустят, но он собирается встретиться со следователем или еще с кем. Попробует связи свои задействовать. Нам остается только ждать.