Последующие дни превратились в кошмар. Максима не выпускали. Ему и двум его друзьям предъявили обвинения. Мама рыдала и ничего не ела. Впрочем, нас она тоже не кормила. Отец пытался что-то решить, но все его попытки проваливались одна за одной. Панфиловы, вхожие в дома высокопоставленных лиц, уехали на юг. Крупный милицейский чин, с которым папа в прошлом имел какие-то дела, слег с инфарктом. Вроде бы нашелся некий знакомый, готовый все уладить, но озвучил такую сумму взятки, что, продав дом и машину, мы едва сможем позволить себе купить однушку.

– Надо все продавать, – заламывала руки мама.

– Сумма слишком велика, – отказывался отец. – И боюсь, шельмец может взять денег и исчезнуть. А мы останемся и без сына, и без жилья.

– Тогда какой же это хороший знакомый, если ему доверять нельзя! – переходила на крик мама.

– Раньше можно было, – оправдывался папа. – Раньше меня уважали. А теперь на костях пляшут.

Маринка сбегала из дома на речку с подругами. Звала и меня. Я отказывалась. И рада бы сбежать от родительских скандалов, но на внутренней стороне бедер у меня синяки, девчонки сразу обо всем догадаются, появись я в купальнике.

Пока они загорали у речки, я готовила еду или расписывала изразцы.

Во вторник уложила в коробку доделанную партию керамических формочек и отправилась в мастерскую, там раскрашенные формы подвергнут обжигу, и тогда уже получится готовое изделие.

Страшно переживала за Макса и надеялась, что все как-нибудь обойдется. Одно радовало в этой ситуации – папа перестал пить.

Возвращалась я без тяжелой коробки. Следующую партию формочек получу только на следующей неделе. А вот оплату за сделанное мне выдали. Весьма кстати. Того, что папа дал на продукты, слишком мало, вместе с моей зарплатой – вполне продержимся.

Вот чего я совсем не ожидала, так это увидеть рядом с папиной Волгой знакомую белую девятку с пижонскими номерами из трех шестерок.

Почему он здесь? Я не восприняла тогда всерьез его слова о том, что вернется за мной. И меры предосторожности приняла, назвала ему не свой адрес.

Первой реакцией было – убежать. Но гнев и ярость заставили идти в дом.

В прихожей наткнулась на Маринку.

– Настя, как ты могла смолчать, что у вас с Ильей все срослось!? – вцепилась она в мою руку. – Я прямо ошалела, когда он заявился. До сих пор в себя прийти не могу. Ты такая умница! И ведь все в тихую провернула.

– Что провернула? Марина, ты в своем уме?

– Конечно, в своем, дорогая сестрица, – начала толкать она меня по направлению к кухне. – Идем скорее, тебя все ждут.

Увиденное на кухне меня поразило. Затуманенность и мечтательность во взоре Маринки я могла понять, у глупой девочки создан в голове романтичный образ плохого парня. Но вот сияющие лица родителей…

Илья сидел на табурете. В домашних тапках. Капец… Почему они вообще пустили его в дом, выдали ему тапки и угощают рыбным пирогом, который испекла я? Хорошо бы у него оказалась аллергия на рыбу.

– Привет, Настёна, – как ни в чем не бывало здоровается со мной мерзавец.

Стараюсь на него не глядеть. Не отвечаю и перевожу рассерженный взгляд на родителей.

– Доченька, что же ты не сказала нам, что с таким важным человеком знакома? – улыбается папа. – Боялась, не разрешим тебе к нему переехать?

– Я не собираюсь никуда переезжать! – по-прежнему не гляжу на незваного гостя.

– Но Илюшенька сказал, что за тобой приехал, – выдает мама. – Сказал, ты вещи должна была собрать.

Илюшенька!?!? Это что сейчас было? – не узнаю свою маму. Она больше не плачет, щеки порозовели, в глазах блеск счастливый. Илюшенька их загипнотизировал что ли всех?

– Ничего я не собирала. И никуда с ним не поеду, – заявляю упрямо.

Меня бесит завистливый взгляд Марины, вводит в недоумение азарт папы и беспокоит разом свихнувшаяся мама. Но все быстро встает на свои места.

– Настюша, так Илья уже сегодня сможет помочь Максима из тюрьмы вызволить, – лепечет родительница.

– И для меня собеседование устроил, – поддакивает отец. – В администрацию города. Начальником отдела недвижимости и застройки.

Перед глазами все плывет. Мне так плохо, что к горлу подкатывает тошнотворная слюна. Выходит, ради спасения одного ребенка они готовы пожертвовать другим? Ради материального благополучия? Это так мерзко, что сейчас мои родные кажутся мне ничем не лучше подонка Якушина.

– Так…, – показательно смотрит подонок на наручные часы. – Если спасать Максима, то нам с Настей пора выезжать, у моего приятеля скоро закончится дежурство. Ольга Леонидовна и Марина, пока мы решаем вопрос с Максом, вы соберете вещи Насти, – раздает он указания. – Позже я заберу.

Моя родня слаженно кивает и зачарованно глядит на благодетеля.

– Пошли, – берет меня Илья за руку.

Вырвалась. Залезла под кухонный стол, выудила оттуда свою собачонку.

– Круз Кастильо едет со мной, – безапелляционно бросаю наглому парню. Пусть только попробует отобрать у меня собаку!

– Ты назвала болонку именем полицейского из сериала «Санта-Барбара»? – с усмешкой спрашивает, когда мы уже оказываемся на улице.

– Это имя придает ему мужественности, – зачем-то поясняю я.

Он открывает для меня переднюю дверцу автомобиля, но я показательно усаживаюсь на заднее сиденье и больше не говорю с ним. Всю дорогу до отделения милиции прижимаю к груди дрожащего Кастильо.

– Посиди в машине, – выключает водитель зажигание и запирает меня внутри салона.

Невероятно, но Макс и два его приятеля появляются на крыльце буквально через десять минут. Обалдеть. Я впечатлена. Перед Ильей Якушиным не существует закрытых дверей.

Он разрешает поговорить мне с братом. Троица в счастливом замешательстве. Готовились к худшему, а их просто отпустили.

– Сестренка, отец взятку дал? – обнимает меня Максим. – Я уж, признаться, со свободой попрощался.

Брат такой высокий, что мне приходится задирать подбородок, чтобы видеть его глаза.

– Макс, обещай больше никогда не попадать в такую передрягу, – шепчу я.

– Клянусь, – без всякого пафоса произносит он. – Усвоил урок на всю оставшуюся жизнь.

Илья дает ошалевшим от дневного света парням денег на автобус и везет меня дальше. В мой новый дом…

Дом, как ни странно, производит на меня приятное впечатление. Снаружи высокий забор и тяжелая дверь с вращающейся камерой над козырьком. А вот внутри – обычный деревянный домик с верандой. Не коттедж, а больше деревенская изба, но в осовремененном варианте.

Нас встречает породистый пес. Борзая. Тычется ласково в ноги хозяина, он так же ласково гладит ее по изогнутой спине.

– Это Марио, – представлен нам с Крузом красавец пес.

– Марио? – иронично выгибаю брови. – Персонаж из игрового автомата? А еще про мою болонку что-то говорил.

Илья отвечает мне улыбкой.

– Марио почти слепой. На выставке собак отдавали в добрые руки. Хороший пес оказался, ни разу не пожалел, что забрал его.

Меня тронули слова Якушина. Но я, конечно, ничего ему не сказала.

ГЛАВА 4. ИЛЬЯ

На международной выставке лесного хозяйства, куда вход строго по пригласительным, интересного много. И семинары послушать стоило. Особо меня заинтересовал опыт японского деревоперерабатывающего предприятия со сложным технологическим процессом, где не оставляли отходов вообще, всему находили применение. Из отходов, бросовой и неликвидной древесины там выпускали сотни товаров, которые пользовались огромным спросом – ложки, разделочные доски, скалки, подставки под горячее, молотки, да и просто поделки. Подобный опыт однозначно следовало перенять.

Расписание выставки на все три дня было таким плотным, что нам с Вадимом едва удалось погулять по Екатеринбургу. Домой возвращались ночью, поспать в самолете толком не получилось, во время перелета не прекращал плакать чей-то младенец.

– Вздремнуть бы, – тер глаза Ефимов в такси. – Да не выйдет. Таисии в салоне обещал помочь, и тепловоз сегодня новый пригонят. Ты придешь посмотреть?

– Приду, конечно, – кивнул я. – Возможно, не сегодня, но приду.

Добравшись до дома, первым делом, зашел к соседке попросить кое о чем.

– Не волнуйся, Илья, все в лучшем виде организую. И с Марио полный порядок. Я его кормила, как ты и велел, два раза в день.

– Наталья Петровна, подкармливали ведь? – не трудно было догадаться, слишком уж торопилась женщина уверить меня в соблюдении рациона пса.

– Илюшенька, так чуть-чуть сосем, – покаялась соседка. – Ему паштет печеночный уж больно понравился, вот я добавочки-то и дала.

Ледяной душ и крепкий кофе помогли прогнать сонливость. Одежду, в которой летел в самолете, запихнул в стиралку, надел брюки, свежую рубашку и вывел машину за ворота. Первым делом, смотаюсь в отделение к Стрельникову. Надеюсь, Серега успел собрать сведения о моей девочке. Ее нежный образ преследует меня неотступно, и я жду не дождусь новой встречи.

Капитан в кабинете не один и собирается убегать на планерку.

– Илюха, привет! – впопыхах приветствует он меня и сует в руки картонную папку.

– Я тебя в машине подожду, – не терпится мне открыть досье.

Стрельников молодец, информации нарыл немало, даже фотографии приложены всей семьи. Мою красу зовут Настя Шубина. Настенька… Настёна. Красивое имя, редкое. Учится в местном институте на художественном факультете не самой популярной специальности декоративно-прикладного искусства. В сентябре она идет на третий курс, старший брат Максим на четвертый. Парень обучается менеджменту, абсолютно новая специальность, появившаяся в вузах в перестроечные годы. Сестра Марина будущий экономист. Мать погодков домохозяйка, когда-то числилась товароведом, но после рождения детей к работе не вернулась. Отец занимал высокую административную должность на прядильной фабрике, но был уволен в связи с упразднением предприятия. Понятно теперь, откуда у Шубиных неплохой дом. Но вот на какие шиши семья живет сейчас? Видимо, Игорь Евгеньевич неплохо наворовал в свое время, остались накопления. Так…, а вот это интересно и совсем неожиданно. На последней странице инфа на залет Максима. Прикинул, получается, парень залез в магазин как раз в ту ночь, когда я поймал Настёну.

– Серег, пацанов как выпустить можно? – спросил, когда, спустя полчаса, капитан плюхнулся на автомобильное сиденье.

– Если Пивоваров отказ от заявы напишет, то скатертью дорога. Придурки малолетние, по дурости на грабеж полезли. И ведь все из семей приличных. Ни одного привода, пьяных драк или наркоты.

– Держи, – отдал я ему вторую часть оплаты и сувенир с выставки, подставку для ручек.

– Клево как, спасибо, – повертел Стрельников причудливо вырезанную деревянную подставку. – Заметил, что ручки с карандашами все время теряю, да?

– Если не будут валяться, может, больше не потеряешь.

От отделения милиции еду прямиком в продуктовый магазин. Директор на месте, расшаркивается передо мной.

– Алексей Витальевич, напишите отказ, – прошу Пивоварова. Мы с ним знакомы не заочно, и он хорошо помнит, чем обязан.

– Да-да, напишу, – достает из выдвижного ящика письменного стола чистый лист бумаги. – И самому жаль мальчикам жизнь портить. Только, знаешь, Илья, нельзя ли взамен компьютер получить? Для моей секретарши. Она все на машинке печатает, а хотелось бы в ногу со временем уже идти, осовремениваться, так сказать.

Компьютер я ему обещаю, и мы расстаемся вполне довольные друг другом.

Вновь еду к Стрельникову.

– Быстро ты, – хмыкает капитан, забирая у меня бумагу с подписью Пивоварова.

– Серег, только ты пока парней не выпускай. Я позже заеду, скажу, когда можно будет.

– До семи успевай. У Светки сегодня день рождения. Мы в ресторан идем. Мне нельзя опаздывать.

– Успею, – заверяю я. – А если не приеду, пусть до утра сидят.