Я удивленно на него посмотрела. Неужели все-таки боги дадут ей имя? Странно даже… Все ж в этом мире девочек обделяют, и ритуалы имянаречения по полной форме проводят лишь в том случае, если наследника мужского пола нет. А там заодно и наречённых⁸ родителей назначают…

Только не говорите, что Священная Пара сейчас благословит девочку на выбор крестных. Где я их возьму, если мы ритуал подтверждения отцовства проводим усеченным составом? Тут из женщин лишь я да жрицы. Мужчин, правда, чуть больше…

Я молча наблюдала за тем, как девочку освобождают от пеленок и аккуратно кладут на алтарь. Хорошо знала, что будет дальше. Авеш и Шева пропоют слова молитвы, затем неведомая сила поднимет ребенка вверх… После он плавно опустится обратно, и тогда я смогу девочку забрать, а жрецы, взявшись за руки и прибегнув к силе, смогут прочесть ее имя на алтаре.

Вот только… Все случилось иначе!

Нет, голенький ребенок и правда был уложен на алтарь, однако молитву жрецы не спешили заводить, да и божественная сила как-то не рвалась себя выказывать… Произошедшее дальше я могу охарактеризовать только одним словом – нецензурным. И вся брань, которую мысленно в этот момент я прокручивала в голове, была обращена лишь к одному человеку – Сарвенде.

Для девочки, конечно же, не прошла бесследно связь Сарвенды с Зураром. А то, что Венда точно была связана с магией этого бога, сама ли, или через его последователей – стало подтвержденным фактом.

Вот прямо сейчас и подтвержденным, потому что из ребенка тучей начало выходить густое черное марево…

Всего на краткий миг повеяло затхлостью и спертым воздухом, таким, какой бывает в склепах… Стало холодно и грустно, и я поежилась, ожидая продолжения…

И пусть это не длилось долго, и магия Священной Пары уже окутала ребенка, поднимая его вверх, я все еще была зла. И на ситуацию, и на то, что Сарвенда в погоне за лучшей долей осознанно причинила вред своему дитя. Не знаю, будут ли у малышки последствия…

Но, может, именно это в ней и отторгало меня на уровне интуиции? А сейчас Священная Пара буквально выбивала из тела малышки вредоносную магию.

Девочка плавно опустилась на алтарь, и я поспешила ее забрать, тем более, что ребенок собрался заплакать. А я, как выяснилось за последний месяц, была лучше валерьянки и любого другого успокоительного. Во всяком случае, для нее.

Так и вышло, девочка быстро угомонилась. Я же ожидала слов своих жрецов. Что там? Будет ли имя даровано богами?

– Боги благословили дитя! – мягкий голос Шевы прозвучал торжественно. – Энежда Дарремская!

«Надя, значит, Надежда… – мысленно адаптировала имя ребенка. – Дома буду звать Нежкой».

– Священная Пара дает позволение на выбор нареченных родителей! – объявил Авеш.

А я хмыкнула. Я и до его слов поняла, что быть мне нареченной матерью… Кто вот только станет крестным? Тирхан рядом, конечно, но захочет ли?

Меньше всего я ожидала, что на роль нареченного отца себя предложит Виктран. Он вообще истуканом стоял весь ритуал, словно и не в этом месте находился, настолько пустым взгляд его был.

У меня-то и выбора не было. Я оказалась здесь единственной подходящей женщиной, к тому же малышка со мной клятвой была связана и родством с моим сыном.

Интересно, а как пройдет церемония при условии, что родителей Нежки тут нет? Кто там персты давать будет?

– Я, Верховный жрец Авеш Миррай, объявляю отцом Виктрана, Хозяина Священной Колыбели, еще не избравшего имя рода, и передаю ему перст.

В этот момент Шева забрала у меня Нежку и понесла ее к Виктрану. Представляю, какое у меня было лицо, вытянутое от удивления… А Виктран ничего, пошел навстречу, и ребенка принял, и по лбу себе палочкой поводить дал.

– Я, Хозяин Священной Колыбели Виктран, еще не избравший имя рода, принимаю перст и называю себя нареченным отцом Энежды Дарремской.

– Я, Верховная жрица Шева Миррай, объявляю матушкой Анастейзи Моррисон, Хозяйку Священной Колыбели.

Мне пришлось пройти к самому алтарю, чтобы подтвердить намерение и позволить провести со мной манипуляции местной атрибутикой ритуалов… Только после этого Виктран положил на лоб ребенка ладонь, мне же нужно было положить свою на грудь Нежки.

– Одобряем! – в унисон выдохнули мои жрецы, а я закатила глаза.

Еще бы не одобряла Священная Пара, когда буквально всучила нам крестницу. Что ж… дело сделано. И пусть все происходящее казалось странным, не совсем для местного общества правильным, но кто мы такие, чтобы спорить с богами?

Я наблюдала за тем, как наши с Виктраном нити магии переплетались в местах, где мы касались малышки… Красиво на самом-то деле, если учесть, что и моя, и его магия с обретением новой силы несколько изменились.

Да, центральными и главными цветами оставались прежние: его – медная, моя – зеленая, но внутри наших нитей теперь сверкали разноцветные искорки… Завораживающе, ярко, невероятно красиво…

Нас всех нежило в божественной магии… Нас в ней купали… Невидимые руки гладили… Благословляли…

Речитатив жрецов летел под купол храма, пока не оборвался на самой высокой ноте.

В отличие от жрецов, что проводили ритуал для Илюшки, мои не грохнулись в обморок, но и особо бодрыми тоже не выглядели. А я пыталась понять, есть ли в Нежке магия, и если да, то какая? Или тот факт, что богам пришлось вытурить из нее тьму Зурара, говорит о том, что она не будет одаренной?

Ох…

Я забрала ребенка у Виктрана и первой побрела на выход из храма. Во-первых, я точно знала, что Авешу и Шеве необходимо перевести дух, а младшим жрецам привести в порядок зал и алтарь. Во-вторых, мы тут все уже не нужны, только мешаться будем. В-третьих, девочку стоило и перепеленать, и покормить. А мне предстоял разговор. И, как бы, не один.

– Ваши поездки закончились? – нейтрально спросила у догнавшего меня Виктрана. – Готовы поговорить?

– Да. Домой?

– Всех нас, пожалуйста, – я кивнула в сторону Тирхана, который весь этот месяц старался не упускать меня из виду.

Словно что-то чувствовал, переживал… Эх… Будет ему невольный очередной стресс. Он и так известие о том, что хозяев у Священной Колыбели двое, принял тяжело. Да и поведение аргерцога его напрягало…

И воспитанники были насторожены. А у нас и времени, чтобы толком всех перезнакомить-представить, не было!

Расцвет получился отвратительно бешеным и в плане времени, и в плане вереницы непростых событий…

***

Я сидела за столом в кабинете и смотрела на Амадео, которого тут, вообще-то, не должно было быть. Потому что изначально планировался разговор с его сыном. Но Виктран опаздывал, а аргерцог вот нарисовался.

Смотрела на него и хмурилась. Весь этот месяц мы с ним, считай, общались сквозь зубы. Да и его жена совершенно изменила свое поведение и отношение ко мне. С ней уже я не горела желанием общаться, всячески избегая контакта. Ее вроде как «ненавязчивая» обработка невестки вызывала у меня и головную боль, и жажду приструнить как Лианелию, так и ее обнаглевшего мужа. Я держалась и сдерживалась, потому что Виктрана вечно не было, а не поговорив с ним и не расставив все точки над «i», выяснять отношения с его родителями тоже было неправильно. Мне с ним еще жить, мне с ним еще воспитывать одаренных детей и искать части тела бога…

Но с Амадео надо было что-то делать…

Вот уж кто радостно и счастливо принял тот факт, что его сын – Хозяин Священной Колыбели. Наконец-то его пошатнувшийся мирок вновь обрел утраченные черты. Мужчина во главе, как и полагается, а не какая-то там баба, пусть вроде как и суженая Виктрана.

И как-то забылись и мои подвиги, и мои старания, и вообще все, что между нами за время беспамятства морфа было… Мне приходилось из аргерцога чуть ли не кулаками выбивать информацию о том, что происходило в поместье, да и вообще обо всем, что делали люди, приехавшие по его указке. Опять же, Аррияш хмурый ходил, явно что-то там было неладно…

А уж фраза, брошенная Амадео вскользь, о том, что этот дом уже, вообще-то, не мой… Помню, что только Нежка и спасла этого старого дурака от немедленной расправы. Расплакалась – и мне пришлось взять ее на руки, а он как раз скрылся из виду…

Девочка и сейчас, накормленная и перепеленутая, находилась в кабинете со мной. Спала в плетеной корзине… Илиас вот с Рудиком был, мальчишка меня просто невероятно выручал с сыном. Что бы я без него делала? Впрочем, как и без остальных детей, тесно сплотившихся возле меня…

Я вздохнула и снова посмотрела на Амадео. Сидит, будто кол проглотил, подбородок чуть ли не к небу тянет. И зашел без стука, гоголем вплыл⁹ и уселся напротив… Вот тебе и семья… М-да…

– Амадео, может, объяснитесь? – хмуро спросила его. – Я вас не звала.

– Сейчас же Виктран придет, тогда и объясню. Я лишним не буду. Наоборот, я сейчас гораздо полезнее тебя. Столько всего обсудить требуется. Ты бы, Анастейзи, детьми лучше занялась… Да и…

Договорить он не успел, в дверь раздался стук, и после моего сухого «да» вошел Виктран…

Я вздрогнула и опустила глаза, всего на миг. Все никак не могла привыкнуть к его внешности. Помню, когда схватила его руку и переместилась вместе с женщинами к озеру, замерла истуканом, разглядывая Виктрана. Он был практически копией Виктора. Практически – потому что Витюша был светловолосым, а вот Виктран – брюнет. В остальном же… Ну копия! Словно ксерокопия!

Однако секундный ступор прошел. Моя злость вновь поднялась волной. И на широко скалящегося Амадео, уверенного в своих правах и статусе, уже смотрела Анестезия Падловна. Мой тяжелый взгляд и мужиков посуровее пронимал, аргерцог же явно слишком расслабился.

Я молча наблюдала за тем, как с его лица стекала улыбка. Как он подобрался, явно ощутив перемены во мне, будто ему захотелось оборониться, хотя к магии я точно не прибегала. А могла бы.

Но, вероятно, придя к выводу, что Виктран, несомненно, за него заступится, аргерцог то ли решил рискнуть и закрепить следующими словами свои притязания, то ли вкрай уверовал в то, что теперь сможет распоряжаться мной и моими действиями за счет разделенной с его сыном силы. Как там у них? Жена да подчинится мужу? И неважно, что я не жена.

– Анастейзи, освободи кресло, Виктран пришел… Теперь он Хозяин!

И пусть мне совершенно не хотелось устраивать показательную порку перед Виктраном, да еще перед важным разговором, но… Амадео перешел черту. Да и самому Виктрану стоило сначала со мной диалог выстроить, прежде чем мотаться по стране. И своему отцу самостоятельно объяснить, что я не придаток к Виктрану, а равноправный партнер, обладающий всеми правами и обязанностями.

– Ваш статус гостя аннулирован, все договоренности аннулируются, – не разрывая зрительного контакта, произнесла я, чувствуя, как пришла в движение сила, накладывая на Амадео, его помощников и семью ограничения. – У вас и вашей свиты есть час, чтобы покинуть Белый Дом. Никого из неблагодарного рода Аригальерских я в своих домах более не потерплю. И только из уважения к вашему сыну позволю находиться вашей семье в Колыбели. При условии, если кто-то захочет вас приютить. Время пошло.

Я легонько махнула рукой, распахивая входную дверь, закрепляя свои слова действием. То, что Виктран не вмешается – знала наверняка.

Чего еще не понимал Амадео – это того, что его сын больше не является частью его рода. Магия рода уже отказалась от него, списав со счетов и кинувшись защищать дитя в утробе Лианелии. Он уже не принадлежит им и бороться за род, оскорбивший Хозяйку, не станет.

Как в дальнейшем скажется это на нашем общении с ним – не знаю. Но есть вещи, которые игнорировать нельзя, даже если они исходят от близких людей. Эту ситуацию допустил именно Виктран, пусть дальше и расхлебывает. А я однозначно уверилась, что сходство Амадео с Сергеем Денисовичем внешним и ограничивается, стать мне родным отцом этот индюк надутый точно никогда не сможет.