– О, не стоит думать, что меня прельщал статус или положение. Это совершенно не так. Я познакомилась с Аджаем до того, как узнала о том, кто он. Для меня он был просто мальчиком, за которым в поместье Лагодари ухаживали. А если говорить честно, то его выхаживали. Род Лагодари славился именно лечебными знаниями и техниками, потому принца и оставили на попечение лорду Виардешу. Кстати, мой брат проявил кровь рода, он – маг-лекарь.

Девушка улыбнулась. Вероятно, память о брате грела ее душу, а может, ей нравились те воспоминания.

– Первая наша встреча с Аджаем случилась в саду, где я прогуливалась. Мне было очень сложно в поместье, и сад я выбрала местом, где могла без помех поплакать вволю. Потому что меня не приняли. Если глава рода и его жена относились ко мне тепло, то их родственники и домочадцы… Как бы объяснить… При главе вроде ничего и не происходило, но стоило ему выйти за порог – менялось всё и все. Решение лорда Виардеша очень не нравилось его единокровному брату, у которого тоже были дети. Он рассчитывал, что главенство в будущем перейдет к одному из его сыновей. Слуги пренебрегали мной, могли обидеть, даже поранить… Многое происходило… И стало гораздо хуже, когда объявили о нашей помолвке. Но я терпела. Сначала ради брата, потом ради любимого.

– Подожди, не перескакивай. Ты сказала о встрече в саду. Вы начали общаться?

– Это так смешно вспоминать. Он меня за дерзкую служанку, наверное, принял. А я на него накричала, потому что он портил деревья. Принц же не мог себя нового принять, злился на всех, магию свою расплескивал. Ходить уже мог, но желания жить дальше то ли не имел, то ли просто не представлял, как быть, из-за лица. Но… он же красивый!

Я отметила и блеск в глазах девушки, и румянец, окрасивший ее щеки.

– Но красивее всего его душа. Во всяком случае, мне так казалось. Я тайком бегала в сад на встречи с ним, много рассказывала о себе, делилась болью и тем, что в семье Лагодари меня никак не могут принять и, кажется, уже начинают жалеть о том, что меня и брата забрали. Особенно доставалось Шани – его мучили учителя… Позже, конечно, глава рода все это пресек. Но тогда…

Лагода горько усмехнулась.

– Помню, как плакала навзрыд три вехи, не переставая, узнав, что Аджая забрали домой. Он был моим единственным утешением в огромном поместье. А спустя вехиман я узнала, кто он такой… Сложно было не узнать, когда он при всех регалиях заявился навестить свою спасительницу леди Гитану… Я в обморок упала, представляете?

Последнюю фразу она едва слышно выдохнула.

Я много чего себе представляла. В том числе и то, почему глава рода выбрал очень дальнюю родню, чтобы забрать ребенка и воспитать того наследником рода. Но, как по мне, защитить он его не смог. Не уверена насчет Шани, но вот Лагоду он однозначно упустил.

– С момента публичного объявления о помолвке моя жизнь снова сделала крутой поворот. Меня забрали из поместья, отправив на обучение к родственникам правителя по линии его матери. Там помимо меня воспитывались и многие знатные леди одного со мной возраста. В том числе и дочь лорда Абтхеша, брата лорда Виардеша. С рассвета и до заката меня учили тому, как быть женой правителя. Этикет, танцы, уроки истории…

Лагода перечисляла предметы, а у меня волосы на голове шевелились. Она вообще спала при такой-то нагрузке?

– Раз в ход нас отпускали домой на целый вехиман. Он был самым чудесным, ведь я виделась с братом. И, несмотря на то, что ему приходилось меня постоянно лечить, я все равно была счастлива, потому что приезжал и Аджай.

– И вы с ним продолжали задушевные беседы, или ты перестала рассказывать о том, что с тобой происходит?

Это было не праздное любопытство. Если Лагода честно рассказывала о прессинге, который вряд ли закончился с изменением места ее проживания, то Аджаю оправдания нет. Ни за что не поверю, что он не нашел бы рычаги давления на тот или иной род, чьи дочери принимали участие в травле. Сомневаюсь, что кандидатуру будущей королевы принц не обсудил со своими родителями – действующими правителями.

– Нет, я больше не жаловалась. Скорее, выступала слушателем, просто радуясь тому, что человек, ставший мне близким, рядом. Но сейчас я понимаю, что стоило бы сказать о том, как надо мной издеваются, и как трудно приходится Шани в каждую нашу встречу. Потому что не только правитель имеет следы на своем теле, у меня тоже есть шрам, от которого не удалось избавиться, как ни старался Шани.

– Его оставили наставники?

– Нет, Ваша светлость, они в своих наказаниях настолько черту не переступали. Но меня и там никто не принял, я ни для кого не стала своей. И все считали, что я не подхожу на роль жены Аджая. Наставники наказывали часто, да, за любую, даже малейшую оплошность. Не только меня, но и других леди, пусть я и получала наказания чаще остальных. Однако они знали меру. Вот только… Наставники легко могли закрыть глаза на издевательства других учеников. Например, сделать вид, что ничего не произошло, и мне, ученице, над которой «подшутили», не требуется помощь лекаря.

– Сначала ты пыталась доказать себе, что все выдержишь, потом уже пыталась доказать остальным, что выбор Аджая не ошибка, и тебе все по плечу. Именно поэтому перестала жаловаться, верно? Вероятно, и вовсе старалась молчать о том, что происходит в твоей жизни. И твой избранник видел тебя только в отличном расположении духа, хотя смутно ощущал тревогу. Так?

Опять же, вопрос был не праздным. Я должна была понять, что руководило парнем. Только ли страсть и желание обладать приглянувшейся девушкой? Понятно, что и ему приходилось нелегко. Если уж Лагоду столь серьезно обучали, то представить, какая насыщенная программа была у наследного принца, который на пару-тройку лет постарше – несложно. Но если он, даже замученный собственными проблемами и задачами, чувствовал что-то неладное в облике и поведении невесты, то должен был потребовать у нее ответа.

В идеале – сам должен был все проверить…

– Спрашивал. Неоднократно. Но я не хотела доставлять хлопот. К тому же я не нравилась королеве. Ее величество иногда давала нам уроки, после которых меня всегда оставляли для разбора ошибок, а если быть точнее – для очередной порции оскорблений.

Ну если дела обстояли в таком ключе, правды о том, что происходило в месте, где обучали его невесту, наследный принц не выяснил бы. Власти-то поменьше, чем у матери… И, похоже, о том, что ее невеста не устраивала, мать ему в лицо не сказала… Иначе вряд ли бы Аджай согласился на то, чтобы его будущую жену обучали на ее территории и ее люди. Как минимум своего человека к ней бы приставил.

– Хозяйка, я хорошо осознаю, что и сама совершила множество ошибок. Сейчас я вижу и понимаю то, чего не хотела ни видеть, ни понимать тогда. Я сама отказывалась от помощи, которую могла получить, стоило только этого захотеть. Стоило только лишь раз обратиться к главе Лагодари, например. Или к Аджаю. Но… Я решила, что со всем справлюсь сама. И я справилась!

– Серьезно? Ты считаешь, что ситуация, когда сначала наследник, а теперь уже и правитель Абхарты семь ходов носится по миру в поисках пропавшей и отказавшей ему невесты – это наилучший вариант?

– Я справилась не со всем… Но больше, чем за ход до возвращения в поместье Лагодари и свадьбы с правителем, надо мной перестали издеваться. И даже Ее величество изменила свое отношение. Пусть и не сменила гнев на милость, но и несправедливости более ко мне не проявляла.

Я закатила глаза. Неужели она до сих пор ничего не поняла? Не сопоставила?

А Аджай молодец, раз смог в той ситуации добиться того, чтобы его невесту оставили в покое. Но, опять же, опыта, что ли, не хватило – до ума довести? Или мать сумела его убедить, что раскаивается?

– А шрам, тот самый, который полностью не смог излечить Шани, ты получила до того, как тебя перестали трогать наставники, ученицы и королева, или после?

– До…

– Лагода, ты и правда не понимаешь, что именно произошло? Или просто отказываешься видеть? Я уверена, что молчать не стал именно твой брат. Получение настолько серьезной травмы стало для него последней каплей, и он явно нарушил обещание, данное тебе, и нажаловался Аджаю. Но твои враги затаились и ударили тогда, когда ты оказалась уязвимей всего. Что сделал Аджай? Что он сотворил такого, что ты посчитала это предательством?

– Зачал наследника с другой.

– Что?!

Глава пятая

– Пойдем, – справившись с потрясением, я поднялась с лавки и протянула Лагоде руку.

По сути, я ее сдернула с нее и открыла тропу прямиком к озеру, где находились мужчины, и откуда они нас, собственно, и подслушивали.

Хочу видеть лицо короля. Я хочу понять…

К тому же тут не может быть правды только одной стороны. В конфликте участвуют обе. А здесь и вовсе политика замешана. А политика – всегда та еще грязь.

И Лагода, варившаяся в собственном аду, совершенно не в курсе того, что в тот момент происходило с принцем. С кем и за что боролся он, и на что ему приходилось идти. В том числе ради нее. Но ребенок… Этот момент смущал. Сильно.

– Вам стоило поговорить давно. Гораздо раньше. Еще в тот момент, когда вы выбрали девушку своей невестой, – глядя в глаза Аджая, произнесла я. – Вам было известно, что она не готова ни морально, ни физически к этой роли. Вы оплошали.

Что я видела в его взгляде? Обреченность. Сожаление и страх…

И последнее играло решающую роль. Ребенок от другой у него все-таки был. Жаль.

– Я не стану говорить о том, сколько ошибок вы допустили оба. Думаю, как минимум вы уже знаете обо всем. И о том, как обращались с вашей избранницей в поместье ваших родственников, и о том, кто именно развел вас по разным углам. Меня интересует только два момента.

Я повернулась к Лагоде, которая осталась стоять за моей спиной.

– Выйди, достаточно уже прятаться. Пора бы узнать, что на самом деле происходило не только с тобой, но и с тем, в ком когда-то ты увидела любимого! Обещаю, что никто не сможет забрать тебя из Колыбели. Ты уйдешь отсюда только по своей воле. Слово!

Озеро забурлило, а меня окутало божественной магией.

– Ваша светлость!..

Возгласы Аджая и Лагоды слились в унисон. И если девушка испытывала благодарность, то Аджай был недоволен.

Впрочем, не ярился, страха в нем было куда больше.

– Когда ты открыла дар пряхи?

– За веху до свадьбы, – тихо ответила Лагода. – Это были мои именины, мне исполнилось восемнадцать

Я закрыла глаза. Если я права, если только на мгновение права, то это испытание не прошла именно Лагода.

– И ты уверена в том, что у принца были женщины, с которыми он делил ложе?

– До той вехи я была уверена, что у него никого нет, верила, что мне хранят верность. И все слухи, что распускала кузина и другие леди – ложь.

– Что ты увидела, Лагода? Что показал тебе дар?

– Мою судьбу. Узлы, ставшими решающими в ней.

– Узлы?

– Первый узел предвещал коронацию, но я стала бы матерью чужого ребенка. Второй – мою смерть.

– Что было дальше?

– Поздно вечером в поместье приехал Аджай, несмотря на то, что по традиции он не должен был видеться со мной до вхождения в храм. Мне доложили о его приезде, и я побежала к нему в гостевые покои, а там…

– А там?

– Там он делил ложе с моей кузиной. И я уверена в том, что видела, Ваша светлость. Я лично ухаживала за принцем, я знаю, какие родинки и в каких местах у него есть. Это точно был он…

– Анджарли! Я думал, что это была ты!

Я пропустила мимо ушей сиплый возглас короля Абхарты.

– И ты сбежала? Никак не обозначила собственное присутствие, так?

– Да…

– Дура!

– Ваша светлость! – Аджай не выдержал и рванул к нам, явно желая защитить от меня девушку.

Смешно. Во-первых, ему нечего было противопоставить моей магии, во-вторых, Виктран бы не позволил ему что-либо сделать. Он хоть и хранил молчание, но бдительно следил за другом и не дал ему ступить и пары шагов.

– Ты могла остановить происходящее, и тогда никакого зачатия бы не произошло. Сомневаюсь, что тебя привели к концу их встречи. Ты увидела только обнаженного Аджая? А кузина? В каком виде она была?