Рядом с ней в задней части салона – сиденья они вырвали, чтобы туда могло поместиться больше еды из мусорных контейнеров, по которым они часто шарились, – сидела Патрисия «Кэти» Кренуинкел. Ей был двадцать один, родилась она в Инглвуде. Еще в детстве у Патрисии начались гормональные нарушения, из-за чего она постоянно переедала и очень тревожилась, что выглядит уродливо и непривлекательно. Подростком она пристрастилась к наркотикам и начала много пить. В один из дней 1967 года она оставила свою машину на парковке и исчезла, даже не получив два последних зарплатных чека за работу в страховой компании.

Пассажирское сиденье занимала двадцатилетняя Линда Касабиан из Нью-Гэмпшира. В старших классах она играла в школьной баскетбольной команде, но бросила учебу ради замужества. Брак продлился меньше полугода. Вскоре после этого ее арестовали в Бостоне по подозрению в торговле наркотиками. К весне 1968 года она вышла замуж во второй раз, родила ребенка и переехала в Лос-Анджелес. Иногда она представлялась как «ведьма Яна».

Наконец, за рулем сидел двадцатитрехлетний Чарльз «Текс» Уотсон, ростом шесть футов три дюйма^[4], родом из Восточного Техаса. В детстве Уотсон был бойскаутом, возглавлял школьную футбольную команду и помогал отцу, державшему бензоколонку и продуктовый магазин. Во время учебы в Университете Северного Техаса Уотсон вступил в студенческое братство и начал баловаться наркотой. Вскоре он бросил учебу, переехал в Калифорнию и устроился продавцом париков. Как-то раз он подобрал голосовавшего на обочине парня, который оказался Деннисом Уилсоном, участником группы The Beach Boys, и это случайное событие навсегда изменило жизни обоих.

Той ночью все четверо пассажиров «форда» были с ног до головы одеты в черное. Никто из них ранее не привлекался к ответственности за насилие. Они входили в коммуну хиппи, называвшую себя «Семьей». Живя в изоляции на ранчо Спэн, пятьсот гористых акров и съемочные площадки которого некогда служили декорацией для фильмов и телешоу в жанре вестерна, участники «Семьи» исповедовали выдуманную ими самими смесь различных идей в лучших традициях нью-эйджа^[5] – защита окружающей среды, борьба с истеблишментом, свободная любовь и апокалиптическое христианство, дополненное яростным отрицанием общепринятой морали. Жизнь этих людей по большей части определялась прихотями их лидера, тридцатичетырехлетнего Чарльза Миллза Мэнсона, который как раз и приказал им отправиться на вылазку той ночью.

Четверка подъехала к дому номер 10050 на Сьело-драйв, где жила актриса Шэрон Тейт со своим мужем, режиссером Романом Полански. Сам режиссер на тот момент находился в Лондоне, где подыскивал места для натурных съемок «Дня дельфина», фильма о дельфине, которого дрессировали с целью убить президента Соединенных Штатов^[6].

Поездка до Сьело-драйв заняла около сорока минут. На место они прибыли сразу после полуночи. Район Бенедикт-Кэньон был очень тихим, словно находился бесконечно далеко от шумного, похожего на муравейник Лос-Анджелеса. Построенный в 1942 году дом поначалу принадлежал французской актрисе, спроектировавшей его по образу и подобию нормандских загородных поместий своей юности. Длинная дорога упиралась в невидимое с улицы удлиненное здание в стиле ранчо, возведенное на изолированном участке деревенской земли общей площадью три акра. Из окон дома, стоявшего на склоне холма над обрывом, открывался вид на сверкающий огнями Лос-Анджелес на востоке и до неприличия шикарные поместья Бель-Эйра, раскинувшегося к западу. В ясный день оттуда можно было увидеть даже расположенный в десяти милях от него Тихий океан.

Уотсон взобрался на столб, чтобы перерезать ведущие к дому телефонные провода. Он уже бывал здесь раньше и знал, как их найти. Подъездную дорогу перекрывали автоматические ворота, однако, вместо того чтобы открыть их, четверка решила перелезть через стоящее на насыпи ограждение и таким образом проникнуть на территорию. Все они были вооружены охотничьими ножами, у Уотсона также имелся револьвер «бантлайн» 22-го калибра. Касабиан осталась на шухере возле ворот. Остальные трое осторожно двинулись вверх по склону по направлению к уединенно стоящему зданию.

На подъездной дороге они столкнулись со Стивеном Пэрентом, восемнадцатилетним парнем, который приезжал к жившему в гостевом доме смотрителю, чтобы продать ему радиочасы [8]. Стивен сидел за рулем белого «рамблера» своего отца, опустив стекло, чтобы активировать механизм, открывавший ворота. Уотсон подошел к водительской двери и направил револьвер ему в лицо. «Пожалуйста, не трогайте меня, я ничего не скажу!» – закричал Пэрент, прикрываясь рукой, чтобы защититься. Уотсон полоснул его ножом по левой руке, перерезав ремешок наручных часов. А затем четырежды выстрелил в Пэрента: в руку, в левую щеку и дважды в грудь. Пэрент умер мгновенно, заливая кровью машину.

Звук четырех выстрелов разнесся по всему Бенедикт-Кэньону, однако в доме номер 10050 на Сьело-драйв их, похоже, никто не услышал. Это был дом в деревенском стиле из камня и дерева; в многочисленных газетных статьях его деревянную обшивку вскоре начнут описывать как томатно-красную. Вымощенная плитами извилистая дорожка вела мимо широкого парадного крыльца к колодцу желаний, по краям которого были установлены каменные голуби и белки. Позади дома располагались бассейн и скромный гостевой дом. Двор украшали невысокая живая изгородь, огромные сосны и радующие глаз клумбы с маргаритками и бархатцами. Через белую голландскую дверь^[7] можно было попасть в гостиную, где выложенный камнем камин, потолочные балки и мансарда с ведущей в нее лестницей из красного дерева создавали очень уютную атмосферу.

Поняв, что все окна и двери в доме закрыты, Уотсон прорезал длинную горизонтальную щель в москитной сетке на окне столовой и через него проник в дом. Затем он пробрался к входной двери и впустил Аткинс и Кренуинкел. В гостиной трое убийц наткнулись на Войцека «Войтека» Фриковски, тридцатидвухлетнего начинающего режиссера, выходца из Польши, спавшего на диване, накрытом американским флагом. Фриковски тогда отходил после плотного десятидневного общения с мескалином. Пережив в Польше все жестокости Второй мировой войны, он переехал в Америку, где вел довольно бесцельную жизнь. Его друзья считали, что в нем чувствовалась какая-то «задумчивость и тревожность»: он принадлежал к поколению поляков, «сошедших с орбиты» [9].

С трудом разлепив глаза и увидев стоящие над ним фигуры в черном, Фриковски потянулся и, очевидно приняв незнакомцев за друзей, спросил:

– Который час?

Уотсон направил на Фриковски револьвер и велел:

– Молчать! Не двигайся, или ты труп.

Фриковски напрягся, начав осознавать серьезность ситуации.

– Кто вы такие, – спросил он, – и что вы здесь делаете?

– Я дьявол, – ответил Уотсон, ударив Фриковски по голове, – и я собираюсь заняться здесь своими дьявольскими делами.

Аткинс нашла в бельевом шкафу полотенце и постаралась как можно крепче связать им руки Фриковски. Затем она, по указанию Уотсона, отправилась осматривать дом в поисках других людей. Подойдя к спальне, она через приоткрытую дверь увидела женщину, которая полулежала на кровати и читала. Это была двадцатипятилетняя Эбигейл Фолгер, наследница кофейной империи. В доме на Сьело-драйв она жила с апреля – из-за Фриковски, с которым на тот момент встречалась. Оторвав взгляд от книги, Фолгер улыбнулась и помахала Аткинс, которая тоже помахала в ответ и двинулась дальше по коридору.

Аткинс заглянула во вторую спальню и застала там мужчину, сидевшего на краю кровати и разговаривавшего с беременной женщиной в одном нижнем белье. Это был тридцатипятилетний парикмахер Джей Себринг. Его салон в Беверли-Хиллз привлекал немало богатых и знаменитых клиентов; он первым начал стричь посетителей в отдельном кабинете, а не в общем зале парикмахерской. Во время войны в Корее Себринг служил на флоте. По слухам, он был настолько скрытен по натуре, что его телефонный номер знали всего пять человек.

На кровати рядом с ним лежала его бывшая девушка, двадцатишестилетняя Шэрон Тейт, беременная первым ребенком. Она была на девятом месяце. Тейт не так давно закончила съемки в фильме «Один из тринадцати»^[8], в котором сыграла самую большую на тот момент роль, и ее агент обещал: рано или поздно она станет звездой. Тейт родилась в Далласе в семье армейского офицера, и ее детство проходило в разных городах, разбросанных по всему миру. Она была настолько красива, что, когда впервые приехала в Нью-Йорк, на улицах при ее появлении замирало движение [10]. Она становилась королевой выпускного бала и в средней школе, и в старшей, а первую свою победу завоевала еще в шесть месяцев – когда выиграла в Техасе конкурс «Мисс Карапуз». Тейт надеялась: актерская карьера поможет ей доказать, что в ней есть нечто большее, чем просто привлекательная внешность. Переехав на Сьело-драйв, в дом, который она называла «Домом любви», Тейт смотрела в будущее с оптимизмом [11]. Она верила – рождение ребенка укрепит их брак с Полански, порой ведшим себя с ней не слишком уважительно [12].

Доложив Уотсону о результатах обхода, Сьюзан Аткинс заново связала руки Фриковски отрезком нейлоновой веревки. Потом привела в гостиную остальных: угрожая ножом, загнала туда Фолгер, а следом Себринга и Тейт. «Пойдемте со мной, – велела она им. – Молчите, или вы покойники».

Шокированные и растерянные, они начали предлагать злоумышленникам деньги и все что угодно, умоляя не причинять никому вреда. Троим пришедшим из спален Уотсон приказал лечь лицом вниз на пол перед камином. Тейт заплакала, Уотсон велел ей заткнуться. Взяв длинную веревку, он связал Себрингу руки за спиной, а затем обмотал ее вокруг его шеи. Той же веревкой он затянул петлю на шее Тейт и Фолгер, а конец перекинул через потолочную балку.

Себринг с трудом поднялся на ноги и возмутился: неужели этот человек не видит, что Тейт беременна? Он попытался подойти к Тейт, но Уотсон дважды выстрелил в него, пробив легкое. Себринг рухнул на лежавший возле камина ковер в виде шкуры зебры. Поскольку все трое были связаны одной веревкой, его падение заставило вскрикнувших Тейт и Фолгер встать на цыпочки, чтобы не быть задушенными. Уотсон упал на колени и начал без остановки бить парикмахера ножом. Затем, снова поднявшись, ударил Себринга ногой в голову. После этого он велел Кренуинкел выключить в доме весь свет.

Тейт спросила:

– Что вы собираетесь с нами делать?

– Вы все умрете, – ответил Уотсон.

Фриковски сумел высвободить руки. Он кинулся к Аткинс, пытаясь разоружить ее, но она вонзила нож ему в ногу и продолжала наносить удары, пока они катались по полу гостиной – мелькали руки и ноги, сверкала сталь. Фриковски схватил Аткинс за длинные волосы. Его кровь была повсюду, он получил более полудюжины ранений, однако сумел, пошатываясь, подняться на ноги. Аткинс выронила нож, Фриковски побежал к входной двери и, хотя Аткинс, догоняя, колотила его руками, успел добраться до лужайки. Уотсон остановил его двумя пулями, а затем повалил на землю и несколько раз ударил рукояткой револьвера по затылку с такой силой, что та сломалась, а череп Фриковски треснул.

Из дома доносилось рыдание Тейт. Фолгер, сумевшая освободиться от петли на шее, тоже выскочила наружу через парадную дверь. Похожая на привидение в развевавшейся ночной рубашке, она добежала до середины лужайки перед домом, когда Кренуинкел догнала ее и пустила в ход нож, нанеся Фолгер двадцать восемь ударов. К делу подключился Уотсон, и Фолгер обмякла, произнеся: «Я сдаюсь. Я уже умерла. Забирайте».