Хорошо, что я поел, да и упражнение несложное. Хотя пот полился на глаза, у меня вышло. Это всегда проще, чем делать что-то самому. Я, всё так же стоя у края ложи, взялся через Завесу за металлический крюк в техническом помещении напротив…

И вырвал его!

Горящий воздушный змей накренился, а я вырвал ещё один. В ушах загудело от усталости, напряжение сильное, новое тело после переноса пока ещё не рассчитано на большие нагрузки. Но хорошо, что я выспался, поел и потренировался утром. Да и Александр усердно тренировался, переселись я вместо него в кого-то другого – уже бы умер.

Вырвался второй крюк, а третий, прибитый с другой стороны арены, вообще лопнул. Теперь самое сложное, потому что ветер мешал и пытался унести пылающего дракона. Сейчас его держал только я своей концентрацией. Но улетать дракону нельзя. Он, как и тогда, должен мне помочь.

– Руби их! – прокричал кто-то над самым моим ухом.

Это орал Платон, но болел он не за имперцев, а за своих гладиаторов. Когда схватка вот-вот начнётся, он не выдержал.

Пики фаланги уже достигали цели, несколько смельчаков попытались через них пробиться, но погибли сразу. Толпа радовалась первой крови, даже высокопоставленные гости сияли, видя первые трупы.

А теперь – вниз!

Собравшись с силами, я вздохнул, напрягся и дёрнул полотно вниз. И воздушный змей поддался. Пылающий дракон начал приземляться против ветра. Ткань крыльев чем-то пропитана, поэтому он не сгорел до сих пор. Это мне и на руку.

– Осторожно! – закричал кто-то.

– Пожар!

Местные гладиаторы отошли вовремя, а вот фаланга заметила это слишком поздно. Не до конца сгоревший воздушный змей опустился прямо на квадрат.

Кто-то пытался сбить его в сторону его пиками и алебардами, кто-то начал покидать строй, но большинство бронированных гладиаторов накрыло горящими крыльями.

Ну, всё, что зависело от меня, я сделал. А дальше посмотрим, на что способны местные велиградцы. Я устало облокотился на край и принялся смотреть.

Тигр из Кайро оглушительно взревел и опустил огромный молот на голову отбившегося из строя противника. Чернявый мужик первым рванул прямо через огонь, на ходу отдавая приказы, остальные бежали за ним.

И вот дальше-то началась настоящая рубка. Слышен только звон железа, крики боли и восторг толпы. Местные вооружались оружием упавших, те, потеряв строй, отбивали поодиночке. Длинные пики и алебарды теперь им только мешали, как и глухие шлемы с забралами, а в рукопашной схватке – не до чести и кодексом, там бьют с любой стороны, со спины в особенности. Только расслабься – и конец.

Тигр сбил кого-то мощным ударом молота, настолько сильным, что с кирасы соперника вылетели заклёпки. Чернявый чуть не получил тесаком по голове, но рослый парень, что прикрывал его, врезал врагу алебардой, лезвие аж застряло в шлеме.

– Давай! – орал рядом со мной Платон, явно вспоминая былые деньки, когда сам был гладиатором. – Руби их! Вали! А-а-а!

Снова звон, на песок брызнула кровь, довольные крики. Велиградцы получили преимущество и теснили врага. Многие из бронированных даже не успели выбраться из-под горящего змея, где их и прикончили, метко поражая уязвимые места доспехов. Сильно несло палёным, а силуэт Тирана Кроноса Рекса уже окончательно сгорел и его растоптали.

А ведь вначале толпа и понять не могла, как на это реагировать. Но азарт, с которым местные гладиаторы рубились в схватке, хотя она только что казалась всем проигранной, передался и зрителю. Да и это же свои, многие жители города и сами велиградцы, а кто нет – всё равно радовались, что местные утёрли нос столичным.

Не радовался только севастократор и сидящий рядом с ним мрачный экзарх. Но в империи принцип боёв на арене не менялся сотни лет – победителей не судят, и даже император не нарушал его.

– Режь их! – ревел Платон, брызгая слюной. – Вот это бой! Клянусь всеми Хранителями, никогда такого не видел. Наши победили! Победили имперских псов!

А ведь только что казалось, что он имперец до мозга костей, а тут вспомнил родные корни. Но наши и правда победили, а я устало сел в кресло. Раньше бы обрушил змея движением пальца, но ничего, всё ещё впереди. Ученику потребовалась пара лет, чтобы достичь такого уровня, а я сделал это уже на второй день моей новой жизни. Ведь подготовка была ненапрасной.

* * *

Победителей не судят, а вот хозяину арены досталось. Здание после игры закрыли тем же вечером. Сразу после боя пришли чиновники, написали длинный рапорт, что раз треснули крепления для канатов, то пользоваться ареной нельзя. И ещё нашли длинный список нарушений, мол, клетки для гладиаторов слишком тесные, в помещениях для зверей слишком воняет, и замки проржавели, и даже на песок обратили внимание, что слишком грязный, его надо менять.

Даже не знал, что имперские бюрократы за эти годы придумали такой толстый свод правил для арены, но совсем этому не удивился. Имперская бюрократия – вещь бессмысленная и непобедимая.

Но Платон не сильно расстроился, даже пригласил меня к себе в гости, чтобы отпраздновать хороший бой, а гладиаторов отправил привести себя в порядок и отдохнуть. Я не спорил, жить в просторном особняке владельца арены всяко лучше, чем в гостинице, да и собаку здесь никто не боялся.

А кроме того – мне нужны приятные впечатления, еда, ванная и всё остальное. Это хоть немного, но увеличивает порог силы, а я сегодня истратил почти всё. Так работают законы Завесы, даже у самых могущественных магов энергия может закончиться, если они будут тратить её налево и направо.

Поэтому я знал многих одарённых, кто предпочитал стукнуть врага чем-нибудь тяжёлым по голове, а не сжигать его мощью Той Стороны. Дёшево и сердито, да и мало кто способен выдержать удар окованным посохом по голове.

Так что после заката я балдел в каменном бассейне, заполненным горячей водой. В бане, построенной по имперским стандартам, было очень жарко, пахло благовониями и вином, которое для меня принесли. Платон отправил ко мне несколько рабынь, чтобы они делали массаж и выполняли любые пожелания, но я, полежав в воде, пока отослал их.

Хотел кое-что проверить, но надо, чтобы не было посторонних. Горячая вода – хороший проводник на Ту Сторону, да и все эти водные процедуры немного помогли меня усилить, хоть и на чуточку, но этого хватит. Так что когда все ушли, я вытянулся, скользнул по гладкому каменному борту бассейна вниз и ушёл под воду зажмурившись. А когда открыл глаза, оказался в Завесе.

Это отличный способ, потому что он позволял почти не тратить силы. Вокруг меня снова красный тяжёлый воздух, низкие тучи, тоже красные, и туман. Он настолько густой, что даже Советника Райдира Коракса на горизонте почти не видно.

Вокруг я видел тени зданий и людей, что бродили внутри, а вдали – шпили храмов соседних городов. Но что мне не понравилось – там, где сидел Ворон, ещё дальше, можно разглядеть башни Лабиринта, в которых был заточен Зверь.

Вот же хитрая гадина, он не может выбраться из Лабиринта, особенно раз ему в некого вселяться, но он мог передвигать сам Лабиринт. И это огромное сооружение было только на Той Стороне, в реальном мире его никак не обнаружить. Впрочем, это всё происходит крайне медленно, и чтобы ему дойти до меня, пройдёт пара сотен лет.

Ладно, у меня другие дела, Зверь оттуда никуда не денется. Я сконцентрировался, и красный воздух развеялся. Ноги погрузились в горячий песок, над головой заорали чайки, шумело море, волнами выплёскивая на берег, а свежий ветер приятно меня обдувал, принося запах сирени и апельсинов.

Вот и мой Кабинет, а мой рабочий стол стоял там же, где я его и оставил. Правда, кое-что изменилось.

– Эх ты, – я покачал головой. – Думал, ты приберёшься, дух.

Но сильно ругать духа я не стал, он и так сделал всё возможное. Просто, когда он спасал моё имущество от пожара десять лет назад, то скидал всё в одну кучу. Тут и оружие, и золото, и картины, и клинки, и мебель, зато шахматы расставлены на песке, будто он ждал, что я вот-вот поиграю с ним.

Сейчас духа здесь не было, он остался в собачьем теле в реальности. Я прошёл к столу, стараясь не наступать на разбросанные книги и свитки. Надо потом навести здесь порядок и создать шкафы, чтобы хранить вещи, пока я не нашёл себе базу в реальности.

Заприметил несколько подходящих видов оружия, но взять его с собой в мир пока не мог – это требует значительной силы. Хватит пока и сабли, она хорошая. Единственное, что мне может понадобиться – амулет князя Бирюкова, но его принесёт пёс, уже знает, где искать.

Среди хлама я нашёл обугленный сундучок с монетами. Часть золота оплавилась, но часть имперских солеров ещё вполне себе целые. Так что вооружить небольшой отряд бойцов я смогу. Ладно, пёс это золото принесёт завтра, а пока я увидел что хотел.

Понял, что как и раньше, могу влиять через Завесу на реальность, могу видеть через неё, могу смотреть. И могу уйти к себе в Кабинет, если будет нужно, пусть пока и с ограничениями, но со временем они уйдут. А пока буду пользоваться старым добрым дедовским шаманизмом.

Я подошёл к морю, залез на камень, что лежал на берегу, и сиганул с него в тёплую воду. Она тут же стала горячее, когда я вынырнул уже из бассейна. Фыркнул, вытряс воду из уха и подплыл к бортику, где меня ждала запечённая утка и вино. Есть-то я всегда любил, а когда молод, вкус кажется ярче.

* * *

Платон слово сдержал и гладиаторов мне отдал, уже готовил бумаги на передачу. Ранним утром я, уже одетый, с саблей на поясе, сидел в тени, обмахиваясь шляпой, а то жарко стало сразу, когда взошло солнце. Пёс поднял меня с первыми лучами, и мы даже успели сыграть партейку в шахматы.

Во дворе, где я сидел, проводили подготовку рабов, ведь при арене была открыта школа гладиаторов. Их с утра пораньше тренировали с оружием, в основном обучали владению мечами и копьями, а одноглазый ветеран показывал нескольким новичкам приёмы рукопашного боя. Пока гладиаторы дрались парами, кого-то провинившегося ударили кнутом и приковали на солнцепёке. Где-то рядом, судя по запаху и звукам, держали зверей, впрочем, как я выяснил ещё вечером, здесь жил только старый лев, который спал большую часть дня. Мода на бои с дикими животными прошла давно, вот льва и выпускали на арену крайне редко, он обленился. В последний раз он даже не стал трепать жертву, а просто уснул на солнышке.

Надсмотрщик привёл гладиаторов, которые вчера дрались со столичными и победили. Всех отмыли, дали им чистую одежду, перевязали раны, причём я мог учуять запах дорогих, но эффективных трав, в алхимии-то я понимал. Тут дело не в доброте хозяина, обученные гладиаторы – товар дорогой, о них заботились серьёзно, ведь они могут принести много денег.

Изначально их было тридцать, выжило восемнадцать (двое умерло ночью от ран, остальные погибли прямо на арене), из них на ногах могли стоять только двенадцать, все они были здесь, остальные лежали по койкам. Крепким мужикам за тридцать-сорок, только один был сильно помоложе. Но кое-кого с ними не было.

– А где Тигр из Кайро? – спросил я. – Вы обещали отдать мне всех.

– Да тут такое дело, – неуверенно начал Платон. Лицо у него опухшее, вчера он слишком бурно праздновал. – Просто Тигр… он не раб.

– В смысле? – я повернулся к нему.

– Он откладывал деньги, и… – хозяин арены почесал затылок. – Короче, он выкупил себе свободу пять лет назад. Но идти ему было некуда, и он вернулся ко мне. Всё ещё дерётся, но как свободный.

– Во как. – я пожал плечами. – Знаешь, такое я вижу впервые. Обычно, бывшие гладиаторы сами открывают новые школы, вот как вы.

– Конечно. Но ему просто нравится драться, – Платон хмыкнул.

– Тогда бы я с ним поговорил. Попозже. А сейчас хочу увидеть людей… и пообщаться с ними наедине. Хочу знать, чем они дышат и что думают.