Глава 9

Обвиняемых оказалось несколько. Судили троих дезертиров, их приговорили к распятию на двух столбах, сколоченных накрест по диагонали, где дезертиры будут висеть, пока не умрут. Мародёру (взял себе трофей сверх доли прямо во время сражения) отвесят сто плетей, что он вряд ли переживёт, а двум легионерам, покинувшим строй без разрешения командира, достанется всего по десять ударов кнутом.

И две казни в медном быке, хотя суд ещё формально шёл. Один из приговорённых – невысокий, но крепкий мужик со шрамом на щеке, лет сорока или старше. То ли бравирует, то ли храбрится, но страха он не выказывал, наоборот, даже перешучивался с кем-то в толпе. Это кентарх, то есть сотник, офицер легиона. И вот из-за него-то и была вся суета. Кто второй – я не знал, мужик был связан, на голову ему надели мешок. Он смирно стоял на месте, будто смирился со своей участью.

Обвинение у кентарха серьёзное – святотатство. Во время боя знак его кентархии – отряда из ста человек в легионе – был захвачен врагом. Это одно из самых тяжёлых преступлений в империи, ответственного за потерю флага офицера казнят, но не так жёстко, не в медном быке, а просто рубят голову или распинают. Мне ясно, что этим хотят запугать пограничный легион, состоящий из одних велиградцев, ведь командир тоже один из них. Обычно у лимитатов командиры младшего и среднего из того же народа, что и солдаты.

Пока я пробирался через толпу (в чём немало помогал пёс, от которого все шарахались), я услышал доводы сторон. У кентарха был защитник, и не абы кто, а сам стратег легиона.

В империи своеобразная структура командования, слишком бюрократичная. Во главе легиона, даже пограничного или состоящего из федератов – доместик, и это не боевой генерал, а гражданский чиновник, назначенный на должность Архонтом Войны. Всегда это гражданин Аркоса, задача его – принять волю Совета Архонтов и спустить её вниз по цепочке командования.

У него есть заместители – стратег, ответственный за командование войсками в бою и вне его, старший логофет, ответственный за оснащение легиона, поставку припасов и логистику, в его же ведении находился раздел трофеев, и претор, он отвечает за обучение, дисциплину и наказания.

И вот за кентарха вступались как раз таки стратег и претор, а вот логофет и сам доместик легиона требовали казни. Ситуация необычная, ведь обычно легион передавал обвиняемого в суд провинции, когда дело уже было решено.

Но обстоятельства, которые обсуждали прямо на эшафоте, тоже были необычными. Кочевники в том бою, когда потеряли знамя, победили, и легион отошёл в город под прикрытие стен. Пока солдаты готовились к обороне, имперским дознавателям было не до расследования, никого от командования не отстраняли, и ближайшей ночью этот кентарх-велиградец по имени Андрей возглавил вылазку в лагерь осаждающих.

И вот там-то он порезвился. Сначала он спугнул табун лошадей, которые в панике потоптали свой же лагерь. Но это не всё, во время этой суеты отряд под командой Андрея нашёл знамя своей кентархии, освободил два десятка пленных, с которых кочевники вполне могли бы содрать шкуру живьём, и загвоздили три бронзовые пушки, забив затравочные отверстия гвоздями. В поле такое высверлить сложно, пушки вышли из строя надолго, порой проще вернуть их на переплавку, чем починить.

Кроме этого, легионеры подожгли склад с пороховыми ракетами, а лошади потоптали множество кочевников, включая их командующего, Тугай-хана. Тот не умер, но получил травму. А подошедший на выручку городу Четырнадцатый легион комитатов воспользовался шансом и атаковал уже утром, кочевникам пришлось снимать осаду и отступать.

Поступок это сильный, и вина за потерю знамени искуплена, и людей вернул из плена, а действия привели к победе. Но доместик легиона требовал казни, потому что закон есть закон, стратег и прочие офицеры вступались за умелого командира, а легионеры негодовали.

Но казнь свершится, потому что доместик, прыщавый толстяк в латах, покрытых чёрной эмалью с золотым травлением, слишком злился. Он будто хотел запугать весь легион, думая, что после этого его будут лучше слушаться. Не будут, но человек-то сгорит.

Хотя мне-то на руку, если в каждом легионе лимитатов и федератов такой вредный командир, легионы легко его сбросят и сами засунут в медного быка. Но пока для этого рано, а вот способного человека я себе возьму прямо сегодня.

Спор пред ликом престарелого судьи, который всё это время клевал носом, и будто где-то отсутствовал. А я наконец-то добрался до эшафота. Есть два способа, как закрыть вопрос – показать амулет инквизиции, один из двух, и просто потребовать отпустить храбреца, мол, беру для важного задания. Но слухи об этом поползут быстро.

Или был второй, самый лёгкий.

Солдаты, но не легионеры, а городские стражники встали у меня на пути, скрестив алебарды у самой лестницы на эшафот. Я показал кольцо с гербом, знак гражданства столицы империи, и им пришлось отойти, они прекрасно знали, что это значит. Одна из привилегий этого гражданства – доступ к любому имперскому чиновнику без очереди пять дней в неделю, кроме праздничных дней.

Доместик ругался со стратегом, угрожая снять его с должности и отправить простым легионером в первую линию атаки, но не помогало, прошедший кучу войн ветеран с единственным уцелевшим глазом не прогибался. Меня они не замечали, слишком поглощены руганью. Но решающее слово будет не за ними, а за судьей… вернее, за тем пареньком, его помощником, который зачитывал приговор, он же служил обвинителем. Просто сам судья явно был уже не способен читать приговоры.

– Что нужно? – паренёк в расшитой золотом куртке, уставился на меня глазами неприятного болотного оттенка.

Бровей у него почти не было, наверняка выщипал лишние волоски по дурацкой имперской моде. Хоть перестали рисовать новые на лбу, как делали на лимерийском полуострове, а то это смотрелось слишком идиотски.

– Государственный защитник, – «представился» я, показывая кольцо. – Столичный адвокат Александр. Нарушаем, почему меня не пригласили на процесс?

– Э-э, – безбровый паренёк поднял глаза к небу, потом глянул на ноги и посмотрел на меня, но тут же отвёл взгляд. – Э-э-э…

– Нарушаем кодекс императора Василия Первого? – строго спросил я. – Там явно сказано, что никто не может считаться виновным, пока вину не доказал суд, и что каждому жителю империю, а не только гражданину, положена защита.

Ну, это было сказано на бумаге, и по факту, эту норму давно забыли, но напомнить о ней стоило. Вот парень и перепугался.

– Ни в коем разе! – воскликнул он. – Просто мы…

– Значит, так, – решительно произнёс я. – Чтобы весть об этом нарушеним не ушло в столицу, давайте сделаем так, – я доверительно наклонился к нему.

Мы стояли в сторонке у столика судьи, который вообще на нас не реагировал, а подхрапывал. А в толпе легионеров всё ещё шёл недовольный гул, когда доместик заявил, что был слишком мягким и не наказывал провинившихся, поэтому все отбились от рук.

– Закон есть закон, – твёрдо и с пафосом произнёс я. – Приговор окончательный, там указано, что потерявший знамя не может дальше служить в легионе и должен подвергнуться смертной казни…

– М-м-м, да, – безбровый начал торопливо листать записи. Лоб у него заблестел от пота.

– Но дальше идут нюансы, учитывается всё, и как служил обвиняемый, и что делал, есть ли отличия и награды. Да и смертная казнь не обязательно должна быть здесь и сейчас, она может быть отложена на бессрочный период, а про тюремное заключение в законе вообще не должно быть сказано ни слова.

Произнеся это всё на одном выдохе, я чуть передохнул и продолжил:

– Поэтому часто такой приговор заменяется опасным заданием, а пока оно наступит, обвиняемый может или находиться в легионе, или его передадут в другой отряд, где он и будет выполнять эту смертельную миссию.

– Ну, да, – промямлил он.

– И вот.

Я положил на столик несколько золотых монет. Судья, который до этого витал в облаках, кашлянул, уставился на деньги и потянулся за ними, а взгляд стал намного осмысленнее. Я накрыл их рукой.

– Смертную казнь в быке, – произнёс я, – следует заменить на смертельно опасное задание вне легиона. А поскольку я иду на север дальше, моё сопровождение может считаться очень опасным. И у меня важное задание, очень необходимое империи.

– Там и правда опасно, – кивнул безбровый, глядя на монеты так, будто хотел их запомнить на всю оставшуюся жизнь.

– Вот и договорились. Читайте приговор, уважаемый судья-магистр, – я убрал руку от монет. – А это – просто чтобы облегчить процедуры, мол, я предоставил все документы. Время – деньги, уважаемый суд.

Пара мгновений, и сработал один из китов, на котором стояла империя – коррупция. Доместик слишком поздно заметил меня, да и он не догадался дать взятку, думая, что офицера казнят и так. В итоге, в дело вступает второй кит – бюрократия. А решение суда доместик исполнит, пусть сам он гражданин столицы, решение даже провинциального суда для него обязательное. Хотя там была куча оговорок и запретов, в этом деле подкопаться у него никак не выйдет.

А безбровый и судья подозрительно похожи друг на друга. Не отец ли это и сын? Вполне может быть, да и даже, так скорее всего и есть? Чтобы судья не засунул на это должность своего сына? Вот и третий кит. Во всей империи всегда продвигали родственников на хлебные должности, а когда должности кончались – придумывали новые.

– Приговор – смертная казнь, – объявил безбровый, а судья кивнул. – Но учитывая заслуги кентарха, его храбрость и верности легиону, сроки и способ казни не будет оговорён и остаётся на усмотрение ответственного гражданина Великого города Аркос. Обвиняемый, кентарх Андрей Васильев, обязан с личным оружием покинуть расположение легиона и приступить к опасному заданию в составе группы гражданина Александра, выполняющего важную миссию на границе. Тем самым, обвиняемый послужит во благо Совета Архонтов и народа Аркадийской империи. Слава императору!

– Утверждаю, – заявил судья, бахнул печатью на лист с приговором, и снова будто выключился от всего мира.

Спорить бесполезно, доместик сначала махнула ушёл. Легионеры сначала не могли понять, что случилось, не все говорили на принятом в империи сложном наречиии, но им объяснили. Многие порадовались, что зверской казни не будет, но кентарх в легион уже не вернётся.

Полочи развязали руки кентарху, который стоял на краю эшафота в растерянном виде. Вроде и смирился с казнью, а тут всё пошло неожиданно. А ещё ему вернули одежду, клёпанный доспех, мешочек с вещами и меч в ножнах, обтянутых коричневой кожей.