– Ну и ну, Полли! И что же теперь скажет Фан? – вежливо поприветствовал ее он.

– Понятия не имею, что скажет твоя сестра, и мне, знаешь, все равно. Кататься на санках не стыдно, мне это нравится, и, раз у меня есть возможность, уйди, пожалуйста с дороги.

Полли гордо пролетела мимо него. Волосы ее развевались по ветру, а счастливое лицо совсем не портил покрасневший нос.

– Так держать, Полли! – Том, бросившись плашмя на свои санки с полным пренебрежением к собственным ребрам, помчался за ней. На широкой дорожке внизу они поравнялись.

– Не боишься, что тебе попадет за это, когда мы вернемся домой? – спросил юный джентльмен, не меняя своей изысканной позы.

– Нет, если ты не наябедничаешь. А ведь ты это обязательно сделаешь, – грустно сказала Полли, и счастье на ее лице сменилось тревогой.

– А вот и нет, – ответил Том.

И его ответ почему-то показался Полли совсем не логичным.

– Конечно, если меня спросят, я все расскажу, но если не спросят, думаю, можно и промолчать. Знаешь, я бы так не поступила, если бы точно знала, что моя мама была бы не против. Но я не хочу беспокоить твою. Как думаешь, это не слишком гадко с моей стороны? – спросила Полли.

– Как по мне, все в порядке. Ну ладно, я не стану говорить, если не хочешь. Так что давай еще разок прокатимся, – весело сказал Том.

– Ну разве только разочек, девочки уже уходят, надо отдать им санки.

– Ну и пусть забирают, все равно они дурацкие, а ты садись ко мне. Сейчас ты поймешь, что такое скорость.

Полли устроилась спереди, Том каким-то таинственным образом примостился сзади, и стремительный спуск доказал, что похвальба этого мальчишки была правдой.

Теперь они отлично ладили, потому что Том оказался в своей стихии и показал себя с лучшей стороны. Он вел себя вежливо и веселился в грубоватой мальчишеской манере, которая была для него так естественна. А Полли совсем забыла о застенчивости, потому что катание с горы она любила больше остальных забав. Они смеялись, болтали и повторяли «еще разок», пока солнце не скрылось и часы не показали время ужина.

– Мы опаздываем домой, давай бегом, – сказала Полли, когда они скатились самый последний раз.

– Просто сиди, и я отвезу тебя домой, – крикнул Том, и, не успела Полли возразить, как он резко побежал вперед, увлекая ее за собой.

– Вот это румянец! Фанни, а ты почему такая бледная? – спросил мистер Шоу, когда Полли вошла в столовую, кое-как пригладив растрепавшиеся волосы.

– У тебя нос красный, как клюквенный соус, – сказала Фан Полли, вылезая из большого кресла, где она сидела, свернувшись калачиком, погруженная в «Тайну леди Одли»^[8].

– И правда похоже, – Полли скосила глаза на собственный нос, – ну и что, зато я прекрасно провела время. – И она чуть подпрыгнула на стуле.

– Не вижу никакого удовольствия в твоих пробежках по морозу, – зевнула Фанни.

– А ты попробуй. – Полли рассмеялась, взглянув на Тома.

– Ты гуляла одна, милая? – спросила бабушка, погладив румяную щечку девочки.

– Да, мэм, но я встретила Тома, и мы вернулись домой вместе. – Глаза Полли блеснули, а Том подавился супом.

– Томас, выйди из-за стола! – велел мистер Шоу, пока его неисправимый сын булькал и хрипел, прикрывшись салфеткой.

– Пожалуйста, не отсылайте его, сэр. Это я его рассмешила. – Полли уже раскаивалась в сказанном.

– А в чем смысл шутки? – не поняла Фанни.

– Зачем ты его смешишь, а сама из-за него плачешь? – спросила Мод, входя в столовую.

– И чем вы занимались, сэр? – вопросил мистер Шоу, когда красный и серьезный Том убрал от лица салфетку.

– Катался на санках, – угрюмо ответил Том, потому что папа всегда его отчитывал, а девочкам позволял делать то, что им нравится.

– И Полли тоже! Я сама видела! Мы с Бланш возвлащались домой и видели, как они с Томом катались с холма на санках! – сообщила Мод с набитым ртом. – Он ее увез так далеко!

– Скажи, что она все придумала. – Фанни в ужасе выронила вилку.

– Но это правда. И мне очень понравилось, – решительно ответила Полли.

– Скажи, что тебя никто не видел! – воскликнула Фанни.

– Только несколько маленьких девочек и Том.

– Это ужасно неприлично! Том должен был тебе сказать, раз ты сама не понимаешь. Я бы не пережила, если бы тебя увидел кто-то из моих подруг. – Фанни не на шутку разволновалась.

– Да не ворчи ты! В этом нет ничего ужасного, и пусть Полли катается сколько хочет. Правда, бабушка? – сказал Том, галантно приходя на помощь и пытаясь заручиться поддержкой сильного союзника.

– Мама разрешает мне кататься на санках. И если я не играю с мальчиками, то не вижу в этом ничего дурного, – сказала Полли, прежде чем мадам успела что-то ответить.

– В провинции вообще происходит много такого, что в городе неуместно, – укоризненно начала миссис Шоу.

– Пусть ребенок развлекается, если хочет. В другой раз берите с собой Мод. Пусть в доме будет хоть одна здоровая девочка, – прервал ее мистер Шоу, и на этом вся сцена закончилась.

– Спасибо, сэр, – поблагодарила Полли и кивнула Тому, который телеграфировал в ответ «Хорошо!» и набросился на свой обед с аппетитом молодого волка.

– Ах ты хитрюга! Ты что, флиртуешь с Томом? – прошептала Фанни, явно забавляясь.

– О чем ты?! – Полли выглядела такой удивленной и возмущенной, что Фанни стало стыдно, и она сменила тему, заявив, что ей нужны новые перчатки.

Полли после этого вела себя очень тихо. Как только ужин закончился, она ушла из столовой, чтобы спокойно все обдумать. Не дойдя до половины лестницы, девушка увидела Тома, тут же села на ступеньку, чтобы сберечь ноги. Он рассмеялся и сказал, усаживаясь на перила:

– Я не буду хватать вас за ноги, ваша светлость. Просто хотел сказать, что завтра тоже можно пойти покататься.

– Нет. Я не могу завтра.

– Почему? Ты сердишься на меня? Я же не проговорился. – Тома поразила произошедшая с ней перемена.

– Нет, ты сдержал слово и выручил меня. И я не сержусь, но и кататься на санках мне больше нельзя. Твоей матери это не нравится.

– Я же знаю, что дело не в этом. Ты кивнула мне, когда она успокоилась, и собиралась кататься дальше. Так в чем дело?

– Не могу сказать, но и кататься больше не могу.

– А я-то думал, что у тебя побольше здравого смысла, чем у других девчонок. В таком случае, я бы и шести пенсов за тебя не дал.

– Очень вежливо с твоей стороны.

– Ненавижу трусов.

– Я не трусиха.

– Нет, трусиха. Ты боишься, что люди скажут.

Полли и сама знала, что боится. Она молчала, хотя ей хотелось все объяснить, но разве она могла?

– Так я и знал, что ты испугаешься. – И Том презрительно удалился.

«Ну почему так. Только мы подружились и я собиралась повеселиться, как Фан своими глупостями все испортила. Миссис Шоу это не нравится, и бабушке тоже. Если я все-таки пойду, поднимется шум, и Фан будет меня дразнить. А если сдамся, то Том решит, что я трусиха. Почему люди такие странные!»

Полли захлопнула дверь, чувствуя, что готова расплакаться от досады. Все удовольствие было испорчено одной глупой идеей, ибо из всех глупых причуд этого стремительного века игра маленьких детей в любовь глупее всех. Полли учили, что любовь – дело очень серьезное и даже священное, и по ее понятиям, было куда неприличнее флиртовать с одним мальчиком, чем кататься на санках с целой дюжиной. Всего днем ранее она с удивлением слышала, как Мод говорит матери:

– Мама, у меня же должен быть кавалел? У всех девочек есть! Мне пледлагают Фледди Лоуэлла, но Галли Фиск мне больше нлавится.

– Конечно, заведи себе дружка, дорогая, это так мило! – ответила миссис Шоу.

И Мод вскоре объявила, что она помолвлена с «Фледди, потому что Галли – дулак и стукнул ее», когда она предложила стать ее кавалером.

Тогда Полли посмеялась вместе со всеми, но, позже задумалась, что бы ответила ее собственная мать на подобный вопрос от маленькой Китти. Вряд ли она нашла бы это милым и забавным, разве что нелепым и неестественным. Сейчас Полли тоже чувствовала себя очень нелепо, и, когда досада поутихла, она решила отказаться от катания на санках и всего остального, только чтобы ее имя не связывали с Томом. К счастью, благодаря недостатку внимания со стороны взрослых, Том, как и Полли, не имел никакого понятия о «прелестях» этого глупого развлечения для школьников.

Полли пыталась утешить себя, прыгая через скакалку на заднем дворе или играя в пятнашки с Мод, а заодно давая ей уроки «гивнастики», как именовала их игры Мод, и которой, кстати, эти уроки шли на пользу. Фанни иногда заглядывала к ним, чтобы научить их новому па, и неизменно оказывалась вовлечена в возню, которая ей тоже очень нравилась. А вот Том теперь относился к Полли очень холодно и всем своим видом демонстрировал, что не даст за нее даже шести пенсов.

Кроме того, Полли очень беспокоил ее гардероб. Никто не говорил ей ни слова, но она чувствовала, что ее платья слишком простые. Порой ей хотелось, чтобы голубые и серые наряды были лучше отделаны, на поясе появились большие банты, а на манжетах – кружево. Она мечтала о медальоне и впервые в жизни задумалась о том, чтобы убрать свои хорошенькие кудряшки в модный пучок. Эти размышления она держала при себе, но все же написала матери письмо с вопросом, может ли она перешить свое лучшее платье, чтобы оно стало, как у Фанни. Ответ пришел незамедлительно.

«Нет, дорогая, платье прилично выглядит и идет тебе. Поверь, лучше всего носить простые фасоны. Я хочу, чтобы мою Полли любили не за одежду, а за душу, так что носи простые платья, которые мама с таким удовольствием и любовью шила для тебя, и не думай про кринолины. Даже самые скромные из нас могут повлиять на что-то в этом большом мире. Может быть, моя маленькая девочка сможет сделать хорошее дело, показав другим, что доброе сердце и счастливое лицо украшают лучше, чем модные парижские фасоны. Ты хочешь иметь медальон, дорогая. Посылаю тебе тот, что подарила мне много лет назад моя мать. С одной стороны ты увидишь лицо отца, а с другой – мое. Когда что-то будет тревожить тебя, просто посмотри на свой талисман, и я надеюсь, что свет вернется в твое сердце».

Так оно и оказалось. Волшебные чары скрывались в изящном маленьком украшении, которое Полли носила под платьем и нежно целовала каждое утро и ночь. Мысль о том, что она при всей своей невзрачности все же может делать добро, заставляла ее быть очень осторожной в своих действиях и словах. Она так старалась оставаться довольной и счастливой, что совсем забыла про свою одежду – и заставила остальных тоже о ней забыть. Она не понимала этого, но простота украшала ее платье, а неосознанное изящество девичества делало его обладательницу очаровательной. Одному искушению Полли уже поддалась до того, как пришло письмо от матери, и она искренне раскаялась в нем впоследствии.

– Полли, я бы хотела, чтобы ты позволила мне называть тебя Мари́, – сказала однажды Фанни, когда они вместе ходили по магазинам.

– Ты, если хочешь, можешь называть меня моим вторым именем Мэри, но не нужно называть меня на французский манер. Дома я Полли, и мне это нравится. А Мари́ – это глупо.

– Я тоже пишу свое имя с французским «и», и так делают все девочки.

– Нетти́, Нелли́, Хэтти́, Салли́. И Полли́. Куда это годится?

– Ладно, я не об этом. Мне кажется, тебе очень нужна одна вещица. Туфельки бронзового цвета.

– И зачем они мне? У меня есть обувь.

– Они сейчас в моде, и без них не получится хорошо выглядеть. Я собираюсь купить себе пару. И тебе тоже стоит.

– Но это, наверное, очень дорого.

– Восемь или девять долларов, пожалуй. Свои покупки я могу просто записывать на счет, но если у тебя нет денег, я тебе одолжу.

– У меня есть десять долларов, но я хотела потратить их на подарки для детей. – Полли нерешительно заглянула в кошелек.