– Ты можешь сделать подарки своими руками, бабушка тебя научит. А сейчас давай купим тебе туфельки.

– По крайней мере, я на них только посмотрю, – сдалась Полли и зашла за Фанни в магазин. Она чувствовала себя достаточно богатой и важной для такой элегантной покупки.

– Ну разве они не прелестны? И ножка выглядит просто божественно, Полли! Купи их для моей вечеринки, ты будешь танцевать в них как фея, – прошептала Фан.

Полли оглядела изящные блестящие туфли с вырезанными фестонами на верхней части, изящным каблучком и узким носом, и решила, что нога в них выглядит очень хорошо, а после небольшой паузы сказала, что берет их. Все было чудесно, пока она не пришла домой и не осталась одна. Заглянув в свой кошелек, она увидела один доллар и список вещей, которые собиралась купить семье. Каким жалким теперь выглядел этот доллар! И каким длинным стал список, когда не на что стало это все купить.

– Я не смогу купить коньки для Неда и письменный стол для Уилла, а ведь они так о них мечтали! И книгу для отца, и воротничок для матери. Какая я эгоистка! Потратила все деньги на себя. Как я могла?

И Полли укоризненно посмотрела на новые туфли, которые стояли в третьей позиции, словно уже были готовы к танцам.

– Они прекрасны, но вряд ли я смогу их носить, потому что постоянно буду думать о некупленных подарках, – вздохнула Полли, убирая злосчастные туфли с глаз долой, – я спрошу у бабушки, что можно сделать, потому что, если я хочу что-то подарить моим родным, надо начинать уже сейчас, иначе я не успею.

Она обрадовалась, что может заняться делом и забыть об угрызениях совести. Бабушка придумала подарок для каждого, а заодно обеспечила Полли всеми необходимыми материалами и с удовольствием давала советы. Девушка почти успокоилась, но, начав вязать для матери белые ночные носки с розовыми лентами, она успела серьезно поразмышлять об искушениях. Если бы кто-то спросил, почему она так тяжко вздыхает и что за груз лежит на ее сердце, Полли бы прямо ответила: «Бронзовые туфли».

Глава 4
Мелочи

– На улице дождь, и я не могу гулять, а все злые и никто со мной не иглает, – ответила сидевшая на лестнице Мод, когда Полли спросила, почему она так безутешно рыдает.

– Я с тобой поиграю, только не кричи, а то разбудишь маму. Во что мы будем играть?

– Не знаю, мне все надоело. Все мои иглушки сломались, а куклы болеют, кломе Клалы! – Мод взмахнула парижской куклой, которую держала за одну ногу не очень-то материнским жестом.

– Я шью одежду для куклы моей сестренки, хочешь посмотреть? – спросила Полли, надеясь развлечь сердитого ребенка и заодно закончить свою работу.

– Не хочу! Тогда та кукла будет класивее Клалы! Ее одежда не снимается, и Том иглал ею, как мячом, и все исполтил!

– Давай разденем ее. Я покажу тебе, как шить новую одежду, и ты сможешь одевать и раздевать Клару сколько захочешь?

– Да! Я люблю лезать ножницами. – Лицо Мод прояснилось, потому что все дети обожают разрушения.

Устроившись в пустой столовой, девочки принялись за работу. Когда Фанни нашла их там, Мод весело смеялась над бедной Кларой, которая, лишенная наряда, перебирала лоскутки в руках своей веселой маленькой хозяйки.

– Я-то думала, тебе уже не по возрасту играть в куклы, Полли. Я сто лет к ним не прикасалась, – Фанни посмотрела на подругу с презрением.

– Мне не стыдно, потому что это радует Мод и порадует мою сестру Китти. Мне кажется, шить лучше, чем вышивать безделушки или читать глупые романы.

И Полли принялась за шитье с решительным видом, накануне у них с Фанни вышла небольшая размолвка: Полли не позволила подруге уложить ей волосы «как у всех» и проколоть уши.

– Дорогая, ну не сердись. Давай займемся чем-нибудь приятным, сегодня мне так скучно, – сказала Фанни, которой очень хотелось помириться, потому что без Полли ей было скучнее, чем обычно.

– Не могу, я занята.

– Ты все время занята. Никогда не видела такой занятой девушки. Откуда, черт возьми, ты берешь столько дел? – Фанни с интересом разглядывала маленькое платье из красной шерсти, которое Полли примеряла на куклу.

– Дел всегда много, но мне тоже иногда нравится лениться, как и тебе. Просто лежать на диване, читать сказки или вообще ни о чем не думать. Белый муслиновый фартук или черный шелковый? – добавила Полли, с удовольствием глядя на свою работу.

– Муслиновый, с карманами и маленькими синими бантиками. Я тебе покажу. – И, забыв свое презрение к куклам, Фанни погрузилась в работу вместе с остальными.

Унылый день чудесным образом прояснился, и время за шитьем и болтовней шло весьма приятно. Бабушка заглянула к ним и улыбнулась:

– Шейте, мои дорогие. Куклы – надежные друзья, а рукоделию в наше время совсем разучились. Делай стежки поменьше, Мод, Фан, аккуратнее отделывай петли, Полли, режь внимательнее и не трать зря ткань. Лучшая швея получит от меня красивый кусочек белого атласа для кукольного чепчика.

Фанни приложила все усилия и выиграла приз, потому что Полли помогала Мод и забыла о собственной работе. Это ее не слишком расстроило, потому что мистер Шоу заметил, глядя на три сияющих лица за столом во время чая:

– Кажется, Полли сегодня осветила ваш день.

– Сэр, но я же ничего особенного не сделала, просто сшила платье для куклы Мод.

Полли в самом деле не считала, что сделала что-то важное. Но это была одна из тех мелочей, которые так нужны в нашем в мире, где часто выдаются дождливые дни, люди падают духом, а долг не всегда идет рука об руку с удовольствием. Такие мелочи особенно полезны для детей. Немного доброты, бескорыстия, крошечная услуга делают мир куда приятнее и красивее. Матери постоянно и без всякой благодарности делают такого рода незаметные вещи, но их все ощущают и помнят потом еще очень долго. Это простое волшебство объединяет сердца и делает семьи счастливыми. Полли всегда знала этот секрет.

Она любила делать «мелочи», которые другие не замечали или были слишком заняты, чтобы заметить. Не думая о благодарности, она освещала собственную жизнь и чужие жизни. В ее собственном доме было так много любви, что она быстро почувствовала ее недостаток в доме Фанни и долго не могла понять, почему эти люди не были добры и терпеливы друг к другу. Она не пыталась решить этот вопрос, но старалась изо всех сил любить, терпеть и угождать каждому. И ее добрая воля, нежное сердце, услужливость и простые манеры заставили всех полюбить девочку, потому что эти черты прекрасны и привлекательны даже в ребенке.

Мистер Шоу был очень добр к ней, потому что ему нравились ее скромные, почтительные манеры, а Полли была так благодарна за его многочисленные проявления внимания, что вскоре совсем забыла о страхе и начала проявлять привязанность, что ему чрезвычайно нравилось. Она обычно провожала его, когда он отправлялся в свою контору по утрам. Они всю дорогу по парку болтали, а потом с улыбкой расходились у больших ворот. Сначала мистер Шоу не обращал на это особого внимания, но вскоре начал скучать, если Полли по каким-то причинам не составляла ему компанию. Ему казалось, что маленькая фигурка в сером с умным личиком и веселым голосом, доверительно берущая его под руку в зимнем парке, освещала весь его день. Возвращаясь домой по вечерам, он с удовольствием замечал каштановую кудрявую головку в окне и находил свои тапочки и газету всегда в нужном месте.

«Вот бы Фанни была хотя немного на нее похожа», – часто говорил он себе, наблюдая за девушками, когда они думали, что он глубоко погружен в политику или состояние фондового рынка.

Бедный мистер Шоу был так занят, зарабатывая деньги, что не нашел времени научить своих детей любить его. Теперь, когда у него появилось время на досуг, а сын и дочери подрастали, он начал понимать, чего лишился. Полли неосознанно показывала ему это. Детская любовь оказалась такой чудесной, что он не мог больше без нее обходиться, но не совсем понимал, как завоевать доверие родных детей, которые считали его вечно занятым, равнодушным и рассеянным.

Однажды вечером, когда девочки собирались спать, Полли, как обычно, поцеловала бабушку, а Фанни засмеялась:

– Какой же ты ребенок! Мы уже слишком взрослые для обязательных поцелуев на ночь.

– Я не думаю, что можно стать слишком взрослым, чтобы целовать отца и мать, – быстро ответила Полли.

– Отлично сказано, моя маленькая Полли. – Мистер Шоу протянул ей руку и улыбнулся так тепло, что Фанни удивленно уставилась на него, а затем тихо сказала:

– Я думала, тебе все равно.

– Вовсе нет, милая. – И мистер Шоу протянул другую руку Фанни, которая поцеловала его, совершенно забыв обо всем, кроме нежности к отцу, которая вспыхнула в ее сердце.

Миссис Шоу была нервной, капризной и очень больной женщиной, которой каждые пять минут чего-то хотелось, так что Полли могла делать для нее множество мелочей, и она выполняла это так весело и услужливо, что бедная леди быстро привыкла к тому, что рядом всегда есть тихая девочка, которая готова почитать вслух, сбегать с поручением или принести семь разных шалей, которые постоянно надевались и снимались.

Бабушка тоже была рада иметь в своем распоряжении послушную гостью, и Полли провела много счастливых часов в ее причудливо обставленных комнатах, обучаясь всевозможному рукоделию и слушая рассказы старушки. Она даже не подозревала, сколько света принесла в жизнь одинокой старой леди.

Том долгое время мучил Полли, потому что все время выдумывал что-нибудь новое. В один день он был добр к ней, назавтра становился злым и угрюмым, иногда ей казалось, что он больше никогда не будет вести себя дурно, а потом он выдумывал новую проказу и только хихикал при мысли о раскаянии и исправлении. Полли считала его крепким орешком, но так привыкла помогать любому, кто, как ей казалось, был в беде, что по-прежнему оставалась к нему добра и ничего не могла с этим поделать.

– Что случилось? Трудный урок? – спросила она однажды вечером, когда Том застонал, хмурясь над стопкой ветхих книг.

Он держал голову обеими руками, словно она могла разлететься на части от огромных мысленных усилий, которые он прилагал.

– Да уж не простой! Какое мне дело до древних карфагенян? Регул был отличный полководец, но как он мне надоел!

И Том нанес латинской хрестоматии Харкнесса такой сокрушительный удар, который выразил его чувства куда лучше слов.

– А мне нравится латынь, и я хорошо справлялась, когда учила ее с Джимми. Давай помогу? – предложила Полли, пока Том вытирал пылающее лицо и подкреплялся арахисом.

– Ты? Девчонки ведь ничего не смыслят в латыни! – благодарно ответила он.

Но Полли уже привыкла к нему и, ничуть не смутившись, взглянула на грязную страницу, на середине которой застрял Том. Она так хорошо читала, что молодой джентльмен даже прекратил жевать и взглянул на нее с почтительным удивлением. Когда она замолчала, он подозрительно заметил:

– Ты очень хитрая, Полли. Все зазубрила, чтобы похвастаться. Но так не пойдет. Переверни дюжину страниц и попробуй заново.

В другой раз у Полли получилось еще лучше.

– Я всю книгу читала, Том, – засмеялась она, – тебе меня не подловить.

– И где ты так наловчилась? – спросил впечатленный Том.

– Я училась вместе с Джимми и не отставала от него, потому что отец позволял нам заниматься вместе. Так выходит гораздо быстрее.

– Джимми… Это же твой брат?

– Да, но он умер. Я расскажу тебе о нем в другой раз, а пока займись уроками. Давай я тебе все-таки помогу. – У Полли дрожали губы.

– Пожалуй, ты с этим справишься, – согласился Том и с серьезным видом положил между ними книгу.