– Он заслужил кастрацию! – восклицает девушка и сплевывает на тротуар рядом с поверженным обидчиком. Забавно – сплевывать совсем не в духе девушек, но мне это даже нравится. Веет чем-то диким и чужеземным, словно она – королева воинов.

Кстати говоря…

– Ты знаешь, кто он? – спрашиваю я. – Почему он тебя схватил?

Девушка резко и презрительно фыркает.

– Тебе не понять, – отвечает она.

Теперь мне любопытно.

– А я попробую, – говорю я.

Блондинка оглядывает меня с ног до головы, словно пытается оценить. Наконец она пожимает плечами – возможно, думает, что должна передо мной объясниться.

– Мой отец – влиятельный человек, – говорит девушка. – У него много врагов. Видимо, этот решил, что напасть на меня будет проще.

– Кто твой отец? – спрашиваю я.

– Алексей Енин, – отвечает она, не ожидая, что имя будет мне знакомо.

Но я его знаю. Это глава чикагской «Братвы». Вернее, следует сказать, новый глава, ведь прошлого убили Гриффины.

– Как тебя зовут? – спрашиваю я.

– Елена Енина, – отвечает девушка, гордо вздергивая подбородок.

– Себастиан Галло, – представляюсь я, но не вижу вспышки узнавания в ее глазах. Похоже, она о моей семье не наслышана.

Вместо этого Елена снова оглядывает меня с ног до головы с недоверчивым выражением лица.

– Почему ты такой огромный? – требовательно спрашивает она, словно обладать моим ростом подозрительно.

– Генетика, – мягко замечаю я.

– Нет, – качает головой блондинка. – Ты умеешь драться. Чем ты занимаешься?

– В плане работы?

– Разумеется, в плане работы, – огрызается она.

Меня забавляет, что девушка не кажется слишком благодарной за свое спасение. Наоборот, она ведет себя надменно и высокомерно.

Впрочем, я не знаю, как ответить на ее вопрос.

В последнее время я занимался разным, и все в интересах семьи. Руководил нашей подпольной игорной сетью, решал различные проблемы, возникающие в наших ресторанах и клубах. Также делал кое-что по нашему проекту в Саут-Шоре, хотя в основном им занимается Неро.

– У моей семьи несколько бизнесов, – расплывчато отвечаю я. – Рестораны и всякое такое.

– Угу, – говорит девушка, все еще глядя на меня с подозрением.

– Куда ты идешь? – спрашиваю я. – Тебя проводить?

– Почему бы и нет, – отвечает она, словно делая мне одолжение. – Здесь недалеко.

– Секунду, – говорю я.

Я хватаю ее похитителя за рубашку и поднимаю его. Голова мужчины безвольно болтается. Я бросаю его в багажник его же машины и захлопываю крышку.

– Посмотрим, как ему понравится выбираться оттуда, когда очнется, – говорю я.

Девушка издает короткий смешок.

– Ну и ну, – произносит она. – А я уж подумала, что ты хороший мальчик – с таким-то лицом.

– Каким? – ухмыляюсь я.

– Гладкие щечки. Большие глаза. Мягкие кудряшки. Как у малыша, – говорит она.

Я понимаю, что девушка дразнит меня, но мне плевать.

– А ты напоминаешь мне викингов, – говорю ей я.

Елена не собирается улыбаться, но я вижу, что ей приятно.

Я замечаю, что ее глаза необычного цвета – скорее фиолетовые, чем синие. Они ярко выделяются на фоне ее волос и бледной кожи. Я никогда не встречал подобной женщины. Она не похожа ни на кого вокруг.

– Итак, куда мы идем?

– Что еще за мы? – спрашивает девушка.

– Это вечеринка? – не унимаюсь я. – Я люблю вечеринки.

– Тебя не приглашали, – говорит она, и на ее полных губах играет подобие улыбки.

– Думаю, ты могла бы меня провести.

– Могла бы, – отвечает Елена. – Если бы ты был моей парой.

Я смотрю на девушку, и теперь она улыбается вовсю.

– Вот как? – говорю я. – И что же мне сделать, чтобы стать твоей парой?

Елена

Себастиан проводит меня три квартала до вечеринки. Должна признать, что он действительно очень красив, хотя меня воспитывали так, чтобы не обращать внимания на смазливых мальчиков. В России красота – удел женщин. Удел мужчин – сила.

Что по-настоящему впечатляет меня, так это его рост. Я еще никогда не видела мужчину, на фоне которого чувствовала бы себя крошкой. Хоть я и на каблуках, Себастиан возвышается надо мной. Мне приходится задирать голову, чтобы смотреть ему в лицо.

Свой рост я всегда любила и ненавидела в то же время. Мне нравится чувствовать силу. Но меня бесит, как все норовят его прокомментировать, словно никто и никогда раньше до них не замечал этого. Их шутки всегда банальны, но хуже всего взгляды, которыми они скользят по моему телу – словно я коллекционная карточка, которая дополнит их набор, и потому меня необходимо прибрать к рукам.

Но, разумеется, меня так просто не возьмешь.

Я дочь Алексея Енина, пахана чикагской «Братвы». Мой отец сам найдет мне подходящую пару в нужное время.

Не то чтобы я была в восторге от этого. Судя по тому, что я видела, брак трудно назвать счастливой затеей. Слишком много мужей избивают своих жен, контролируют их каждую секунду и заводят любовниц, когда им вздумается.

В России избить жену не преступление – если только она не попадет в больницу. Тогда виновнику придется заплатить небольшой штраф, но не женщине, а государству.

Даже мой отец несколько раз бил мою мать у меня на глазах. А ведь она была хорошей женой.

Я сомневаюсь, что буду такой.

Из меня и дочь-то не очень. Во всяком случае, по словам отца.

Лучше уж быть умной, чем хорошей.

Мы подходим к дому на Мэдисон-стрит, где Гриша устраивает свою вечеринку. Это мой троюродный брат. Он любит красивых девушек, быстрые тачки и дорогие наркотики^[6]. Я бы не сказала, что мы близки, но мне можно ходить к нему в гости, потому что Гриша часть семьи.

Сегодня мы отмечаем его двадцать первый день рождения. Мне на той неделе исполнилось двадцать пять, но никакой вечеринки мне не полагалось – отец лишь смерил меня холодным взглядом и отметил, что я старею. Он часто повторял моей матери: «Мужчины стареют как вино, а женщины – как молоко».

Что ж, теперь она стареет как кость, потому что лежит в гробу.

Как тебе повезло, отец. Твой взор не оскорбят морщины на ее лице.

Вот о чем я думаю, поднимаясь по ступенькам Гришиного дома. Это не самые радостные мысли, так что его друг Андрей вздрагивает, открывая дверь.

– Ты выглядишь так, словно хочешь кого-то убить, – говорит он мне.

– Все может быть, – отвечаю я, проталкиваясь в дом.

Себастиан идет следом. Похоже, парня не смущает, что он никого здесь не знает. Наверное, такого здоровяка вообще мало что смущает.

Внутри темно, комнаты освещены лишь синими трековыми светильниками, отчего вид у всех слегка инопланетный. Дом сотрясается от музыки. Воздух влажный от тепла человеческих тел.

Я нахожу Гришу, который уже несколько пьян. Его обычно зачесанные назад волосы спадают на глаза, а рубашка наполовину расстегнута, демонстрируя обнаженную грудь и коллекцию золотых цепочек.

Он закидывает руку мне на плечо и крепко целует в щеку.

– А вот и она, – говорит по-русски Гриша. – Моя маленькая Эльза.

– Не называй меня так, – огрызаюсь я по-английски.

– Ты ведь сказала, что тебя зовут Елена, – отмечает Себастиан.

– Он имеет в виду Эльзу из «Холодного сердца», – отвечаю я, закатывая глаза.

– Ты меня заморозишь? – весело спрашивает Себастиан.

– Она может, – говорит Гриша. – Елене не нравятся мужчины, прямо как Эльзе.

– Ты мне нравишься, – мило говорю я Грише. – Правда, мужчиной тебя назвать трудно.

Гриша смеется и делает еще один глоток. Он пьет водку прямо из бутылки.

– Хочешь? – предлагает он мне.

– Еще бы, – дерзко отвечаю я. Тут полно людей, готовых донести моему отцу, что я пила, но прямо сейчас мне абсолютно насрать. Я делаю большой глоток, наслаждаясь ярким цитрусовым вкусом дорогой водки. Я могла бы искупаться в ней.

Гриша бросает взгляд на Себастиана.

– Твое лицо кажется знакомым, – говорит он.

Себастиан кивает, словно привык слышать подобное.

– Я был разыгрывающим в баскетбольной команде Чикагского университета, – отвечает парень.

Гриша мотает головой.

– Не-не, – говорит он, а затем щелкает пальцами. – Точно! Я знаю твоего брата, Неро. Мы вместе участвовали в гонках.

Себастиан ухмыляется.

– Ты победил?

Гриша хмурится.

– Нет! Он ловкий ублюдок. Увел у меня двадцать тысяч.

– Типичный Неро, – соглашается Себастиан.

Устав от братца, я увожу парня прочь от Гриши. Дай ему волю, так он до утра будет разглагольствовать о драг-рейсинге. А я уже более чем наслушалась.

Лучше я послушаю кое о чем другом, что упоминал Себастиан.

– Ты спортсмен? – спрашиваю я.

Он качает головой:

– Больше нет.

Впервые за вечер улыбка гаснет на лице парня.

– Ты играл в баскетбол?

– Ага, – отвечает он.

– Хорошо?

– Да, – отвечает он без тени заносчивости. – Довольно хорошо.

– Почему бросил?

Себастиан колеблется лишь долю секунды.

– Надоело.

Хм-м. Похоже, хороший мальчик Себастиан только что соврал мне.

Тот глоток водки начинает давать о себе знать, и я чувствую, как по телу растекается приятное тепло. Мое настроение чуть-чуть улучшается.

– Хочешь тоже выпить? – почти дружелюбно предлагаю я Себастиану.

Мы направляемся к кухне, где у Гриши в изобилии хранится алкоголь: крепкие напитки и то, чем их можно разбавить; пиво всех сортов; а также ужасающего вида пунш, который я не стала бы пить даже под дулом пистолета.

– Что предпочитаешь? – спрашиваю я.

– Ты когда-нибудь пила текилу? – задает вопрос Себастиан.

Я морщу нос.

– Мы что, в Тихуане?

Себастиан хмыкает.

– Она не так уж плоха, – говорит он. – Если правильно пить.

Парень берет меня за руку, и его большие теплые пальцы смыкаются вокруг моих. Я позволяю ему это нахальство, потому что мне интересно, что будет дальше. Себастиан подводит меня к стойке, где я вижу несколько бутылок текилы «Патрон».

Он наливает нам по стопке. Я тянусь за своей, но парень останавливает:

– Погоди. – Себастиан берет мою руку и переворачивает ее ладонью вверх, обнажая мое запястье, а затем подносит губы к нежной коже, там, где сквозь нее просвечивают голубые вены. Себастиан целует меня туда. Это мимолетный поцелуй, но я ощущаю тепло его полных губ, и по всему телу пробегают мурашки. Парень смотрит на меня своими глубокими темными глазами из-под густых бровей.

– Теперь соль, – произносит он.

Себастиан берет солонку и посыпает мое запястье солью, и она пристает там, где меня коснулись его губы.

– Вот так, – говорит он.

Себастиан слизывает соль с моего запястья. Его язык шершавый и теплый. Одним глотком парень выпивает текилу, затем закусывает кусочком лимона на шпажке и эффектно ставит стопку на место.

– Попробуй, – велит он.

Мы стоим очень близко на жаркой кухне. Этот его способ просто нелепый, однако я не могу отрицать, что мое сердцебиение участилось, и я ощущаю странный порыв сделать именно так, как он сказал. В движениях парня была элегантность, и мне интересно, смогу ли я ее повторить.

Я беру его за руку, которая почти вдвое толще моей. У Себастиана бессовестно длинные пальцы. Держу пари, он смог бы сыграть две октавы на пианино.

Я поворачиваю его руку и вижу гладкое запястье, худое и загорелое, с сухожилиями на предплечье. Я подношу запястье к губам и прижимаюсь ими к его коже, а затем посыпаю солью влажный след. Затем, не сводя с Себастиана взгляда, я скольжу языком по его руке, чувствуя, как покрывается мурашками его кожа, и замечая, как дергается желвак у него на лице. Я ощущаю привкус соли.

Я выпиваю текилу и закусываю ее лимоном. Это по-прежнему отвратительно, но все же чуть лучше, чем обычно.