Не могу до конца осознать – меня бросает в жар или в лед от его присутствия? Ментально я ощущаю двойственность его намерений, словно он защищает меня и выстраивает стену между мной и другими участниками, и одновременно обдает лютым холодом, граничащим с неприязнью ко мне.

Я будто превращаюсь в камень, не в силах отвести взгляд от мужчины. Ловлю себя на том, что даже дыхание задерживаю. Жаркий тропический воздух вдруг становится по ощущениям морозным и как будто кристально чистым, но это только восприятие. Каждое его движение, шаг, взмах ресниц – источает силу и грацию хищника, а аура властности и превосходства над присутствующими, исходящая от его тела, заставляет мое сердце трепетать от благоверного страха и необъяснимого восхищения.

Мужчины никогда не вызывали у меня особых эмоций. Я даже не целовалась никогда, не говоря уже о сексе. Эти функции были у меня заблокированы с детства. Единственный мужчина, который вызывал во мне какие—либо эмоции, погиб, и они были негативными. И это – Кэллум Торнтон.

– Тронешь ее – убью, – вкрадчивым голосом обращается мой защитник к Маркусу. – Только трус нападает на женщину.

Его слова действуют на меня странно успокаивающе – словно найденный оплот в штормовом море.

– Держись за меня, – мужчина подает мне руку. Когда наши пальцы соприкасаются, по телу пробегает электрический разряд.

Возможно, в этом жестоком мире и маскараде безумия еще остались адекватные мужчины.

ГЛАВА 6

Кэллум

У нее такая маленькая ладонь. Нежная и теплая, но вибрирующая от силы и мощи, сокрытой в хрупкой девушке. Даже жаль, что это маленькое и милое создание оказалось в таком грязном, бесстыдном и жестоком капкане. Мне жаль, что она станет разменной монетой, расходным материалом, сожжённой до пепла пешкой на шахматной доске.

Хотя кого я обманываю? Мне не жаль.

Эта девушка – маленький монстр в коже принцессы с ангельской внешностью. В ней есть чертов стержень, но она относится к тому типажу личности, кто раскрывает свой потенциал лишь в стрессовых ситуациях. Будь она другой, она бы несколько лет назад не бросила мне вызов.

Не посмела бы уничтожить того, кем я являлся – общественным идолом, претендующим на большое будущее и место в конгрессе. Я расписал свою будущую жизнь не просто по годам, а по часам и дням, и уверенно шел к своей цели, закрывая поставленные задачи и гештальты. По моим подсчетам, я должен был стать самым молодым членом конгресса истории, но стал управленцем этого дурдома, расположенного на отшибе мира.

Что ж. Время еще есть. По крайней мере, если я выберусь отсюда, то смогу быстро наверстать упущенное.

Ава смотрит на меня едва дыша, ее глаза широко распахнуты. Карие омуты. Страх пробуждает в ней нечто животное и естественное, и это выглядит чертовски красиво. Ни одна из присутствующих дам не посмела вякнуть ни слова против Идола после того, как участницы увидели, что произошло с Лили – храброй бунтаркой в лисьей маске. Что не скажешь об Авроре, проявившей своим бунтом то ли абсолютную глупость, то ли смелость и способность защищать свои права и прерогативы.

Которых у нее больше нет, с той самой секунды, как ее нога ступила на этот остров.

Логика – не ее спутник, а эмоциональность делает ее самым живым существом на этом острове. У нее все написано на лице. Даже роль, которая ей выпала. Целительница .

Я ощущаю тепло ее ладони в своей руке, когда тяну на себя. Помогаю девушке встать, поддерживая хрупкое тело за талию. Обтягивающий комбинезон не скрывает плавных изгибов ее фигуры, имеющей гитарообразный вид.

Сумасшедший, мать ее, вид.

Кто бы мог подумать, что под мешковатой студенческой одеждой она скрывает такие чувственные формы.

Помню, как «дьяволы» тупо поржали надо мной, когда я поделился с ними мыслями о том, что в этой тихоне что-то есть. Она носила длинные юбки, была типичной активисткой и представительницей комитета по официальным мероприятиям – этакая «хорошая девочка», которая не только зубрила все экзаменационные билеты, но и создавала хорошие отношения с преподавателями, чтобы наверняка получить «отлично» в электронную таблицу учета своей успеваемости. В остальном – скучная, серая, неприметная мышка.

Тем не менее я заметил ее по одной простой причине: мои способности на нее не действуют. Она единственная не подвластна моему гипнозу, которому способны сопротивляться только очень сильные волей и духом личности. Как правило, это состоявшиеся и зрелые мужчины, такие же отбитые манипуляторы, как и я.

Гранту удалось заманить ее сюда. Вопрос: почему? Почему она не поддается моей власти? Абсолютно всех женщин я щелкаю на раз-два, а далее мне становится чертовски скучно.

Гипноз – моя стихия, мой дар, отточенный годами практики. Как лидер "дьявольской семерки" я владею им в совершенстве, постоянно постигая тончайшие грани человеческого подсознания. Это искусство далеко от примитивных фокусов и банальных команд. Гипноз – это симфония разума, где каждая нота должна звучать безупречно.

Я начал познавать эту науку, едва научившись осознавать себя. Погружение в транс – лишь верхушка айсберга. Истинное мастерство заключается в том, чтобы заставить человека желать то, что нужно мне, считать мои мысли своими. Это тонкая игра на струнах души, где каждый жест, каждый взгляд, каждая интонация имеют значение.

Мой голос и взгляд – это инструменты, способные проникать в самые потаенные уголки сознания. Это не магия, а манипулятивное оружие – глубокое понимание человеческой психологии и годы практики.

Поэтому мой недалекий дядя запер меня здесь, несмотря на то, что он и сам владеет искусством гипноза, но далеко не так одарен, как я.

Ава была единственной, на кого мое влияние не подействовало. И мне до жути любопытно: в тот день, когда я пытался на нее повлиять, я был болен? Почему не получилось? Быть может, то был лишь сбой, исключение?

С нетерпением жду, когда непокоренная моей воле девушка склонит передо мной колени и станет очередным ковриком для ног. Хочу видеть в ее взгляде не жгучую ненависть, а глупое обожание, которое вижу в глазах абсолютно каждой женщины, встречающейся на моем пути.

Ава доверчиво цепляется за меня, не подозревая, что я являюсь причиной того, что она оказалась здесь. Око за око – ведь именно по ее вине я заперт в тюрьме, откуда не могу выбраться. Она долго смотрит мне в глаза, я чувствую, как она напряжена: несмотря на то, что я защитил ее и оказал помощь, она не доверяет мне и правильно делает.

Мгновенно смотрю на происходящее ее глазами: она оказалась вдали от дома и цивилизации, на каком-то странном острове с еще менее понятной виллой. Механический голос разговаривает с ней из колонок и предлагает играть в безумную игру, быть проданной в сексуальное рабство или погибнуть. Остальные участники действительно пришли сюда добровольно, большинство из них хотят легкой славы и денег, но никогда не получат ее. У любой бы на месте Авроры уже поехала крыша.

Ее близость дурманит, заставляя что-то внутри меня сжаться. Я знаю, почему она на меня так действует – взгляд Хейз не меняется, когда я смотрю на нее, она неподвластна моему влиянию. Тонкий аромат ее кожи вперемешку с отголосками парфюма, который она наверняка нанесла еще до прибытия на остров, и испуганный взгляд карих глаз, словно позаимствованных у олененка Бемби, пробуждает во мне желание привнести в них оттенки боли и подчинения.

Покорности. Сломленности.

– Мне кажется, самая большая ошибка, которую я могу допустить здесь – держаться за кого-либо или довериться, – на тихом выдохе признается она, коротким кивком благосклонно поблагодарив за помощь. – Я в этом дурдоме оказалась не по своей воле, а если ты здесь добровольно – с чего я должна тебе доверять?

Вполне логичный и закономерный вопрос, детка.

– С того, что одна ты здесь не выживешь, – вкрадчивым тоном предупреждаю Аврору я.

Аврора

Его пальцы переплетаются с моими, когда он помогает мне подняться. Сквозь прорези маски я встречаюсь с его глазами – темными, пронзительными, манящими и беспощадно притягивающими к себе. Всепоглощающими, словно черная дыра в открытом космосе. Время растягивается, посторонние объекты размываются, весь остальной мир в расфокусе.

Черты лица, несмотря на то, что часть из них закрыта маской, кажутся мне знакомыми. Возможно, потому что они чертовски идеальные, словно нарисованные по правилам «золотого сечения». Мужчина, возвышающийся передо мной – воплощение мужественности и непоколебимой силы, энергетически обволакивающей его, словно шлейф от парфюма. Конечно, увидеть это невозможно, можно лишь ощутить каждой клеточкой тела, находясь рядом с ним.

Однако этот ходячий эквивалент силы и мощи пугает меня. Он может быть опасен, как и все окружающие здесь психопаты. Только психопаты приехали бы сюда добровольно из—за каких—то жалких зеленых купюр.

Мой отец говорил фразу: «Ава, то, что можно купить за деньги – уже дешево», и я с ним согласна. Самого главного никогда за деньги не купишь.

Узнать правду о Лиаме.

Отмотать время вспять и сделать так, чтобы родители не сотворили с собой то, что они сделали.

За деньги я даже не могу купить их объяснения.

И за деньги невозможно купить бесценное время прощания с близкими.

Мое шестое чувство подсказывает мне, что от него мне стоит бежать куда быстрее, чем от Маркуса, пытающегося убить меня одним четком броском камня в голову.

– Кажется, чем больше я контактирую с другими участниками, тем быстрее я приближаю свою смерть, – парирую, намекая на инцидент с Маркусом. Я не обращаю внимания на то, чем заняты другие участники. Слышу гул их голосов, но шепот главного незнакомца, кажется, может заглушить даже их крик.

– Ты совсем не боишься умереть? – он задает вопрос таким тоном, словно являлся свидетелем того, что недавно я едва ли не сиганула с крыши. – А чего ты тогда боишься?

Я могу промолчать. Уйти от ответа. Но мне почему-то хочется сказать ему правду:

– Я боюсь умереть, так и не начав жить по-настоящему, – взгляд непроизвольно опускается в пол. Я не выдерживаю напора его пристальных глаз цвета индиго, ощущая, как земля уходит из-под ног.

Внезапно влажная капля касается моей щеки. Все окружающее пространство озаряется вспышкой молнии, будто неумолимым предвестником беды и хаоса. Через секунду небо разверзается, обрушивая на нас тропический ливень такой силы, что дыхание перехватывает. Вода хлещет как из ведра, превращая роскошный сад и церемонию приветствия Идола в огромное размытое пятно.

Вдобавок к дождю поднимается достаточно сильный ветер. Мало того, что я насквозь промокла за пару секунд, так теперь еще и каждый новый порыв воздуха ощущается дьявольски холодным поцелуем. Меня пробирает до костей, я ничего не вижу, но чувствую, что в саду начинается суматоха. Сквозь гомон голосов доносится непоколебимый указ Идола:

– Чего вы ждете?! Бегите! И вам больше некуда бежать, – особняк озаряется новыми цветами, привлекая к себе внимание абсолютно всех участников. Мне не нужно видеть их, чтобы понимать, что происходит.

Капли дождя ручьями стекают по маске и костюму, попадают в глаза. Как только я делаю шаг в сторону дома, едва ли не падаю, потеряв равновесие на скользкой поверхности. Мой спаситель со своей искрометной реакцией хватает меня за локоть, удерживая на ногах. Сердце пропускает удар от ощущения его жесткой хватки. Волосы прилипают к шее, а внешний мир продолжает все больше превращаться в размытую акварель.

Я сама не замечаю, как начинаю бежать. Дыхание сбивается мгновенно, кислород в легких стремительно заканчивается, а адекватно набрать в них воздух не получается из—за дождя невероятной мощи. Такое чувство, что сами боги Олимпа развернули третью мировую войну прямо над этим проклятым островом.

Инстинктивно я бегу по тому курсу, которого придерживается мужчина, практически вслепую.

– Сюда, – голос незнакомца едва различим за шумом дождя. Впереди виднеются очертания стеклянной двери, автоматически распахивающейся перед нами.