– Спасибо, я в порядке, – бормочу, пытаясь высвободить руку. В последнее время мои границы нарушаются слишком часто, и меня лапают все, кто ни попадя.

– Оу, я вижу, мисс «испуганные глазки», – она не спешит отпускать меня, внимательно рассматривая мое тело. Мне становится не по себе, поскольку столь пристальный взгляд мгновенно заставляет меня подумать о том, что девушка не является представительницей традиционной ориентации. – Ты совершенно не в порядке. Я наблюдала за тобой последние пятнадцать минут. Ты слишком напряжена для девушки, пришедшей на подобное мероприятие добровольно. Для нас всех – огромная честь и гордость оказаться здесь. Возможность и шанс, который предоставляется, пожалуй, раз в жизни. Я считала часы до этого дня, а вот ты… выглядишь растерянной. Кстати, я Кира, – представляется эльфийка в обтягивающем костюме, смахивая невидимую пыль с декоративных наплечников на своем карнавальном костюме.

– Аврора, – едва не прикусив язык, отвечаю я. Возможно, не стоит говорить свое настоящее имя?

– Послушай, милая. Здесь действительно полно опасных личностей, способных перерезать тебе горло ради денег, если того потребуют, – голос Киры становится серьезным и натянутым. – Но я не из их числа. По крайней мере, пока. Моя подруга участвовала в подобном шоу и дала мне один совет: хорошо разбирайся в людях и строй союзы с подходящими участниками этого цирка. Ты мне понравилась сразу. Ты выглядишь такой… неиспорченной, – Кира подмигивает мне, а я пытаюсь переварить все, что она рассказала.

Получается, почти все собравшие здесь не просто не боятся этого места. Они с нетерпением ждали дня, когда сюда попадут.

Пока я считаю, что меня загнали в эпицентр непонятно чего для того чтобы расчленить и продать на органы, другие – празднуют свое пребывание здесь и наслаждаются гипнотической вечеринкой.

– А как ты здесь оказалась? – вместо того, чтобы огрызаться, я вдруг осознаю, что мне пора начать свое собственное расследование того, что здесь происходит. И что могло произойти с Лиамой. Если подобные «вечеринки» проводятся регулярно, то она, возможно, стояла на том же самом месте, где сейчас стою я.

– Легко и просто. Я знаю, что путь к славе лежит через любую медийность, даже через самую грязную, – Кира пожимает плечами. – Я пять лет пишу каверы на популярные песни, но они остаются незамеченными. Для меня участие в шоу – шанс быть замеченной и возможность испытать себя на прочность, – она старается говорить обыденным тоном, словно ее не волнует моральная сторона того, каким образом обычно добиваются «публичности» в шоу—бизнесе. Но я слышу легкую дрожь в ее голосе. Девушке явно не хочется заниматься продажей своего тела, поэтому она искренне решила пойти другим путем, но, похоже, угодила в капкан порока.

Только слепой не заметит того, что абсолютно все здесь имеет некий сексуальный подтекст, он буквально сквозит в воздухе: начиная от обтягивающих костюмов, заканчивая воздушными гимнастками, раздвигающими свои длинные ноги в чувственных позах.

– А ты?

– Я… оказалась здесь случайно. И до сих пор хочу сбежать.

– Расслабься немного, здесь никто не станет нападать на тебя… до начала игры, – Кира снова усмехается, а мой желудок непроизвольно сжимается от ее последних слов.

– Что ты имеешь в виду? – интересуюсь я, но Кира уже внимательно смотрит куда-то поверх моей головы.

Раздается пронзительный звук, напоминающий четкий удар в гонг.

– Похоже, начинается самое интересное, – девушка кивает в сторону центральной круглой сцены. – Держись поближе ко мне, Ава. Кто знает, может я стану твоей доброй феей… или злой ведьмой, – весьма противоречиво наставляет она.

От ее слов по спине бегут мурашки. Я не знаю, кто она – друг или враг, но сейчас, в этой давящей толпе, она единственная, кто хотя бы разговаривает со мной. Пусть даже в такой пугающей манере.

Свет на импровизированной сцене становится ярче, и толпа начинает затихать, переставая перешептываться. Кира берет меня под руку, и я не сопротивляюсь. В конце концов, лучше стоять рядом с потенциальной злой ведьмой, чем потеряться в море незнакомых лиц.

Внезапно музыка обрывается. Властный механический и оттюнингованный голос, от которого по коже бегут мурашки, разносится над террасой:

– С вами говорит Идол. Прошу всех собраться у Столба Правосудия.

Толпа вокруг меня приходит в движение, но я замираю. Что-то подсказывает мне – настоящее представление только начинается. Все, что было «до» – лишь легкая закуска к основному блюду. Главное, не быть съеденной на десерт.

Толпа сгущается вокруг так называемого Столба Правосудия – массивной конструкции из черного мрамора и хрома, увенчанной голографическим дисплеем. Я чувствую, как чье-то плечо задевает меня, и поворачиваю голову. Рядом стоит мужчина в маске ворона, его темные глаза встречаются с моими.

– Первый раз на подобном мероприятии? – шепчет еще один незнакомец. Я сдержанно киваю, не в силах отвести взгляд от иссиня черных перьев, украшающих его лицевой аксессуар. – Не бойся, это просто игра. Гарантирую, по-настоящему здесь никто не умрет. Разве что от удовольствия.

По-настоящему.

А как еще можно умереть? Как моя сестра? Просто кануть в лету, раствориться в пространстве?

Внезапно Столб оживает. Голографическое изображение Идола материализуется перед нами – человеческая фигура, состоящая из множества светящихся частиц. Его лицо постоянно меняется, перетекая из одного образа в другой, но все они чем-то навевают мысли о богах Олимпа.

– Приветствую вас, смертные, – его голос звучит одновременно отовсюду, вибрируя в костях. Я вновь замечаю колонки, прикрепленные к пальмам, скалам и расставленные по периметру пределов особняка. – Сегодня вы все здесь ради одного – ради Игры.

– Мы здесь ради бабла, – фыркает женщина справа от меня. На ней маска японской лисы кицунэ и красное платье, расшитое рубинами. – Может быть, стоит сразу разделить его на всех присутствующих? Сумма довольно крупная, всем хватит даже пятнадцатой части от банка!

Я не сразу понимаю, что происходит после ее возмущенной реплики. Женский голос, полный боли, надрыва и отчаяния, прорезает тишину – и в следующую секунду воздух наполняется треском электричества и приглушенным криком. Мое сердце пропускает удар.

Женщина – кажется, она стояла всего в паре метров от меня – дергается, словно марионетка в руках безумного кукловода. Ее тело выгибается неестественной дугой, пальцы скрючиваются, как птичьи когти. Я вижу, как по ее смарт-часам пробегают синие искры, впиваясь в кожу, как крошечные электрические змеи.

Это длится всего несколько секунд, но время растягивается, как жвачка. Я не могу отвести взгляд. Не могу пошевелиться. Мои собственные часы вдруг становятся тяжелыми и холодными, как кандалы.

Когда все заканчивается, женщина без сил оседает на пол. Никто не бросается ей помогать. Все просто… смотрят. И молчат. И я в том числе, умирая от стыда и осуждая себя за бесчеловечность и страх. Чувствую, как к горлу подкатывает тошнота, а во рту появляется металлический привкус.

Перед внутренним взором возникает образ сестры, которая могла подвергаться неоднократным подобным пыткам. Если ее уже нет в живых… Мне плохо от одной мысли о том, что она так сильно мучилась, прежде чем умереть.

Голос Идола продолжает звучать как ни в чем не бывало. Будто ничего не произошло. Будто мы все не видели, как человека только что пытали электричеством за одно лишь слово протеста.

Я украдкой касаюсь своих часов. Они отмеряют время как и прежде, отсчитывая секунды моего пребывания в этом кошмаре. Я должна найти Лиаму. Должна. Живой или мертвой. Но впервые с момента моего появления здесь я по—настоящему понимаю, во что ввязалась.

Это не просто игра. Это клетка. И на каждом из нас теперь ошейник, способный в любой момент превратить нас в дергающихся от тока марионеток.

Господи, Лиама, во что ты вляпалась? И во что вляпалась я?

– Правило первое: вы должны молчать, когда Идол говорит с вами.

Я до боли сжимаю зубы, чтобы ненароком не произнести лишнего.

– Место, где вы находитесь – обитель Идола. Добро пожаловать в мой дом. Невзирая на то, как развернутся для каждого из вас события в пределах этого особняка, именно здесь вы почувствуете себя по-настоящему живыми и раскроете в себе те грани, о существовании которых и не подозревали раньше, – механический голос Идола разносится по пространству полукруга, по периметру которого встали пятнадцать человек, включая меня.

– Правила просты, но нарушение любого из них немедленно карается моей волей, – продолжает неизвестный, делая паузу после каждой фразы, словно смакуя мой страх. – Пятнадцать участников. Семь испытаний. Семь комнат греха в лабиринте особняка. Каждый ваш вздох, каждое движение будет тщательно отслеживаться и транслироваться.

Краем глаза я замечаю, как один из участников, чье тело покрыто брутальными татуировками, нервно сглатывает. Если уж такому бугаю жутко, не стоит говорить, что происходит со мной.

– Каждому из вас при выходе с пирса была выдана карта, именно на ней загорится ваша роль, выпавшая вам в рандомном порядке. Очень важно играть в соответствии с правилами своей роли, даже если она противоречит вашей сути. Слушайте меня внимательно и ничего не упустите, – я достаю из сумочки ту самую карту с LED дисплеем. На ней серебристыми буквами загорается название моей роли.

Целительница .

Еще бы знать, что это, мать его, значит.

Но сами края карты горят зеленым цветом, наталкивающим меня на мысли, что мне досталась положительная роль. Сама раздача персонажей напоминает мне правила «Оборотня» 8 – популярной среди школьников и студентов ролевой игры. Я никогда не была сильна в ней, поскольку ложь и манипуляции – не мой конек. У меня все мысли на лице написаны. А суть игры в «оборотня» за роль мирного жителя состоит в том, чтобы вычислить всю «нечисть» и убрать ее из игры.

Одно слово «убрать» бросает меня в дрожь, позвоночник покрывается инеем, несмотря на легкую духоту, связанную с влажным воздухом джунглей. Одно дело, когда ты играешь в подобное за столом с друзьями, и максимальная опасность, которая тебе грозит, – выход из-за стола. В контексте того, что я нахожусь на острове, где нет ничего, кроме поражающей красоты особняка и шизиков в масках, слово «убрать» приобретет другой контекст.

Контекст смерти.

– Среди вас есть Искусители – три змея в райском саду. Их задача – найти друг друга до начала испытаний в закрытых комнатах. Их дальнейшее поведение может саботировать. Может искушать, – Идол совершает выразительную паузу. – Десять Праведников. Максимально скучные роли. Слепые овцы, которые должны найти волков в процессе игры, – в его голосе слышится нечто похожее на усмешку. На экране, что выведен на мраморный столб, загорается карточка с наименованием роли и перечислением присущих этой роли правил. – Один Исповедник, способный узреть Истину, – на одной из граней экрана загораются правила, касающиеся роли «Исповедника». – И один Врач или Целительница , готовый принять чужую боль или исцелить в необходимый момент, – высокопарно продолжает компьютерный голос. – Вопросы?

Несколько секунд все молчат. Уверена, никто не хочет оказаться на месте «лисицы», пораженной электрическим током.

– И как мы узнаем, кто есть кто? – бросаю вызов я и с облегчением выдыхаю, обнаружив, что мое запястье не пронзает разрядами мощностью двести двадцать вольт. Должно быть, потому что я начала говорить с позволения этого высокотехнологичного божества.