– Василёк, – Устинья кое-как удерживала слёзы, – Душа не на месте у меня, ты уж остерегись, и к вечеру домой вертайся.

– Бабушка, да тут недалече ведь и идти, – Васятка улыбнулся, – Я уж сколь раз раньше туда бывал, дорога знакомая, зверя там нет никакого, что ты заволновалась.

Устинья смотрела на мальчика, ведь и годов ещё немного ему, а уж и глядит как взрослый, дела у него, и по всему видать, что серьёзные. Такого дома не удержишь, думала Устинья, да и что может стрястись, когда гряда-то – вот она, с пригорка видна. И ребятня окрест всегда ходят, кто за шишками, летом грибы-ягоды, а те, кто постарше – дров главные добытчики.

Васятка шёл по лесной тропе и слушал, как свистят в кустарнике птицы, лес был наполнен своими звуками, а в вершинах пышных елей гулял прохладный осенний ветерок.

«Матушка не зря ко мне во сне пришла, – думал Васятка, глядя, как шустрая белка скачет с ветки на ветку, сопровождая его в пути, – Так и сказала, поди, Василёк, на Каменную Краюху, нешто помощь для бабушки Устиньи отыщешь там… И ещё что-то говорила, да только я заспал, не могу вспомнить».

Защемило в груди у Василька, тоской на сердце сон отозвался. Вспомнилось, как гладила его матушка по голове, прижимала к себе, ласковые слова говорила… На глаза навернулись слёзы, да только Василёк их не пустил, сжал покрепче зубы, он уж большой, чтобы плакать! Вон, бабушка прихворала, кто за ней присмотрит кроме него? Нету у них с бабушкой Устиньей никого больше, всего родни они двое и остались.

Нахмурил брови упрямо и пошёл вперёд Васятка, вон, до гряды рукой подать, а там, знал он это, во сне ему показали, в небольшой лощине, укрытой от глаз человеческих, есть то, за чем он в путь и отправился – притаился там золотой корень! Да такой большой и старый, что выкопать его неможно, а вот те, что рядом растут – тех и дозволено взять. Не мог Васятка это бабушке Устинье сказать, ну а как? Ведь и так его блаженным на селе прозвали, бабушка шибко горюет об этом, и в ученье его пускать боится. А он и не блаженный вовсе, просто видится ему иногда то, что другим людям неведомо.

Вот потому и отправился Васятка на гряду один, потому что провожатых как брать, коли корень золотой никому нельзя показать – так ему открылось. Заповедный тот корень, думал Васятка, вышагивая по тропе, всем прочим он голова, как отец в большом семействе. А ну как попадёт такой корень на глаза алчному человеку? Не устоит он, сгубит заповедный корень, за него ведь как много денег выручить можно, а после от этой алчности и все прочие корни в округе пропадут, не станет их. Не будет человеку помощи, Богом подаренной в том золотом корне!

«Слыхал я… только не припомню, где и когда, – думал Васятка, поглядывая на провожающую его белку, – Что корень сей не только в добром деле помочь может. А вот ежели человек худое замыслит, да эдаким корнем завладеет, то многих бед наделать может!»

Впереди уже начиналась гряда, хоть лес ещё не закончился, но Васятка понял это потому, что начали на тропе попадаться каменистые поляны и большие валуны. Он свернул в лес, белка затрещала ему вслед и пропала средь ветвей, а потом снова появилась на орешнике, только теперь она не трещала, а оглядывала тропу, которой Васятка сюда пришёл.

Узкая лощина была скрыта от глаз густым кустарником, его ветки переплелись с разросшейся травою и образовали плотную завесу, глядя на которую невозможно было угадать, что за ней есть проход – повсюду виднелась каменная стена. Васятка натянул вниз рукава, чтоб колючками не пораниться и закрыл ими лицо, так и пробрался через эту преграду, а оказавшись по ту сторону кустарника обомлел…

Перед ним раскинулся небольшой садик, словно невидимый садовник тут постарался. А всего-то и надо было укрыться небольшой полянке среди огромных отколовшихся от гряды валунов. Небольшой ручеёк стекал по отвесной скале гряды, вода звенела хрустальным перезвоном, и уставший путник подставил ладошки, чтобы напиться. Вода оказалась сладкой на вкус, тут же исчезли усталость и беспокойство, мучившее Васятку всю дорогу, дышать стало легко, а душа повеселела.

Парнишка прошёлся по небольшому садику. Осень здесь ещё не прогулялась, листья растений сияли зеленью, по мху тянулись стебельки с мелкими белыми и жёлтыми цветочками. Васятка сел на замшелый камень и привалился спиной к большому валуну, напротив стекающего по скале ручья открывалась чудесная картина – зелень вилась вверх по склону, образуя пышный шатёр, дышалось здесь легко, пахло чем-то приятным, и знакомым…

А вот и то, за чем Васятка сюда явился. Огромный пышный букет листьев венчал золотой корень, а вокруг его сгрудились кусточки поменьше, вот их и показала Васильку явившаяся ему во сне матушка. Васятка закрыл глаза и прошептал слова благодарности тем, кто незримо приглядывает за ним, и не оставляет одного. Потом осторожно стал окапывать три небольших кусточка – всё так, как было ему разрешено.

Набрав в баклагу воды из источника, Васятка завязал свой мешок, приладил его на спину и выбрался наружу через плотную стену кустарника. Оглядел потемневшее небо, как бы дождя не нанесло, пора отправляться в обратный путь, бабушка ждёт, беспокоится!

Васятка вышел на каменистую тропу, теперь надо пройти вдоль гряды до подлеска, а там тропка сама в Карсуки выведет. Однако приблизившись к орешнику, Васятка вздрогнул – на каменистой поляне у большого валуна стоял человек в сером грязном плаще.

Глава 6.

Васятка остановился, сердце испуганно стукнуло. Лицо незнакомца было скрыто балахоном и было в этом что-то зловещее, Васятка чуть попятился, да куда тут бежать? Позади гряда стеной стоит…

– Дяденька, ты кто? – спросил Васятка, пытаясь разглядеть лицо стоявшего у большого валуна человека.

– Покажи мне то место, куда ты сейчас ходил! – проговорил человек каким-то странным, каркающим голосом.

– Никуда я не ходил, – растерялся Васятка и невольно пощупал добытые корешки за пазухой, – Пусти меня, дяденька, мне надо домой вертаться, бабушка ждёт.

– Я сказал, покажи мне вход! – рявкнул человек в балахоне и двинулся на мальчика, – Ежели жить хочешь, покажи!

– Уйди! – крикнул Васятка и отступил назад, обернувшись и чуть не упав на камни, когда под ногу ему попался острый булыжник.

Если этому так надо узнать про вход, мелькнула в голове Васятки мысль, значит нельзя ему показывать то место, где растёт тот самый «царь-корень», как его сам Васятка назвал. Да и как же так получается – ежели этот в балахоне стоит там, у валуна давно, то он должен был видеть, как Васятка выбрался из плотного кустарника.

Бежать обратно нельзя, этот проберётся за ним, решил Васятка и лихорадочно огляделся, тут он приметил едва заметную тропку, ведущую наверх, на гряду, и кинулся туда. Тропка была узкая, неровная и Васятка скользил ногами по поросшим мхом влажным камням, хватался руками за чахлые кустики, кое-как примостившиеся в расщелинах скалы.

Мальчик взбирался по траве и не оборачивался, он и так чуял, как пыхтит позади его преследователь. Нужно спешить, стучало в голове, и Васятка лез шибче, обдирая руки об острые камни.

Тропинка уходила вверх, а склон становился всё круче, лезть было труднее, но Васятка почуял – тот, сзади, отстаёт, дышит хрипло и всё тяжелее, тогда мальчик рванул вперёд изо всех сил. Его преследователь зарычал, понимая, что добыча от него ускользает, но Васятка уже ступил на плоскую вершину каменной гряды. И тут он понял свою оплошность – деваться отсюда ему было некуда. Он огляделся, другого пути вниз, кроме того, где сейчас пыхтел его преследователь, нет…

Васятка кинулся к противоположнному краю узкой скалы, но там была отвесная стена. Что ж… хриплое дыхание человека в балахоне слышалось уже совсем близко, тогда Васятка достал тесак и огляделся.

По плоской, похожей на блюдо вершине гряды были разбросаны большие валуны, и мальчик приметил, что они образуют круг, он вошёл в него и встал посередине, спиной к самым высоким камням, в руке Васятка сжал старый отцовский тесак.

Тот, что гнался за ним, тяжело дыша и хрипло ругаясь наконец добрался до вершины. Он откинул полы своего балахона и достал из-за широкого пояса нож.

Меж тем небо над грядой хмурилось, странные фиолетово-сизые облака сгрудились над вершиной, небо грозно ворчало. Было похоже, что вот-вот начнётся гроза, чего Васятка на своём веку никогда не видывал – в этих краях гроза осенью за прожитые Васяткой годы ни разу не случалась.

– Покажи мне ход, и я оставлю тебе жизнь! – хрипло проговорил человек в балахоне, лицо его, скрытое тенью, словно было каким-то мутным, – Почто тебе умирать за такой пустяк! Просто покажи мне, как туда пройти! Открой ход и ступай к своей бабушке! А нет – тогда не жить вам обоим, так и знай!

– Я не знаю никакого хода! – крикнул Васятка, – Уходи!

– Я видел, как ты появился из скалы! Я шарил там, гладкий камень только увидал! А ты там был, я видел! Открой мне ход и уходи к своей бабке! Или умрёшь тут!

Васятка молча смотрел на человека и его нож, понимая, что убежать он не сможет. Но и сказать то, что от него требует этот человек, он не мог. Чуял это нутром!

– Ну? – рыкнул человек, – Иди ко мне, спустимся обратно, и ты мне всё покажешь! Ты не думай, парень, я не за просто так! Я тебе денег дам, много денег!

– Нет, – Василёк насупился и вдруг почуял за спиной своей тепло, словно лежащие в заплечном мешке корни грели его и давали силы, а камни вокруг него сгрудились, защищали.

– Ну, тогда умри! – крикнул незнакомец и ринулся на мальчишку.

Гул прошёлся над грядой, словно бы кто-то ударил в огромный бубен. Человек, кинувшийся на Васятку, отлетел в сторону, будто ударившись о невидимую преграду, окружившую мальчика. Васятка даже увидел, как вибрирует перед ним воздух.

Человек встал, потирая бок, он сильно ударился о камень и теперь в недоумении глядел на Васятку. Потом подошёл к окружавшим мальчика валунам и потрогал пространство между ними. Рука его наткнулась на невидимое глазу препятствие.

Васятка от удивления рот открыл и выронил из рук тесак. Человек не мог подойти к нему, не мог даже ступить внутрь этого круга, а тот сам это понял и бесновался от злости, бил руками по камням. Устав, он сел на землю и стал злобно смотреть на мальчишку, видимо раздумывая, как его достать.

А Васятка, посидев немного, достал из мешка хлеб, развязал узелок с солью и решил подкрепиться, запивая вкусной водой, набранной в потаённой лощине. Он ел хлеб и смотрел, как скалится тот, кто истово желал ему смерти, и раздумывал теперь, как же к Васильку подобраться.

Собрав все крошки с тряпицы, в которую был обёрнут вкусный бабушкин хлебец, Васятка и сам призадумался, как ему отсюда выбираться? Бабушка его ждёт, и ежели он к вечеру не объявится, как она будет?

А тот, который в балахоне, видать чего-то придумал. Он поднялся, достал из-под балахона какой-то небольшой мешочек. Василёк подошёл поближе, чтобы посмотреть, чего ему ждать хоть, какой беды.

Незнакомец развязал мешочек и высыпал на плоский валун костяные кругляши, на которых были начертаны какие-то знаки. Человек глянул на Васятку, из-под балахона зло сверкнули глаза, он оскалился и стал что-то шептать над кругляшами. Они сами собой задвигались на камне, Васятка почуял, как порыв ветра прошёлся по вершине гряды.

Мальчик посмотрел в небо и обомлел – там собирались чёрные, страшные тучи, сгущались и накрывали землю мраком, так бывает перед сильной грозой. Но сейчас, гроза? Как же это возможно? Васятка понимал, это всё он, этот человек, по его злой воле прошёлся по гряде грозовой рокот, Васятке в лицо кинуло сухой травы от порыва ветра… И тут он понял, какая опасность ему грозит!