Николь молчала, мне тоже было неловко заговаривать. Так что первые четверть часа беседа свелась к тому, что она похвалила слойки, а я в ответ – вкусный чай и шоколадные конфеты. Судя по россыпям фантиков и стопке книг на тумбочке (явно не учебников!), разбитое сердце Николь лечила старым проверенным способом – сластями и слезливыми романами, над которыми можно вволю нареветься.

Я поглядывала на нее искоса, но она почти не поднимала глаз.

Заговорили мы одновременно.

– Вы, наверное… – начала она решительно.

– Стивен не виноват! – выпалила я.

– Стивен? – повторила Николь, со стуком ставя чашку на звякнувшее блюдце. – Что с ним?

Голос ее дрогнул, выдавая, что она не столь равнодушна, как пыталась показать.

Я отрывисто кивнула. Ужасно хотелось сбежать, только поздно.

– Вы знаете, что его приворожили?

Николь побледнела и прикусила губу. Отвернулась к окну.

– Конечно, мне говорили. Что это я его…

– Не вы! – возразила я запальчиво. – Его приворожила та девушка, его бывшая невеста.

– Бывшая? – она резко обернулась и сжала кулаки.

– Да, – кивнула я. – Теперь его держат взаперти, поэтому он к вам и не пришел.

– Но… – она сняла очки, потерла красные глаза. – Взаперти? Это же незаконно!

– Родители раздобыли справку от врача, – наябедничала я. – Что их сын не в себе.

Николь широко открыла глаза, потом резко поднялась с дивана.

– Надо что-то делать! Я пойду в полицию… или в суд? Наверное, сначала в полицию.

Кстати, неплохая мысль.

– Я позвоню мистеру Оллсопу, – предложила я. Конечно, это не мое дело, но я просто не могла все так оставить! – Он в этом точно лучше разбирается. Мисс Фиш, а можно вопрос? Личный.

Она сжала пальцы.

– Да. И можете называть меня Николь.

– Хорошо, – кивнула я. – Тогда я – Синтия. Николь, вы… любите Стивена?

Мне почему-то очень важно было это услышать.

Она молчала целую минуту, прежде чем выдавить:

– Да. Люблю. Все равно люблю.

И отвернулась, будто устыдившись.

***

Звонить пришлось из автомата на улице, в общежитии телефон имелся только у дежурной, а делиться с ней секретами не хотелось. Николь настояла, что должна присутствовать при разговоре, и мы пошли вдвоем. Нам везло, мистер Оллсоп ответил сразу.

– Синтия Вирд, – кратко представилась я и предупредила: – Я сейчас с мисс Фиш.

Вдруг он начнет говорить о вещах, которых Николь знать не полагалось? Она так отчаянно напрягала слух, что аккуратные ушки покраснели от усилий.

– Слушаю вас, мисс Вирд. Чем могу помочь?

Кажется, голос его звучал весело. Что его так забавляет?

– Я хочу узнать, как освободить Стивена Донована.

– Разве его арестовали?

– Вы знаете, о чем речь! – возмутилась я.

– Разумеется, – посерьезнел Оллсоп. – Приношу свои извинения. Я непременно сделаю все, чтобы, хм, вызволить младшего Донована из дома родителей. Желаете принять участие?

Я покосилась на Николь, которая стояла ни жива, ни мертва.

– Конечно! Это долго?

Я приготовилась к ответу «пару дней», поэтому решила, что ослышалась после легкомысленного «полчаса».

– Продиктуйте мне свой адрес и ждите! – велел он. – Привезу я вам этого узника.

– Да, но…

Николь выхватила у меня трубку и крикнула в нее:

– Я поеду с вами!

На той стороне провода послышался негромкий смешок.

– Что же, пусть так. Будьте в кафе, где мы сегодня встретились, – скомандовал он и дал отбой.

А я замерла, сообразив наконец, как ловко меня провели. Вот чего он добивался, таская меня с собой к Николь и к Донованам! Чтобы я пожалела влюбленных и сама захотела помочь. Ведь наверняка заранее все бумаги приготовил, иначе ему бы никак не успеть.

Хитрый лис этот Оллсоп!

***

Николь не находила себе места, нервно ломала в тонких пальцах печенье и кусала губы, а я теребила ремешок сумочки и смотрела на почти коснувшийся горизонта солнечный диск.

Рядом с кафе притормозила полицейская машина, из которой выглянул мистер Оллсоп. Что же, в пунктуальности ему не откажешь, примчался через каких-то двадцать минут.

– Мисс Вирд, мисс Фиш, прошу.

И галантно распахнул дверцу.

– Вы получили?.. – я даже затаила дыхание.

– Разумеется! Здесь, – он похлопал себя по нагрудному карману и напомнил: – Едем же, скорее.

Мы неслись по городу с ветерком. Вечерний воздух, напоенный ароматами жасмина и липы, врывался в приоткрытые окна, мистер Оллсоп мурлыкал себе под нос песенку, а Николь стискивала мою руку. Я почти не дышала. Только бы все получилось, только бы!..

Когда машина остановилась возле особняка Донованов, мистер Оллсоп скомандовал:

– Сержант, вы пойдете со мной, ваша помощь может оказаться кстати.

– Я тоже с вами! – заявила Николь прерывающимся голосом. Выглядела она решительной, как котенок, нападающий на добермана.

– Я нисколько не сомневался, что вы пожелаете присутствовать лично. Прошу, дамы!

И галантно распахнул перед нами дверцу авто.

Мистер Оллсоп бодро взлетел по ступенькам, за ним грузно поднялся пожилой сержант. Открывшему дворецкому Оллсоп сунул под нос заблаговременно извлеченную из кармана бумагу.

– Ознакомьтесь, предписание суда освободить незаконно задержанного Стивена Донована.

На лице дворецкого отобразилось замешательство.

– Но, сэр… Это неправда.

– Мы вправе обыскать дом. Полагаю, вы не станете доводить до этого?

– Я… Я выясню у хозяев! – пообещал дворецкий и опрометью кинулся в дом. Куда и подевались степенность и надменность!

Я покосилась на Николь. Глаза ее влажно блестели, губа закушена, кулаки сжаты добела. Казалось, она готова вцепиться когтями в любого, кто осмелится встать на ее пути.

По-видимому, Оллсоп тоже заметил, что она на грани нервного срыва.

– Ну-ну, будет, – он похлопал ее по плечу. – Успокойтесь, вызволим мы вашего Стивена из плена дракона.

Она улыбнулась сквозь слезы. Да уж, раньше рыцари в сияющих доспехах вооружались мечом и копьем, теперь же – судебным предписанием.

Дракон – прекрасный и величественный в вечернем платье и с бриллиантами на шее и запястьях – уже спешил на защиту почти разоренного гнезда. По-видимому, главы семьи не было дома, и я готова отдать свой любимый миксер, если Оллсоп не учел это заранее!

– Вы! – с ходу начала миссис Донован, гневно глядя на мистера Оллсопа. – Что вы такое придумали?

Он смиренно склонил седую голову.

– Не я, миссис Донован, а судья Аткинсон. Видите ли, в нашей славной империи незаконно удерживать людей против воли, во всяком случае, пока они официально не признаны недееспособными.

Ноздри изящного носа миссис Донован гневно раздувались.

– Это. Мой. Сын!

Мистер Оллсоп только руками развел.

– Закон един для всех, миссис Донован, а мистер Стивен Донован уже совершеннолетний. Приступайте, Картер.

– Да, сэр. Может, вызвать подмогу?

И обвел рукой величественный холл.

– Не стоит, сержант, – тонко улыбнулся Оллсоп. – Вряд ли его станут прятать в шкафу или в подвале. Не так ли, миссис Донован?

Что ей оставалось делать?..

Стивен Донован нашелся в его собственной комнате. Похоже, парень бредил морем: на стенах висело несколько картин с парусниками и волнами, на длинной полке вдоль всей стены выстроились модели кораблей, в обстановке превалировали белый и оттенок морской волны.

Решетка на окне и запертая на засов снаружи дверь намекали, что узнику не так-то просто было бы вырваться отсюда самому. Он повернул голову на звук, удивленно расширил глаза и приподнялся.

– Что?..

А потом взгляд его остановился на Николь, и остальное перестало для него существовать.

– Ника? – прошептал он неверяще и метнулся вперед, чуть не оттолкнув с пути Оллсопа. Обнял ее, прижал к груди, робко погладил по растрепанным волосам. – Милая, ты тут! Прости меня, прости.

Она прижалась лицом к его белой рубашке и, не стесняясь, всхлипывала.

– Очень трогательно! – не сдержалась миссис Донован. – Надеюсь, ты не собираешься поселить эту в моем доме?

Стивен крепче обнял дрогнувшие плечики невесты.

– Мы уходим. Пойдем, Ника.

И решительно шагнул к выходу.

– Куда?! – вырвалось у миссис Донован. – Посмей только уйти, слышишь? Больше ни монетки от нас с отцом не получишь.

– И не надо, – парень распрямил плечи и взглянул в покрасневшее от гнева лицо матери. – Я пока переночую у… друга. А завтра займусь переводом на заочное и найду квартиру для нас с Никой.

– А жить ты за что будешь?! – выкрикнула она, стискивая драгоценное ожерелье на груди.

– Пойду работать, – ответил он спокойно и дернул уголком рта. – Вы дали мне время все обдумать.

И повел невесту мимо окаменевшей матери.

– А как же Мэри? – выкрикнула она ему в спину последний аргумент. – Ты не можешь так поступить! Банкет заказан, гости приглашены. Стивен, ты не можешь!

Надо же! Не она ли язвила насчет негодной бывшей невесты, которая получила Стивена обманом? По-видимому, альтернативная невестка оказалась еще хуже.

Он обернулся.

– Я женюсь на Николь, мама. Тебе лучше с этим смириться.

И, больше не обращая внимания на крики и угрозы, вышел из дома рука об руку с полуобморочной от счастья Николь. Вслед им неслись вопли миссис Донован.

Стивен остановился только возле полицейского авто. Зажмурился, глубоко вздохнул и повернулся к иронично улыбающемуся Оллсопу.

– Мистер… Вы ведь полицейский?

Светловолосый, атлетически сложенный, с квадратной челюстью и мечтательными голубыми глазами, он был живым воплощением девичьих грез. Неудивительно, что из-за него теряли головы!

Я даже вздохнула украдкой, хотя темноглазые брюнеты мне всегда нравились больше.

– Ах, простите, это моя вина! – Оллсоп наклонил голову. – Я – старший инспектор Оллсоп.

– Меня вы знаете, – попытался улыбнуться Стивен. Попытка с треском провалилась. – Старший инспектор, я хочу узнать, можно ли отозвать заявление?

Оллсоп высоко поднял брови.

– Правильно ли я понимаю, что вы не желаете, чтобы виновное лицо понесло ответственность?

– Бросьте, – нахмурился Стивен. – «Виновное лицо» и все такое. Это ведь Мэри, больше некому.

– Вы столь уверены? – глаза Оллсопа блеснули. – Что, если это… допустим, ваши родители или родители мисс Мэри?

Стивен не дрогнул.

– Тем более. Со своими матерью и отцом я разберусь сам, позорить Мэри или ее семью я тоже не хочу. Всем будет лучше, если эту историю просто замять.

Я покосилась на Николь, которая вцепилась в руку вновь обретенного жениха. С одной стороны, Стивен вел себя очень по-рыцарски, а с другой… По-моему, у Николь была веская причина ревновать.

– Значит, наказывать кого-либо вы не желаете, – резюмировал Оллсоп, разглядывая его с интересом. – Что же, полагаю, это можно устроить. Заявление подавали ваши родители, однако потерпевший – именно вы, так что проблем не возникнет. Разрешите только полюбопытствовать, почему?

Стивен пожал плечами.

– Некрасиво получилось. Мэри ведь ради меня жениха бросила, а до этого всего мы с ней были хорошими друзьями. Думаю, она уже и так достаточно наказана.

– Хм, – только и ответил Оллсоп, потом махнул рукой. – Решено, только вам придется съездить в участок. И еще, простите за неуместный вопрос… Вам действительно есть, где переночевать?

Резонно, ведь Стивен выскочил из дома, в чем был. Ни денег, ни вещей, ни документов.

– Спасибо за беспокойство, старший инспектор. – Младший Донован протянул ему ладонь. – У меня есть кое-какие средства в банке, на первое время хватит. И еще, можно передать записку Мэри? Или это запрещено?

Кажется, он никак не мог определиться в своем отношении к Мэри, метался между неприятием и жалостью.