Эшбёрн смерил подростка внимательным взглядом и медленно кивнул. Нэйта едва заметно передернуло. Слишком уж странным казалось лицо отца. Неживое, словно голограмма или творение искусственного интеллекта. Внезапно захлестнул безотчетный страх. Этот человек не казался ему родным и близким. Он точно его отец?

– Жив. Занят делами.

– О, ну круто, – пробормотал Нэйт. – А познакомиться с внуками не хочет?

Ему приходилось прилагать немало усилий, чтобы так расслабленно разговаривать с отцом или кем-то из его братьев. А может, спросить – дядя перед ним или папа? Но Нэйт отчего-то не решился.

– А что вы для этого сделали? – неприятно усмехнулся Эшбёрн. – За что вам такая честь?

– Так ты скажи, чего сделать-то надо, – не выдержал Нэйт. – На руках пройтись? Тетрадь с отличными оценками показать? Что за критерии отбора?

Переходный возраст давал о себе знать. Эмоции иногда прорывали плотину, накрывая всех, кто не успел вовремя отойти. Нэйт поморщился и пожалел, что рядом нет Леджера с сигаретами. Жутко захотелось затянуться и поделиться с другом мыслями об этой неловкой встрече.

– Ты-то сам что сделал, что теперь у деда почетный гость? – снова развязно процедил Нэйт.

Мужчина растянул тонкие губы в улыбке, но глаза его оставались мертвыми, словно у рыбы на прилавке. Паренька снова тряхнуло.

– Чего я только не делал. Но тебе знать об этом не время, – наконец ответил он. – Значит, считаешь, что готов к встрече с главой семьи Эшбёрн? Уверен?

Лучше бы он промолчал или покачал головой. Но Нэйт фыркнул и закатил глаза.

– Естественно.

Желание показать отцу, что его сын крут, перевесило чутье, настойчиво шептавшее где-то внутри, что лучше держаться от этой семейки подальше.

Они вернулись в Эдинбург и прямо с самолета поехали в закрытый элитный клуб. Нэйт же рассчитывал увидеться с Леджером, предварительно наведавшись домой.

– Пап, куда мы? Поздно уже.

– Покажешь, насколько ты достоин моей фамилии. Возможно, ты и прав. Слишком долго я щадил тебя.

Нэйт нахмурился, но пожал плечами, всеми силами стараясь не выдавать напряжения, сковавшего тело. Пока «Эстон Мартин» резво нес их по улочкам Эдинбурга в сторону центра, Поэт прислал другу сообщение.

«Вискарик, ну ты где завис? Договаривались же тусануть».

Парень усмехнулся и, больше не обращая внимания на отца, окунулся с головой в переписку. Кристиан же в это время внимательно рассматривал сына, словно экспонат в музее. Разноцветные глаза, темные брови, довольно резкие черты лица, которые, впрочем, придавали его еще юному облику некий налет мужественности. Сын его отличался довольно высоким ростом и поджарым телосложением. Но Эшбёрну не нравилось то, что творилось в его голове. Он вздохнул, не надеясь на благополучный исход вечера. Но такова жизнь. На вершину взбирается тот, кто выносливее.

Глава 3

Зал в темных оттенках, тонувший в мягком свете ламп, остался позади. Как и мужчины в дорогих костюмах, как и молчаливые, но угодливые официанты, как и запах сигар вперемешку с крепким алкоголем и пряным парфюмом.

– Куда мы идем? – спросил Нэйт, не переставая крутить головой.

Вместе с отцом и двумя телохранителями они начали спуск вниз по лестнице из темного дерева.

«В подвал, что ли, меня ведет?» – про себя проворчал Нэйт, недоумевая, что вообще происходит.

Но вскоре картина начала проясняться, а сознание у Нэйта – мутиться.

Они попали на ринг, где их уже ждали трое мужчин. Один снимал с себя джемпер, оставшись в черных спортивных штанах, а двое других расслабленно сидели на мягких креслах, пуская в потолок сладковатый дым.

– Пап…

– Давай же, Нэйт. Твой звездный час, – произнес отец и обвел рукой ринг. – Ты считаешься подающим надежды спортсменом. Я знаю, ты много тренируешься, занимаешь призовые места. Не первые, правда… Но, может, тебе просто с судейством не везло? – Усмешка на лице Эшбёрна свидетельствовала о том, что он не очень-то в это верил. Скорее в то, что его сын – неудачник. – Этот парень на ринге, Даниэль Раш, новичок в MMA. Выстоишь с ним в спарринге хотя бы пять минут и не свалишься, я хоть немного начну тебя уважать.

– Ты в себе вообще? – не выдержал Нэйт, отступая на шаг и невольно повышая голос. – Ты ничего не попутал? Мне пятнадцать!

– А ему девятнадцать, – склонив голову набок, произнес отец. – Ты просто удивляешь меня, Нэйт. Неужели сдашься, даже не поднявшись на ринг? Не ожидал такого позора.

Нэйт сжал кулаки так, что пальцы свело. Его бешеный взгляд метнулся к Рашу, который с интересом поглядывал на своего соперника, облокотившись о растяжку. Парень усмехнулся и сплюнул под ноги, покачав головой. Мужчины в креслах и вовсе не обращали на Нэйта внимания, должно быть, решив, что он не стоит их времени. Однако не прошло и минуты, как один из них громко спросил:

– Долго нам еще ждать? Что-то скучно тут.

В глазах Кристиана промелькнуло разочарование и уверенность в том, что на сыне стоит окончательно поставить крест.

– Я не сдамся, – процедил Нэйт, расстегнул куртку и рывком стащил серый лонгслив через голову.

Нервная система уже возбудилась донельзя, и в организм в больших дозах начал поступать адреналин, мобилизуя все силы для противостояния врагу. Бей или беги. И Нэйт отдавал предпочтение первому.

Раш пружинисто подпрыгивал на упругой поверхности ринга, не сводя взгляда с соперника. Хотя таковым этого подростка и не считал. Но деньги, которые ему платили за этот вечер, позволяли закрыть глаза на то, с кем именно его поставили драться.

– Ты уж не держи зла, – негромко бросил он Нэйту.

Но паренек лишь злобно сощурился, принимая боевую стойку, характерную для тхэквондо – ноги широко расставлены, обе ладони сжаты в кулаки, только один направлен вниз, а другой находится на уровне груди.

Нэйт напал первым, совершив косой удар ногой под углом. Раш успел отскочить и поднял кулаки на уровень подбородка. Он легко перемещался по рингу, вынуждая Нэйта лихорадочно рассчитывать тактику. Его любимый прием – удар ребром ладони – лишь по касательной достиг цели, но в следующее мгновение Раш впечатал кулак в грудь Нэйта и тотчас отскочил. Парень отшатнулся, едва удержавшись на ногах. Дыхание перехватило, а голову тисками сжала паника. Но адреналин не позволил расслабиться. Нэйт ожидал следующего удара, однако вскоре по довольному лицу противника понял, что тот решил позабавиться. Так просто он его отсюда не отпустит…

Кажется, Нэйт продержался больше пяти минут, но чего ему это стоило… Раш не раз доставал его ребра ногой, выбивая дух, разбил лицо и губы, едва не раскрошил грудную клетку. Когда бой прервали, Нэйт почти не помнил себя. Самостоятельно уйти не смог, барахтался в чем-то липком, оказавшимся его собственной кровью. Ее металлический привкус чувствовался на корне языка, и Нэйта стошнило. Кто-то разочарованно кричал, кто-то свистел, и еще чей-то мужской голос что-то настойчиво говорил прямо ему в ухо, но смысл слов ускользал.

– Я продержался? – только и смог выдавить Нэйт, а затем голова его стала чугунной и совершенно неподъемной.

Темнота разинула омерзительную пасть, и Нэйт с облегчением нырнул в нее.

Он держал в крупных мозолистых ладонях топор и размахивал им перед опухшими мордами троих оборванцев, пытавшихся что-то у него отобрать. Нэйт опустил взгляд и увидел свои босые ноги. Массивные ступни с черными ногтями, под которые забилась земля. Почему он ходил босиком? И почему его тело казалось таким чудовищно тяжелым и неповоротливым? Он отвлекся всего на пару секунд, но оборванцам хватило этого, чтобы напасть. Голова мотнулась в сторону, а глаза закрылись, погружая его в пучину боли.

Вспышка, и он прикрывает глаза, только ладошка его совсем крошечная, детская… Тут же накатило чувство невыносимого голода. Живот свело, и Нэйт схватился за него руками, согнувшись пополам. Кто-то толкнул его в спину, и он повалился в мокрую траву, ударившись скулой до искр в глазах. В нос проник запах травяного сока и прелой земли. Он прижал мокрую ладонь к звенящей голове, распахнул глаза и тотчас инстинктивно дернулся в сторону, потому что отчего-то вдруг резко наступила ночь, а рядом скалил пасть бешеный пес. С его темных губ стекала пена, а легкие наполнил смрад из пасти озлобленной твари.

– Убирайся! Отвали!

Нэйту казалось, что он крикнул во весь голос, но слова прозвучали невнятно и жалко. Он в ужасе коснулся грязными пальцами лица, открыл рот и затрясся в панике, потому что понял, что у него нет языка.

– Нэйт! Виски! Твою же мать… Ты живой вообще?

Парень резко распахнул глаза, только сейчас осознав, что черт знает сколько времени в молчаливой истерике бился в собственном сознании, не в силах пошевелить хоть пальцем, не в силах отдать команду мозгу сделать вдох.

– Фак, ну и напугал… – прошептал Леджер.

Ярко-голубые глаза друга блестели в темноте, словно в них добавили флуоресцентный раствор. Нэйт задергал руками, пытаясь окончательно сбросить с себя сонный паралич, и тут же сгиб локтя пронзило острой болью.

– Воу-воу, полегче, – снова зашипел друг. – В тебя трубок навтыкали, хрен ли ты машешь граблями, как мельница?!

– Где я? – хрипло выдавил Нэйт всего пару слов, губы едва шевельнулись, но этого хватило, чтобы кожа на едва затянувшейся ране лопнула, и на подбородок упали теплые капли.

– Третий день, как ты в госпитале, брат, – ответил Бёрнс и покачал головой. – Кто тебя так отделал? Живого места нет…

– Я не… не могу говорить, – еле слышно произнес Нэйт и снова закрыл глаза. – Расскажи…

Ледж отличался сообразительностью и быстро понял, что друг отчего-то боится засыпать и, возможно, боится оставаться в одиночестве.

– Тренеру твоя мать позвонила, сказала, что на занятия минимум месяц не придешь. А то и два. Я подслушал их разговор, узнал номер госпиталя и сразу сюда метнулся. Но меня не пустили. Медсестра, стерва, шуганула.

– А как тогда…

Нэйт закашлялся. Язык был на месте, но ощущался, как кусок наждака, елозящий по пересохшему небу.

– Пить дай.

Леджер метнулся к столику и поднес к разбитым губам друга горлышко пластиковой бутылки. Часть воды лилась мимо, пропитывая больничную рубаху и одеяло.

– Дальше что? – тихо спросил Нэйт и коснулся дрожащей рукой мокрого подбородка, стирая пальцами капли.

– Ну, ты ж меня знаешь. Я упертый. Пробрался в подсобку, потом скакал по этажам, как заяц, чтоб не засекли. А к вечеру тут тихо стало, я чуток еще подождал и к тебе. Виски, я весь день не курил. Жуть как хочется затянуться, – вздохнул Ледж так, будто его проблема перевешивала бедственное положение Нэйта.

Он не сдержал смешка и тут же сдавленно взвыл от боли. Ребра ныли, а голова грозилась расколоться на части.

– Чего случилось-то? Напал кто-то? – вдруг напряженно спросил Поэт. – Ты мне только имя дай или какие-то приметы. Я эту мразоту по стенке размажу.

В груди отчего-то стало тепло. Нэйт вдруг понял, каково это – когда о тебе кто-то беспокоится. Когда готов отомстить и подставиться сам, лишь бы не оставить обидчика безнаказанным. Раньше ему казалось, что дружба – это нечто нереальное, о чем пишут только в книгах. Но оказалось, что все это правда. И встретить настоящего друга – это круче, чем выиграть в лотерею или найти кейс, битком набитый фунтами.

– Отец устроил бой. Я проиграл, как видишь.

Леджер не сдержал парочки грязных ругательств. Нэйт приоткрыл глаза и некоторое время молча глядел в ошарашенное лицо друга.

– Забей, – наконец выдавил он. Оба не знали, что сказать на это признание, но вскоре Нэйт решил поделиться тем, что с ним происходило во сне. Только вот на сон эти видения были совсем не похожи. – Знаешь, я кое-что странное видел. Я как будто был собой, но в теле других людей…

– О, понятно. Тебя, похоже, какой-то наркотой напичкали, – хмыкнул Леджер и щелкнул ногтем по стойке с капельницей.

– Думаешь? Я… Я как будто во времени переносился. Сначала Средневековье, потом тоже какая-то глухомань…