Скула Леджера отливала фиолетовым и синим, а на подбородке обнаружилась глубокая царапина с запекшейся кровью.

– Упал.

Нэйт прищурил разноцветные глаза и привалился плечом к стене.

– Мне-то не ври.

– Сообщил чистейшую правду. Мне втащили, и я упал. Рассек подбородок и обзавелся пурпурной кляксой на морде.

– Ты подрался, что ли? Из-за Эшли?

После возвращения из военного лагеря они снова сошлись, что ужасно не нравилось Нэйту, но он не был Леджеру нянькой и не имел права лезть в его личную жизнь. Впрочем, свое мнение о воссоединении с этой девицей он все равно высказал.

Леджер закатил глаза, словно таким образом говорил – мне что, делать больше нечего?

– Из-за бабок, бро.

– В смысле? – опешил Нэйт. – Ты дерешься за деньги?

– Бинго, – щелкнул он пальцами. – Они нужны мне, я нужен им, и мы идем навстречу друг другу.

– Ледж, ты можешь хоть иногда не строить из себя клоуна?

– Виски, что неясного? – вздохнул Леджер и на миг с его лица спала маска невозмутимости, обнажив недетскую усталость. – Подпольные бои – вот мой источник заработка. Не думай, я там не блистаю. Так, на разогреве взяли драться. Для серьезных дяденек те деньги, что они платят мне за это, – ерунда. А мне бабки позарез нужны.

– А здоровье тебе не нужно? – неодобрительно покачал головой Нэйт. – Как тебя вообще взяли? Ты ж несовершеннолетний!

– Да им плевать. Мне тоже. Ну и сам видишь – я выгляжу старше семнадцати. Только давай без нотаций. Горбатиться офиком за пяток фунтов мне не в кайф. А бои помогают выпустить пар и приносят существенный доход.

– Разве твой отец мало зарабатывает?

Леджер закатил глаза и раздраженно откинул светлую прядь с лица.

– Не думаю. Только мы с матерью ни хрена тех денег не видим. А унижаться и просить у него я не стану.

Слово «унижаться» больно резануло слух. Нэйт замер, даже забыв сделать вдох. Он словно со стороны увидел себя стоящим на коленях в старинном соборе, а затем изо всех сил вцепившимся в каменную колонну. Он прижимался к ней окровавленной щекой, которая с каждым ударом плети все сильнее раздиралась о шершавую поверхность его опоры.

– Прикинь, – вдруг негромко добавил Бёрнс и хмыкнул, – отец вдруг верующим стал. Вернулся и из корабля прямиком в храм. Меня с собой потащил. Что за дурдом вообще? А главное – бухать все равно не прекратил. Паскуда.

Нэйт сокрушенно покачал головой. Им обоим не очень-то повезло с родителями, но зато повезло с дружбой.

– А что с тхэквондо? – тихо спросил он, отгоняя и мрачные мысли, и грызущие воспоминания о том, что случилось с ним в соборе.

– Похоже, завязываю, – с плохо скрытой горечью пробормотал Бёрнс. – Завтра тренировка, а я с такой мордой и без сил. Меня любой новичок завалит в два счета. Да и тренер не дебил, сразу поймет, чем я занимаюсь.

– Ты хорошо подумал, Ледж? Столько лет этому посвятил…

– Чем-то приходится жертвовать.

Они оба замолчали. Должно быть, в эти самые дни их детство окончательно закончилось. Не будет больше совместных тренировок, не будет одного спортивного братства на двоих; Леджер уже не станет тихонько комментировать действия других спортсменов во время соревнований, выделяя их сильные или слабые стороны, и не хлопнет Нэйта по спине, когда тому нужно выходить на татами. И Виски не услышит больше его подбадривающие крики в очередном раунде, а после и не увидит самого Бёрнса в деле, уверенно замершего напротив соперника в ожидании команды рефери.

Сам же Нэйт отныне будет связан по рукам и ногам. Никаких лишних движений, необдуманных решений и слов. Отец потребовал от него минимума, как он сказал. На данный момент ему нужна пока лишь отличная успеваемость в школе и первые места на соревнованиях. Нэйту предстояло стать лучшим во всем, чтобы отец оставался довольным.

Рваные раны на спине заживали, оставляя после себя розоватые рубцы. На щеке навечно отпечатались несколько тонких шрамов, разглядывая которые в зеркало, Нэйт неизменно вспоминал тот вечер, когда он вошел в двери собора святого Джайлса, но обратно на своих ногах уже не вышел. Что-то сломалось в нем тогда, а починить уже было невозможно.

В конце декабря состоялись соревнования, на которых Нэйт занял первое место. Пришлось забыть все принципы тхэквондо, которым учил первый тренер, и продемонстрировать сопернику ту жестокость, которую всколыхнул в нем отец.

Когда проходило награждение и назвали его имя, он обвел равнодушным взглядом зал и вдруг заметил девчонку в черном вельветовом платье с белым воротничком. Волосы собраны в высокий хвост, удлиненная челка прикрывала внешние уголки глаз. Чуть приоткрыв губы, она разглядывала Нэйта, а затем подняла орехового оттенка глаза выше, сталкиваясь с его взглядом.

Эм-Джей.

Наверное, пришла посмотреть на бой Оливера. Насколько Нэйт знал, в этот раз тому не повезло.

Он замечал ее в толпе и на других соревнованиях – в начале и в конце весны. Они не разговаривали, даже не стояли рядом друг с другом. Но отчего-то его взгляд неизменно выхватывал ее среди лиц других зрителей. Однажды ему почудилось, что она едва уловимо улыбнулась ему. Быть может, просто показалось. Присутствие Мэри-Джейн было все равно что редкие стежки светлыми нитками на темно-сером полотне его жизни.

Леджер же вычеркнул из своей жизни все, что было связано с тхэквондо и ни одно соревнование так и не посетил. После Нового года загремел в больницу с переломом ребер, восстановился довольно быстро и снова вернулся к подпольным боям. Гематомы и ноющие мышцы стали его вечными спутниками. Он все больше курил и проводил много времени с мутной компанией Эшли. Его едва не выгнали из школы, а однажды он позвонил Нэйту и назначил встречу в дешевой забегаловке на Лонгстоун роуд. Едва не вырывая на себе волосы, друг сообщил, что Эшли, похоже, беременна.

На Леджера было страшно смотреть: избитый, похудевший, измотанный, глаза круглые от ужаса. Позже оказалось, что тревога была ложной, и Бёрнс быстро порвал с давней подружкой. Кое-как доучился и собрался было уйти с головой в борьбу, но Нэйт, понимая, что Леджер отчаянно был нужен в его жизни и, желательно, целый и невредимый, попросил отца об услуге.

Летом они оба вновь провели два месяца в военном лагере, а в сентябре началась их учеба в Эдинбургском университете. Кристиан велел Нэйту изучать древнюю историю, хотя сын всерьез интересовался военным делом. Леджер же попал на факультет экономики, поскольку хоть что-то соображал в цифрах, при этом не зная даже малости о том, что происходило в прошлом.

За это время многое изменилось. Эшбёрны и Нэйт сблизились. Он все чаще проводил время с близнецами, по большей части молчал и слушал. Наставления матери он не забыл. Нужно стать лучше, стать сильнее и хитрее Кристиана. Проглатывая детские обиды, Нэйт делал вид, что готов совершать все, что просит отец. Изо дня в день он напоминал сам себе, что делает это только для того, чтобы в итоге обрести свободу, но влияние Эшбёрнов, словно незаметная змейка, вползало в его сознание, меняя взгляды на жизнь и заложенные первым тренером принципы.

Джулия между тем вела себя странно. Периоды затворничества в апартаментах сменялись бурными вечеринками у таких же богатых дамочек, как она сама. Кристиан был недоволен. Приехав в очередной раз в Эдинбург, он прямо на глазах Нэйта вытащил ее из спальни в одном халате и затолкал в машину. Ее поместили в рехаб⁶, а Нэйт переехал в кампус.

Часть II. Игры судьбы

Глава 9

Площадь перед университетом постепенно заполнялась студентами, занятия у которых вот-вот должны были начаться.

Эм-Джей привалилась бедром к перилам лестницы в дальнем конце площади кампуса и прижала к груди учебник о галлах и кельтах. Обучение на факультете древней истории было в самом разгаре. Прошло три месяца, и Мэри-Джейн очень нравились как преподаватели, так и изучаемые темы. Зато с сокурсниками не сложилось.

Выдохнув облачко пара, Эм-Джей огляделась, уже собираясь войти в здание, как вдруг заметила высокого парня с разноцветными глазами.

Нэйт Джеймисон.

Она знала его имя, потому что Оливер прожужжал ей все уши о своем кумире. На каждом соревновании тыкал в него пальцем, едва ли не подпрыгивая на месте. Она не говорила, что когда-то перебросилась с Нэйтом парой ничего не значащих фраз. Кузен бы сошел с ума от зависти. В его глазах Джеймисон достиг верха крутости.

Сейчас же Нэйт о чем-то негромко говорил с девушкой, небрежно помахивающей брендовой сумкой в шоколадных тонах с логотипом из двух букв. Эм-Джей невольно покосилась на свой небольшой рюкзачок из эко-кожи. Аккуратный, лаконичный, но неимоверно простой по сравнению с вещью этой девушки. Та и сама была красавицей: длинные черные волосы, оливковая кожа, безупречный макияж с акцентом на полные губы, дорогая одежда. Мэри-Джейн опустила взгляд на свои ботинки. Они были сшиты из натуральной замши, вот только покупала она их в секонд-хэнде. Эм-Джей предпочитала вещи черного цвета, считая их своей броней и возможностью не привлекать к себе внимания. Она не учла только, что темная одежда удачно оттеняла фарфоровый оттенок ее кожи, словно подсвечивая его.

Пара скрылась в каменном здании, и Мэри-Джейн, выждав минуту, последовала к тому же входу. Старинный корпус Эдинбургского университета с жадностью проглатывал все новых студентов, словно веками никак не мог насытиться.

К концу последнего занятия в лекционный зал, кратко постучав, внезапно вошел Нэйт. Эм-Джей, до этого старательно фиксирующая информацию, которая в последствии понадобится ей для сдачи сессии, замерла, вскинув руки над клавиатурой крохотного лэптопа.

Неужели Джеймисон учится на ее факультете? Мэри-Джейн ничего не знала о нем. Разумеется, кроме того, что он последние несколько лет неизменно занимал первые места на соревнованиях по тхэквондо. Ему пророчили блестящую спортивную карьеру, но он завязал с профессиональным спортом.

«Быть не может, что он изучает историю», – ошеломленно подумала Эм-Джей.

Перебросившись парой фраз с преподавателем, Нэйт так же быстро и тихо покинул лекционный зал. Вот только девчонки вокруг до сих пор перешептывались и почему-то сдавленно хихикали.

Наверное, сложно было назвать Джеймисона классическим красавчиком: разноцветные глаза, короткие темно-русые волосы, заостренные нос и скулы, шрамы на щеке… Но зато он обладал идеальной поджарой фигурой – довольно широкие плечи, узкие бедра, рельефные мышцы. Недаром полжизни посвятил спорту. Это и привлекало девчонок. А еще он словно излучал осязаемую мужскую силу, хотя был совсем молодым парнем. Может быть, все дело в уверенной походке, в прямом и умном взгляде загадочных разноцветных глаз…

Эм-Джей тихонько хмыкнула. Так странно. Их судьбы будто время от времени переплетаются. Впрочем, чему удивляться? Население Эдинбурга едва превышает пятьсот тысяч человек. Не так уж поразительно, что они периодически пересекаются.

Сердце что-то едва уловимо кольнуло. Наверное, просто не очень приятно, что она отлично знала, кто он такой, зачем-то помнила их редкие встречи на соревнованиях, куда приходила с Оливером, а он совершенно точно понятия не имел, что это за девчонка такая – Эм-Джей.

Сначала в школе, а потом и в университете к ней приклеилась кличка «Подружка Паука». Прозвище отчего-то звучало несколько пренебрежительно и словно стирало саму ее личность. Как будто и нет здесь Мэри-Джейн Парсонс, а есть лишь тень героини из нашумевшего фильма. При этом имя свое она любила, ведь так ее назвали родители, которых она лишилась в двенадцать лет.

***