Глава 27
Яркие краски

Подготовка

Мои дни перед гонкой связаны с Майком. Моя жизнь с Сарой.

Дни наполнены яркими красками, которых так не хватало последние четыре года.

Я чувствую в себе перемены.

Чувствую силу и уверенность.

И верю, что смогу не только выиграть гонку, но и покорить горы.

Чёрно-белая жизнь наполняется цветами.

Майк научил меня ездить задним ходом и приступил к обучению парковке. Мы также восстановили боковое зеркало, из-за которого всё это началось, ведь на гонках все зеркала должны быть исправны.

Майк мелом рисует на асфальте прямоугольник – импровизированную парковку.

– Нельзя заезжать колёсами на траву и пересекать линии, – объясняет Майк, вытирая испачканные мелом ладони о свою одежду.

– Будешь бить, если не туда уеду?

– Будем пробовать сутками напролёт, пока не добьёмся результата. Ты не чувствуешь габариты машины, и это обязательно скажется на результатах гонки, – Майк берёт палку и начинает ей размахивать, словно указкой. Ветер отбрасывает его волосы со лба, а также тонкую косичку, и он превращается в строгого преподавателя. Я прыскаю со смеху, и Майк кидает в меня палку.

Я пытался заехать в прямоугольник не сутки, но несколько часов точно: я заезжал не на парковочное место, а рядом. Заезжал задними колёсами на траву. Не мог поставить машину ровно, отчего зад стоял на парковке, а перед – за его границами, и наоборот. Я делал это столько раз, что мел почти стёрся.

– Ещё раз.

– Ещё раз.

– Ещё раз.

И я пытался снова.

Заехал на траву и не затормозил, из-за чего почти въехал в дерево.

Перегазовывал и чуть не сжег сцепление. Путал четвёртую передачу с задней, и уезжал вперёд, вместо назад.

Майк курил одну сигарету за другой.

Я изводил машину и нас.

– Ещё раз, – вымученно повторял Майк.

Наконец, с третьей попытки, мне удалось припарковать тачку так, что её колёса остановились в центре прямоугольника.

– Я сделал это!

Пытки окончены, и я довольный лёг головой на руль.

– Ещё раз. Повтори, – прожужжал Майк, как противная, надоедливая муха. Ну или занудный учитель. Он кинул в меня пачку сигарет, когда я снова засмеялся.

И опять мучения.

Не получалось. Получалось. Не получалось. Получалось. И так ещё плюс четыре часа к моей первой удаче.

Когда я ещё раз безошибочно заехал на парковочное место, Майк отпустил меня, и молча ушёл в дом. Он еле шевелил ногами, идя к входной двери. А это он просто сидел рядом, пока я давил и давил на педали.

Я всё же пошёл к репетитору после разговора с матерью. Мне и вправду пора научиться новому, а не останавливаться на старых мелодиях, переигранных до дыр.

– Ты пропустил столько занятий, – отчитывает Анна Владимировна, смотря на мои руки такими привычно маленькими глазами, – сложно будет.

Она подходит сзади, кладёт грудь мне на спину и тянется через моё плечо к нотной тетради.

Столько дней не ходил к ней, а привычка ложиться на меня никуда не делась.

– Что мы с тобой выберем?

– Отойдите, пожалуйста, в сторону. Мне неудобно и неприятно разговаривать с вами, когда вы на мне лежите.

Я облегчённо вздыхаю. Я смог попросить, а не терпел, как обычно. Три года Анна давила на меня, а я помалкивал.

Что-то недовольно говоря себе под нос, она забирает нотную тетрадь, и отходит. Слышу шорох страниц.

– Я хочу выучить «реквиема по мечте».

– Отличный выбор, Артурчик!

Она открывает нужную страницу. Просит меня встать и приземляется на банкетку. Затем играет первые ноты мелодии, а я слежу за её пальцами.

– Запоминай.

И я запоминаю. Вслушиваюсь в мелодию, улавливаю ритм, раскладываю музыку на ноты, клавиши, ощущения.

Потом я пытаюсь сыграть сам, но руки привыкли к одним и тем же движениям, и поэтому передвигаются по клавишам неуверенно.

Придётся потрудиться.

Мы с Сарой и Полом возвращаемся с моего концерта, который проходил в зале с прозрачным куполом. Из него открывался удивительный вид на водопады, луга и пасущихся баранов.

Сара лежит на нижней полке купе. Её голова покоится на моих ногах. Я сижу у окна, держу нотную тетрадь и запоминаю ноту за нотой «реквиема по мечте». Пол слушает музыку в наушниках и с аппетитом поедает чипсы.

Я ощущаю неестественную дрожь в области сердца, будто у меня тахикардия. Одной рукой я глажу волосы Сары, и она мурлычет. Пол наблюдает за нами, и у него изо рта выпадают чипсы.

Колёса стучат, поезд несётся сквозь лесные просторы, и пейзаж остаётся неизменным. Я чувствую себя потерянным, ведь моё тело достигло нирваны, а я и не подозревал, что можно жить ни о чём не размышляя и не испытывая страха.

Это моё первое путешествие.

В купе мы одни. На столике курица в фольге, гранёные стаканы с плескающимся чаем, и варёные яйца.

Я хочу поделиться с миром наслаждением – рассказать, как это ловить взгляд любимой девушки, познавать новое и не бояться жизни.

Я боюсь возвращаться к прошлому, но ещё не знаю, какой поворот судьбы нас ожидает и какую боль он принесёт… сейчас я в поезде с вишневолосой. Лучшим другом. Нотами новой мелодии.

Я разговаривал с бабушкой два дня назад: сотрудники пансионата купили ей телефон и сим-карту. Она счастлива за меня. А я рад, когда счастлива она.

Моя тихая жизнь наполнилась свежестью и шумом. Она одухотворяет похлеще высоких оборотов в машине.

– Любовь, – вдруг шепчет Сара, встречаясь со мной взглядом. – Тебе на «в».

– Вишня.

Она улыбается и дотрагивается до своих волос. Задевает мою руку и обхватывает мои пальцы.

– Якорь.

– Хм, мне на мягкий знак?

Она смеётся. Пол снимает наушник.

– Рыба! Надо на «р»!

Я улыбаюсь Полу и наклоняюсь, чтобы поцеловать Сару в нос. Она фыркает, запрокидывает голову и ловит губами мои. Мысли растворяются как сахар в горячем вишнёвом варенье. Сладко.

Нотная тетрадь падает.

Я сижу в позе креветки, болит спина, но ради этих мгновений можно и потерпеть.

Мои губы гоняются за губами Сары.

Майк начал обучить меня ездить змейкой между бутылок. Сначала он сам поднимал бутылки, которые я сбивал, а затем заставлял меня это делать.

Останавливаю машину, выхожу, ставлю бутылки на расстояние друг от друга, сажусь обратно – бесконечная зарядка.

Жму на газ, аккуратно поворачиваю направо, выравниваю машину, кручу руль влево – и так десять бутылок вперёд.

– А теперь так же задним ходом.

Майк делает вид, что не замечает моего пристального взгляда.

– Задним ходом, ты серьёзно?

– Нет, шутки у меня такие.

Задним ходом не получается. Бутылка за бутылкой, как домино, падают на асфальт.

Три дня подряд я прихожу к дому Майка, сажусь за руль и занимаюсь одним и тем же: еду назад, смотрю в боковые зеркала, притормаживаю, еду влево, прямее, правее.

Потом закрепляю змейку передним ходом, и опять задним.

Передним, задним.

Парковка.

Осталось шесть дней. Нет времени на волнение. Я всегда с кем-то, всегда чем-то занят.

Я не бездельничаю.

Продолжаю покорять пьедестал.

Я ещё не на самом верху.

Работы много, но я не сдаюсь. И не сдамся.

Майк тренирует меня в спортивном зале.

Он сидит на моей спине и ждёт, когда я отожмусь с грузом в килограмм восемьдесят. Он не подбадривает. Он сидит как ни в чём не бывало, выпрямив ноги.

Руки болят, я не могу поднять себя и Майка.

Я хочу сказать, что это невозможно. И в жизни действительно много невозможного, но если я перестану думать о трудностях и сосредоточусь на руках, воле и будущем, где я сильный и успешный, то всё получится – даже поднять себя вместе с Макйом.

Я поднимаю наши тела на трясущихся руках. Майк теряет равновесие и соскальзывает. Ощущение лёгкости в каждой мышце – я чувствую себя невесомым, несокрушимым.

Опускаюсь на пол, а затем, вытянув руки, стремлюсь вверх. Хлопок! Я успеваю хлопнуть в ладоши прежде чем упасть на пол.

Ещё один хлопок, и я успеваю затормозить руками, снова не коснувшись пола.

Встаю, тороплюсь на турникет. Подпрыгиваю, захватываю пальцами перекладину.

Мозоли на ладонях лопаются, и это приносит облегчение.

Руки сгибаются в локтях. Перекладина на уровне глаз. Подбородок над перекладиной. Ниже, выше, ниже.

Перекладина не мой враг. Помощник.

Не боюсь не справиться, боюсь потерять вдохновение.

Не боюсь остаться слабым, боюсь не попробовать стать сильным.

Не боюсь страха, боюсь не научиться с ним справляться.

Майк аплодирует. Я спрыгиваю на пол.

Делаю поклон перед Майком.

– Донов, ну ты и качок, – ржёт Майк, закатывая рукава худи, чтобы сравнить наши руки.

– Вот-вот им стану.

Трогаю бицепсы. Из дряблой кожи в упругую. Из мягких рук в твёрдые.

Я не худой, я жилистый – вот что я ещё понял.

Однажды в мой номер пришла Тая. Я просил администратора никого не впускать без предупреждения, но, похоже, она пробралась втихаря.

Она облокачивается спиной на закрытую дверь и по-дурацки подмигивает. На шее кулон в виде банана. На теле обтягивающее, короткое платье.

Держу дистанцию.

– Привет, – едва слышно здоровается она.

– Привет. Зачем пришла?

Поправляет волосы, свободно падающие на плечи.

.– Скоро гонка. Кайн готовится каждый день.

– Ты пришла сообщить об этом?

Она делает шаг вперёд. Я назад.

С ней всегда было не о чем поговорить, и ничего не изменилось. Только разговоры о гонках. А что она мне скажет после? О том, как всё выглядело с её точки зрения? Будет комментировать всё, что видела?

– Да. Ты должен выиграть.

– Я выиграю.

Беглая улыбка на её губах.

– Арти… Артур, ты извини, что я раньше тебя не замечала, может, исправим то недоразумение?

– Я встречаюсь с Сарой. Ты можешь покинуть мой номер?

Она собирается сделать шаг, но останавливается с поднятой ногой. На её ресницах поблёскивают прозрачные капли. Тая изменилась: она перестала пользоваться яркой косметикой и стала носить тёмную одежду, отказавшись от пёстрых и привлекающих внимание нарядов.

Я не буду разбираться в её душе. В душе человека, который не понимает слов.

– Ты разлюбишь её так же быстро, как и меня?

– Тая, давай напрямую, чего ты хочешь?

Подходит к кровати, садится и закидывает ногу на ногу.

– Я хочу переспать с тобой.

Становится душно. Не от её признания или позы, а от злости.

– Тебя так обидело, что я отказал?

Поглаживает плед накрашенными ногтями.

– Я твоя первая любовь и ты впервые поцеловался со мной. Мы будем вместе!

Я не успел переодеться, и на мне одни брюки. Со стороны эта ситуация может показаться неоднозначной. В отражение зеркала подмечаю, как изменилось моё тело, как горят глаза, как высоко в них пламя. Вижу прямую осанку, уверенного парня. И сгорбленную Таю.

Я воссоздаю в отражение рядом с собой Сару. Слышу её громкий смех, голос, шепчущий во время секса признания в любви. Я чувствую её руку в своей.

– Тая, уходи.

Она продолжает сидеть, а я надеваю поло. Затем беру барсетку, в которой лежат документы, ключи от номера и заметки для репетиции «Реквиема по мечте».

И ухожу сам, оставляя её сидеть.

Гонка послезавтра.