Хаски и его учитель Белый кот. Книга 1 (страница 18)
– На трупе не видно никаких следов разложения, хотя старший из молодых господ Чэнь скончался больше полумесяца назад и при здешнем климате его тело давно должно было сгнить, а в гробу уже скопился бы слой трупной жидкости. И это только во‐первых.
Чу Ваньнин бросил на него холодный взгляд, говорящий: «Продолжайте свое выступление, милостивый государь».
– Во-вторых же, – не обращая на него внимания, продолжал Мо Жань зачитывать по памяти фразы Чу Ваньнина из прошлого, – до вскрытия красный гроб источал сильную вредоносную ци, но потом она рассеялась без остатка. На самом трупе этой ци почти нет, и это также весьма странно.
Чу Ваньнин молчал.
– В-третьих, заметили ли вы, что с того момента, как с гроба слетела крышка, в воздухе витает приятный сладковатый аромат?
Запах был таким слабым, что, если не принюхиваться, уловить его было невозможно. Лишь после того как Мо Жань сказал о запахе, Ши Мэй и урожденная Яо в самом деле почувствовали едва ощутимый сладкий аромат.
– И правда! – отметил Ши Мэй.
Женщина потянула ноздрями воздух и мгновенно изменилась в лице.
– Этот запах…
– В чем дело, младшая госпожа Чэнь? – спросил Ши Мэй.
– Так пахнет пудра «Байде»[31], которую делает моя свекровь! – севшим от ужаса голосом ответила урожденная Яо.
Повисла тишина. Казалось, у каждого перед глазами возникла пророческая надпись с той таблички из храма предков: «За упокой от Чэнь, урожденной Сунь».
– Неужели это и правда дело рук госпожи Чэнь? – наконец произнес Ши Мэй.
– Вряд ли, – отозвался Мо Жань.
– Нет, – уверенно сказал Чу Ваньнин.
Произнеся эти слова почти одновременно, они переглянулись.
– Говори ты, – предложил Чу Ваньнин без капли энтузиазма.
Мо Жань тут же начал свою речь:
– Насколько мне известно, семейство Чэнь разбогатело именно благодаря пудре «Байде», технику изготовления которой изобрела госпожа Чэнь. Конечно, рецепт держится в строжайшем секрете, но саму пудру раздобыть проще простого. Более того, из всех девушек Цайде по меньшей мере половина пользуется именно ею. А еще, согласно сведениям, что мы собрали перед поездкой сюда, старший молодой господин Чэнь при жизни также весьма любил пудру, изготовленную его матушкой, и часто для запаха добавлял ее в воду во время купания, а потому неудивительно, что от его тела исходит этот аромат. Удивление вызывает совсем иное… – Мо Жань вновь обернулся к лежащему в гробу обнаженному покойнику. – Прошло больше полумесяца с его смерти, а аромат по-прежнему силен, словно пудру нанесли только что. Правильно ли я говорю, учитель?
Чу Ваньнин не ответил.
– Если я прав, похвалите меня!
– Ага, – буркнул Чу Ваньнин.
Мо Жань засмеялся.
– Воистину, каждое ваше слово на вес золота.
Но не успел он и пару раз хихикнуть, как полы его одеяния взметнулись вверх – это Чу Ваньнин резко потянул его назад, вынудив отступить от гроба на несколько чи. В его руке, разбрызгивая вокруг всполохи золотистого света, заполыхала Тяньвэнь.
– Осторожно.
Витавший в воздухе аромат пудры «Байде» внезапно сгустился, а затем принялся с поразительной быстротой расползаться вокруг, клубясь между деревьями белым туманом. В мгновение ока весь склон горы утонул в туманном озере, таком плотном, что вытяни руку – пальцев не разглядишь!
Сердце Мо Жаня дрогнуло: они уже находились внутри иллюзорного мира.
– Ах! – вдруг донесся из тумана крик урожденной Яо. – Бессмертные, спаси…
Крик оборвался на полуслове. Стало тихо.
На кончике пальца Чу Ваньнина зажегся голубоватый огонек. Нанеся на лоб Мо Жаня отслеживающее заклинание, он велел:
– Будь осторожен. Я пойду и осмотрюсь.
С этими словами Чу Ваньнин стремительно двинулся в сторону, откуда до них донесся зов о помощи, и мгновенно пропал в гуще тумана.
– Надо же, даже заклятие наложил на том же месте, что и в прошлый раз, – с тихим смешком сказал Мо Жань, пощупав лоб. – А ты и правда совсем не изменился, Чу Ваньнин.
Туман начал рассеиваться так же быстро, как и появился, и вскоре исчез без следа, явив взору юноши куда более поразительную картину. Во всяком случае, в прошлой жизни Мо Жань перепугался не на шутку.
Вместе с рассеявшимся туманом куда-то исчез и безлюдный горный склон с густыми зарослями. Вместо него перед глазами до самого горизонта расстилался огромный красивый сад с павильонами, беседками и галереями, декоративными горками, прекрасными деревьями и уединенными тропками, посыпанными галькой.
Стоило Мо Жаню увидеть это место, как он тут же вспомнил, что именно произошло здесь в прошлый раз. Тогда они точно так же заблудились в этом саду; первым Мо Жань встретил Ши Мэя и, находясь под действием чар иллюзорного мира, потерял самоконтроль, из-за чего повел себя грубо и обидел своего друга.
Наверное, тогда Ши Мэй сильно испугался, потому что сразу убежал, стоило Мо Жаню ослабить хватку. После того как иллюзия была разрушена, Ши Мэй ни словом не обмолвился о досадном происшествии. Мо Жань последовал его примеру, и они оба молчали, сделав вид, что ничего не случилось.
Ну нет, подумал Мо Жань, на этот раз я точно не дам околдовать себя так легко!
Глава 12
Этого достопочтенного все-таки околдовали
Мо Жань уже довольно долго бродил по иллюзорному саду, но до сих пор не представлял, куда именно идет.
Витавший в воздухе запах пудры «Байде» становился все сильнее. Тот, кто вдыхал этот аромат слишком долго, начинал испытывать сильные эмоции, чувства у него обострялись и порой побуждали совершать немыслимые поступки.
Мало-помалу Мо Жань начал ощущать сильное волнение. Ему казалось, что в животе у него вспыхнул огонь, отчего во всем теле будто медленно закипала кровь.
«Вода. Надо найти воду. Где же она тут?»
Мо Жань знал, что где-то внутри иллюзии находится живительный источник. В прошлый раз к тому времени, как он сумел добраться до воды, у него уже пересохло во рту и рябило в глазах. Тогда, за неимением выбора, ему пришлось напиться из того источника, зачерпывая воду рукой и размышляя о том, что лучше уж отравиться, чем умереть от жажды.
Однако, выпив той воды, Мо Жань почувствовал, как размывается его сознание, словно он вновь проваливается в туман. В этом состоянии его и нашел Ши Мэй, который изучал искусство врачевания и смог быстро обезвредить яд в его теле; и именно тогда Мо Жань, голова которого кружилась от ядовитых чар, совершил ужасную глупость.
Едва оказавшись в иллюзорном мире, привыкший к смелым и решительным действиям бывший владыка мира людей тут же принялся бродить по саду в поисках воды, желая утолить жажду. Битый час петляя по тропинкам, он наконец услышал журчание источника и бегом помчался к нему, задыхаясь от счастья. Как только Мо Жань добрался до воды, он немедленно сел на берегу и стал жадно пить.
В самом деле, вода из источника только усилила волнение, вызванное ароматом. Еще недавно Мо Жань был уверен, что сможет справиться с соблазном, но все же ему не хватало сил противостоять чарам, хотя воля к сопротивлению пагубным испарениям и была сильнее, чем в прошлом. Несмотря на то что Мо Жань знал обо всем заранее, он не смог устоять перед желанием окунуться еще глубже и, не заметив как, оказался по пояс в воде.
Как и в прошлый раз, в тот момент, когда сознание Мо Жаня уже было готово погаснуть, чья-то рука резко выдернула его из воды. Во все стороны полетели брызги, в нос ударила струя воздуха. Тяжело дыша, Мо Жань открыл глаза и сквозь свисающие с ресниц капли взглянул на стоявшую перед ним тонкую фигуру человека.
Размытый силуэт постепенно приобретал все более ясные очертания, обзаведясь еще и звонким девичьим голосом, который почему-то звучал крайне сердито.
– И как ты осмелился пить эту воду? Смерти ищешь?
Встряхнувшись по-собачьи, Мо Жань смахнул с лица капли, но его взгляд по-прежнему был пустым и безжизненным.
– Ничего не говори, глотай снадобье!
К губам Мо Жаня прижалась темно-лиловая пилюля. Он открыл рот и послушно проглотил ее, продолжая пожирать ошалелыми глазами представшее перед ним лицо, сияющее бесподобной красотой.
Волнение в его сердце усилилось настолько, что, не в силах больше сдерживаться, Мо Жань схватил спасшую его красавицу за запястье и прежде, чем та успела что-то сделать, крепко прижал ее к себе.
В то мгновение перед его глазами заплясали искры.
Его спасительница совершенно не ожидала подобного, а потому в ошеломлении застыла на месте. Прошло немало времени, прежде чем она наконец пришла в себя и начала барахтаться в его объятиях, пытаясь вырваться.
– Что ты творишь?.. М-м-м!
Прежде чем она успела договорить, Мо Жань вновь грубо притянул к себе ее лицо, они упали на землю и покатились по берегу источника…
– Не двигайся… – услышал он свой хриплый голос как будто со стороны и сам себе удивился.
Дурные помыслы целиком поглотили его душу, и он не слышал, что она ему кричит, – видел только мелькающее перед глазами прекрасное лицо.
Сердце Мо Жаня колотилось с бешеным стуком боевого барабана.
В конце концов красавица крикнула:
– Да тебе жить надоело, Мо Вэйюй!
Бац! Мощный удар духовной силы внезапно отбросил Мо Жаня в сторону!
Этот боевой прием застал его врасплох. Он отлетел и ударился спиной о скалу, возвышавшуюся на берегу источника, да с такой силой, что еще немного – и у него пошла бы горлом кровь.
Задыхаясь от ярости, девушка поднялась на ноги, кое-как приводя в порядок смятую одежду. В ее руке, зловеще потрескивая, начала сгущаться яростно полыхавшая золотистая духовная энергия, и летевшие от сгустка снопы искр отражались в ее глазах, отчего казалось, будто гнев горит в зрачках красным огнем.
Тут Мо Жань, голова которого все еще кружилась от удара об скалу, начал смутно осознавать, что что-то тут неладно.
– Явись, Тяньвэнь!
Повинуясь яростному крику, в ее руке появилась золотая ивовая лоза и воинственно взлетела в воздух. Озаренная слепящим светом, она со свистом взметнулась ввысь, угрожающе встопорщив листья и полыхая, словно огромный язык пламени.
Потрясенный Мо Жань замер.
Не может быть! С каких это пор любая встречная девица может призвать Тяньвэнь?
Однако не успел Мо Жань как следует обдумать эту мысль, как Тяньвэнь с шелестом рассекла воздух и безжалостно обрушилась на него! В этот раз лоза стегала презренного бродягу Тасянь-цзюня без капли жалости, спуская с него три шкуры, так, что кровавые брызги разлетались во все стороны. Наверное, если бы кто-нибудь из пострадавших от рук Мо Жаня, например Жун Цзю, стал свидетелем этой порки, он бы непременно захлопал в ладоши от радости, громко крича: «Великолепно! Замечательный удар! Ну-ка, еще разок! Накажите этого злодея в отместку за всех, кто от него настрадался! Совершите доброе дело!»