– Хорошо, я позволю вам себя обыскать, но, если вы ничего не найдете, как быть с той грязью, которой вы только что поливали мою духовную школу?

– Если мы ничего не найдем, я немедленно принесу господину Мо свои извинения.

– Пойдет, – радостно согласился Мо Жань. – Но с условием: если подтвердится ваша неправота, то в качестве извинения вы спуститесь с пика Сышэн на коленях.

Слыша, как уверенно звучит голос Мо Жаня, господин «Дачан» начал что-то подозревать.

Он с детства восхищался теми, кто ступал на путь совершенствования, однако его собственных способностей не хватало, чтобы стать заклинателем.

Несколько дней назад до господина Чана дошли слухи о том, что Жун Цзю пользовалась особой благосклонностью Мо Жаня, и он заключил с ней сговор: Жун Цзю должна была найти возможность отнять у Мо Жаня духовную силу, за это господин «Дачан» обещал не только выкупить девушку из публичного дома, но и поселить ее в своем доме, обеспечив ей безбедное и безмятежное существование.

Господин «Дачан» жаждал бессмертия, Жун Цзю – богатства, так что эти двое быстро нашли общий язык и сообща замыслили недоброе.

В прошлой жизни Мо Жань угодил в их ловушку. Несмотря на то что позже он воздал им обоим по заслугам, это происшествие дорого ему обошлось. В этой жизни, решил он, все будет совсем иначе: пойдя по шерсть, эта парочка вернется стриженой.

Жун Цзю заметила, что нрав нынешнего Мо Жаня по какой-то причине вдруг изменился. Еще несколько дней назад он вовсю гулял и срывал цветы удовольствия, нежась в объятиях Жун Цзю и мурлыча «Цзю-эр», «Цзю-эр»; сегодня же утром ни с того ни с сего забрал все ее ценности и сбежал.

Господин «Дачан» взбеленился до такой степени, что тут же потащил Жун Цзю на пик Сышэн жаловаться.

Купец понял, что его затея трещит по швам, и придумал кое-что другое. Если поймать Мо Жаня на горячем, то можно вынудить госпожу Ван лишить юношу духовной силы. Вот зачем господин Чан загодя надел нефритовую подвеску, способную впитывать духовную энергию: он надеялся собрать немного и заполнить ею собственное «море ци»^[19], при этом не ударив пальцем о палец.

Видя, впрочем, что Мо Жань ни капли не испугался обыска, господин «Дачан» засомневался в самый критический момент. Может статься, что этот плут Мо Жань заранее избавился от награбленного, а сейчас только и ждет возможности обелить себя.

Однако, еще раз хорошенько все обдумав, купец пришел к выводу, что будет обидно отступать, когда все уже зашло так далеко. Ведь не исключено, что мальчишка просто пыжится, пытаясь взять его на испуг…

Пока господин Чан мучился предположениями, Мо Жань уже начал раздеваться.

С явной охотой сняв верхнее одеяние, он небрежно отбросил его в сторону и, расплывшись в улыбке, сделал рукой приглашающий жест.

– Прошу, обыскивайте на здоровье.

После тщательного осмотра на нем не обнаружили ничего, кроме мелкого серебра. Господин «Дачан» изменился в лице.

– Как такое возможно? Без сомнения, здесь не обошлось без уловки!

Мо Жань прищурился, и в глубине его темных зрачков заплясали лиловые искры.

– Вы ощупали мое одеяние раз десять, а меня самого с головы до ног – не меньше семи, – произнес Мо Жань, задумчиво потирая подбородок. – Мне осталось только раздеться донага. По-прежнему не желаете признать свою неправоту?

– Мо Жань, вы…

– А, я понял! – вдруг воскликнул Мо Жань, якобы осененный новой мыслью. – Неужели господин Дачан разыграл этот спектакль, потому что его прельстила моя красота и ему захотелось под любым предлогом сблизиться со мной?

Господин «Дачан» так разозлился, что казалось, вот-вот лишится чувств. Красный от гнева, он долго стоял, чуть ли не уткнув палец в кончик носа Мо Жаня, и молчал, не в силах выговорить ни слова. Терпение стоящего в стороне Сюэ Мэна давно достигло своего предела. Да, Мо Жань невыносим, но, что ни говори, он тоже последователь духовной школы пика Сышэн, поэтому невозможно мириться с тем, что какие-то чужаки его унижают.

Шагнув к «Дачану», Сюэ Мэн протянул руку и сломал торговцу указательный палец, с негодованием воскликнув:

– Я полночи слушал ваши вопли, и ради чего? Ради пустого скандала!

– Вы, все вы! Вы все заодно! – взвыл господин «Дачан», схватившись за сломанный палец. – Неудивительно, что мы не нашли украденное на теле Мо Жаня! Наверняка он отдал их тебе и попросил припрятать! Давай тоже раздевайся, я сам тебя обыщу!

Чтобы кто-то да посмел приказать ему раздеться? Смутившийся Сюэ Мэн мгновенно вспыхнул и прошипел:

– Наглец! И ты думаешь, будто твои грязные собачьи лапы достойны касаться одежд молодого господина? А ну, катись отсюда!

Стоило молодому господину произнести эти слова, как стражники, долгое время терпеливо стоявшие у дверей павильона Даньсинь, тут же вбежали в зал и вышвырнули прочь господина Чана с Жун Цзю, которые, будучи обыкновенными людьми, не могли оказать сопротивления.

– Ты у меня еще попляшешь, Мо Жань! Я тебе покажу! – донеслись издалека злобные выкрики господина «Дачана».

Мо Жань встал в дверях павильона и поглядел вдаль, в самую глубь сизых сумерек.

– Боюсь-боюсь, – охнул он, сощурив смеющиеся глаза.

Сюэ Мэн холодно взглянул на него.

– И чего же ты боишься?

Мо Жань погрустнел и со всей искренностью ответил:

– Он же торговец солью. Боюсь, теперь придется мне все есть несоленым.

Сюэ Мэн озадаченно покачал головой. Потом спросил:

– Ты действительно ничего этого не совершал?

– Действительно.

– Правда не крал?

– Правда.

Сюэ Мэн хмыкнул.

– Я тебе не верю.

Мо Жань шутливо поднял руку.

– Пусть меня поразит молния, если я лгу.

Сюэ Мэн вдруг положил ладонь на предплечье Мо Жаня и крепко его сжал.

– Ты чего? – спросил Мо Жань, вытаращившись на него.

Сюэ Мэн только фыркнул в ответ и быстро прочитал одно за другим несколько заклинаний. Послышался звон, и из рукава Мо Жаня на пол выкатилось несколько невзрачных шариков размером не больше соевого боба.

Наполнив ладонь духовной силой, Сюэ Мэн взмахнул рукой над шариками, и те, на миг озарившись ярким светом, начали расти, пока в конце концов не превратились в груду драгоценностей: браслеты с цветами сливы, жадеитовые серьги… По полу разлилось сияние золота.

– Мы же ученики одной школы, стоит ли создавать друг другу трудности? – подал голос Мо Жань.

– У тебя нет ни стыда ни совести, Мо Вэйюй, – мрачно подытожил Сюэ Мэн.

– Ха-ха…

– Что тут смешного? – сердито сказал Сюэ Мэн.

– Заплакать я точно не смогу, – вздохнул Мо Жань.

Сюэ Мэн помрачнел еще больше.

– Так-то ты используешь технику сокрытия, которой овладел на пике Сышэн?

– Ага. Надо же ею пользоваться, раз научился.

Сюэ Мэн снова взорвался:

– Я не стал ни о чем тебя спрашивать в присутствии этого торгаша только потому, что он – мерзкий сукин сын! Но кое в чем этот негодяй прав: нарушивший запрет огребает по первое число и неважно, к какой школе он принадлежит!

– И как ты поступишь? – насмешливо поинтересовался Мо Жань, ни капли не устрашившись этой угрозы. – Дождешься возвращения дядюшки и нажалуешься ему?

Уж этого Мо Жань точно не боялся, ведь дядя души в нем не чаял. Самое большее – сделает ему выговор, но бить точно не станет.

Обернувшись, Сюэ Мэн откинул прядь волос, наброшенную ему на лоб порывом ночного ветра. Его глаза высокомерно блеснули в темноте.

– Отцу? Нет. Отец отбыл на Куньлунь. Боюсь, он вернется не раньше чем через пару месяцев.

Улыбка застыла на лице Мо Жаня, которого внезапно охватило дурное предчувствие. Ему вдруг кое-кто вспомнился.

Однако…

Если бы этот кое-кто присутствовал здесь, сегодня вечером принимать господина Чана в павильоне Даньсинь должен был бы именно он, а не госпожа Ван, которая, о чем ни спроси, вечно ничего не знает.

Но он… Очень вероятно, что его здесь нет…

Сюэ Мэн заметил, как изменился взгляд Мо Жаня, и выражение горделивого презрения еще явственней проступило на его лице.

– Отец любит тебя, это верно. Но разве на пике Сышэн нет того человека, который не станет тебя жалеть?

– Милый мой братец, может, не стоит беспокоить уважаемого господина в столь поздний час? – Мо Жань натянуто улыбнулся, медленно пятясь к дверям. – Я осознал свои ошибки и больше так не буду, доволен? Скорее ступай в свои покои и отдохни, а то, хе-хе, погляди на себя, еле на ногах стоишь от усталости.

Едва договорив, Мо Жань припустил что есть мочи и скрылся за дверью.

Что за шутки! Мальчишка Сюэ Мэн чересчур кровожаден!

В этой жизни Мо Жань не является ни Владыкой, попирающим бессмертных, ни хозяином всего мира. И тем не менее как можно отдать его в руки тому человеку? Если он узнает, что Мо Жань что-то украл, да еще и ходил в публичный дом, как пить дать переломает ему ноги! Если бежать, то сейчас!

Часть вторая
Юноша встречает старых знакомых

Глава 6
Наставник этого достопочтенного

Сюэ Мэн, как-никак, родился и вырос на пике Сышэн, так что, зная гору как свои пять пальцев, без труда поймал Мо Жаня и, не спуская с него глаз, отвел на задний склон.

Во всем человеческом мире было лишь одно место, находившееся столь близко к границе с демоническим царством, – задний склон горы Сышэн. Там, отделенный от мира живых волшебной завесой, начинался мир мертвых.

Одним взглядом оценив ужасное положение, сложившееся на заднем склоне, Мо Жань понял, почему гостей пришлось принимать все-таки госпоже Ван, несмотря на то, что тот человек не покидал гору.

Может, он и желал бы ей помочь, однако сейчас он просто не мог покинуть свой пост. В завесе, отделяющей мир мертвых, образовалась прореха.

Весь задний склон заливала зловещая демоническая ци, а в воздухе с жутким воем носились обретшие телесную форму злые духи. В небе прямо над вратами, ведущими на территорию школы, можно было увидеть огромную прорезь в пространстве, из которой высовывался конец серой каменной лестницы в несколько тысяч ступеней. Другой ее конец находился в демоническом царстве, и прямо сейчас оттуда пошатывающейся ордой, густо усыпав ступени, в мир людей спускались свирепые духи в телах из плоти и крови.

Будь на месте Мо Жаня обычный человек, он бы тронулся умом от столь ужасного зрелища. Когда-то, лицезря подобную картину впервые, и Мо Жань покрылся холодным потом. Сейчас он уже пообвыкся.

Завесу между людским и демоническим мирами сотворил в древние времена сам Фу Си, и к нынешнему времени она порядком истончилась. Время от времени в ней появлялись прорехи, которые приходилось латать бессмертным заклинателям. Этот чрезвычайно тяжелый труд не позволял серьезно продвинуться в совершенствовании, и к тому же требовал такого количества духовной энергии, что мигом становился неблагодарным. По этой причине мало кто из воителей Верхнего царства мира совершенствующихся желал браться за эту работу.

Первым, кто страдал от прорывавшихся из-за завесы демонов, был простой народ Нижнего царства. Школа пика Сышэн стала их богоданным защитником, возложившим на себя обязанность латать волшебную завесу. Дабы своевременно выполнять эту миссию, заклинатели пика Сышэн разместили свою школу так, чтобы самое тонкое место завесы находилось совсем рядом, на заднем склоне горы.

Завесу прорывало около четырех-пяти раз за год, как котел с заделанной дырой, в котором уже ничего толком не сваришь.

Ныне же по серым ступеням лестницы, ведущей к входу в демоническое царство, двигался мужчина в белых как снег одеждах, с развевающимися на ветру широкими рукавами, в ореоле яростно вспыхивающего тут и там золотистого сияния меча. В эти минуты он в одиночку заделывал пробоину в завесе, одновременно уничтожая лезущих оттуда чудовищ.