– Есть еще кое-что, – с этими словами  он полностью повернулся в мою сторону, вальяжно откинувшись на спинку своего роскошного стула. – Сними платье и все, что под ним тоже.

Глава 6.

– Что вы сказали?

Глаза инквизитора будто прожигали меня насквозь, безжалостно и неотвратимо.

– Что слышала. Представь, что ты на крещении и оголи тело!

– Какое крещение? Вы же понимаете…

– Делай, как сказал!

Я всхлипнула, он был такой невозмутимый, как будто для него заставлять раздеваться девушек – ежедневная рутина. Впрочем, не удивлюсь, если так оно и было. Я решила воззвать к его благопристойности.

– Но вы же инквизитор? Разве для служителей Ордена не…

– Не надумывай! Мне нет до тебя дела! Но очень нужно знать, есть ли на твоем теле ведьмовские знаки. Служанка ничего не сказала, могла и не заметить. Да и я хоть и видел тебя без одежды, но ты была вся в грязи и крови от обряда. Так что давай, не зря же вымылась?

Я торопливо ответила:

– Никаких знаков! Ничего! У меня чистая кожа.

– Мне самому сорвать с тебя платье? – угрожающе проговорил Микаэль и сложил ладони в замок, похрустывая суставами на пальцах.

Со злостью и обидой, глядя прямо в глаза мужчине, я начала развязывать пояс жилета и стягивать платье. А он смотрел и ждал, даже не думая отворачиваться. Нахально скользнул взглядом по моим оголенным плечам, прошелся внимательно по верхней части груди и  удивленно приподнял бровь.  Когда я оказалась перед ним в панталонах и корсете, он встал со своего стула. Я замерла.  Он направился ко мне, а я попятилась. Пока инквизитор надвигался, я, обхватив себя руками за плечи, двигалась назад к спасительной двери. Хищно улыбнувшись, он продолжал приближаться.

Не дожидаясь, пока он доберется до меня, я развернулась и рванула на себя ручку двери. Ах! Она оказалась заперта!

– А-а-а! – вскрикнула я, барабаня ладонями по двери,  но тут же почувствовала, как мужчина прижался ко мне сзади и схватил своими огромными ручищами, закрывая мне ладонью рот и отодвигая подальше от дверей.

– Не шуми, напугаешь слуг, – проговорил он мне в ухо.

Я замерла, как пойманная птичка, лишь сердце бешено стучало, угрожая выскочить из груди.

Здесь, у двери, было почти темно, и даже свет от свечей с письменного стола не попадал сюда. Еще и большая фигура Микаэля перекрыла его поток, погружая нас в атмосферу ночи.

– Что вы делаете? – прошептала я, когда он убрал ладонь  с моих губ.

Инквизитор за моей спиной тихо хмыкнул и откинул мои волосы со спины. Его взору наверняка предстали моя полуобнаженная спина. Шагнув в сторону, он провел пальцами по моим лопаткам. Кожа покрылась мурашками.

– Я знаю, что ведьмы умеют скрывать свои  дьявольские метки и лишь на ощупь их можно найти. Так что просто постой спокойно, пока я не закончу.

Я сглотнула. В течение следующих минут он обследовал мою спину, оттянув корсет и подсунув под ткань пальцы, затем его ладони прошлись по ягодицам, поверх панталон. По телу бегали мурашки, хотелось вырваться и избавиться от этих странных ощущений. Еще никогда я не чувствовала себя такой униженной. Слезы скатились с уголков моих глаз.

Раз, и вот он уже резко развернул меня передом. Я ахнула, вблизи Микаэль выглядел еще опаснее, выше и шире меня, его фигура буквально нависла надо мной. Прищурившись, он отодвинулся так, чтобы свет от свечей падал на мое тело. Пальцами инквизитор провел по ключицам, опустился до груди. Хоть я и была в корсете, но от его манипуляций, шнуровка впереди ослабла, и я придерживала его руками.

– Убери их, – сказал инквизитор, заставляя меня открыть его взору шнуровку корсета и вздымающуюся грудь. Затем добавил. – Ты никогда не была в пыточных, и поверь, так бы с тобой там никто не возился! Ведьм заставляют раздеться, а потом поливают святой водой. Они так шипят, а их кожа покрывается волдырями, и все дьявольские метки проступают на коже.

– Ах, – только и оставалось вздохнуть.

 Я никогда не слышала о таком и сейчас была счастлива, что на мне никогда не было ни меток, ни колдовских татуировок. Тем временем ладони инквизитора ощупали мою грудь поверх корсета и перешли на живот. Казалось, он специально пугает меня этими рассказами, чтобы то, что происходит сейчас, показалось мне милостью.

– На первый взгляд, кожа чистая, – проговорил мужчина, даже будто слегка расстроившись.

– Я же говорила, – ответила я, вновь прикрываясь руками.

– Одевайся, – велел он, отворачиваясь и отходя к своему столу. – Скажи дворецкому, чтобы он поселил тебя в комнате в конце восточного крыла. Купальню будешь посещать там же. И пользуйся мылом, он твоих волос мерзко пахнет гнилыми овощами и еще неизвестно чем.

Пока он это выговаривал, я быстро надела платье, затем жилет и  почувствовала себя увереннее. Теперь уже мне хотелось хмыкнуть и выказаться, что если мыться в воде для хозяйственных нужд, конечно, будешь пахнуть как бродяжка. Но лишь глянула на него, выразив все своим взглядом.

Подождав, пока я поправлю платье и волосы, Микаэль позвонил в колокольчик, лежавший на его столе. Минут через пять послышались шаги и в двери деликатно постучались.

– Входи, Себастьян, – разрешил инквизитор, и в комнату вошел пожилой сухонький мужчина с очень прямой спиной. Его одежда, осанка и высокомерный взгляд, которым он одарил меня, не оставляло сомнений в его профессии.

– Чего изволите, господин, – склонился в поклоне дворецкий.

– Уведи ее в комнату.

Затем Микаэль вновь сел за свой стол и продолжил работу с бумагами.

–Прошу, – вежливо сказал Себастьян и открыл передо мною двери, как перед какой-то аристократкой. Я обомлела, быстро выскочила вперед. Но едва мы оказались в коридоре, дворецкий презрительно спросил. – С каких это пор такие бродяжки селятся в приличных домах?

Я вздохнула. Не было смысла спорить с ним, поэтому я лишь передала ему слова Микаэля:

– Ваш господин велел мне поселиться  в конце восточного крыла. В комнате с купальней!

– Пф-ф, – фыркнул Себастьян, закатив глаза, и идеально отточенным движением показал мне дорогу в другую сторону. – Следуй вперед.

Вскоре мы были в небольшой, но уютной комнате. Кровать, шкаф и стол со стулом, вот и вся меблировка. Но зато дверь в купальню и даже на балкон. Балкон! У меня будет балкон! Пусть за окном сейчас темно, но эта новость очень обрадовала меня, и я даже на какое-то время позабыла, какому унижению подверглась в кабинете Микаэля.

Глава 7.

Ночью я спала очень плохо. И это несмотря на роскошную кровать и тепло. В господских домах топили даже ночью, и под утро я не замерзла, как обычно дома. Впрочем, лучше бы я все же оказалась дома, и все мои переживания лишь сном. Но увы, все было наяву.

Пока я ворочалась, путаясь в непривычно гладком постельном белье, в голове мелькали прошедший обряд, тюремные стены, глаза инквизитора и я будто вживую чувствовала жар от священного костра на главной площади города. Не привыкнув спать в таком тепле, я мучилась, стонала и сбрасывала одеяло на пол в надежде хоть немного охладиться. А мамы, к сожалению, рядом не было, чтобы успокоить меня. Я переживала и за них с сестренкой тоже. Слезы сами собой катились из моих глаз, смачивая дорогую ткань наволочек, простыня путала ноги, не рассчитанная на такую беспокойную гостью.  Уже под утро мне приснилась Верховная ведьма. Она посмотрела на меня, чуть посмеиваясь, и вдруг прошептала жутким, пробирающим до костей, голосом:

– Помни о клятве! Марьяна, помни о клятве!!!

И я проснулась на рассвете, взмокшая от холодного пота. От жара и следа не осталось, казалось, что от приснившейся ведьмы даже воздух в комнате заледенел. Дрожа, я встала и пошла в купальню умываться. Лишь через некоторое время смогла окончательно проснуться и успокоиться, осознав, что это был лишь сон. Вновь надев платье, выданное мне в этом доме, я пригладила рукой волосы и уложила их так, чтобы максимально прикрыть ошейник. Все же выглядел он унизительно.  Но только я начала открывать двери в коридор, как лицом к лицу столкнулась с Люсиндой.

Пожилая женщина, похоже,  как раз хотела постучаться.

– Марьяна? Доброго утра тебе, спустись на кухню и быстро поешь. И надень вот это, – сказала она и вручила мне кружевную ткань.

Я повертела непонятную вещицу. Люсинда тяжело вздохнула и вырвала ее обратно у меня из рук.

– Смотри, это пелеринка по-нашему, «фишю» на господском.

– Фи…чего? – наморщила я лоб, пока женщина раскладывала на моей шее кружевное нечто и аккуратно расправляла, чтобы скрыть мой вырез и ошейник.

– Маленький скромный платочек, – пояснила тут же она. – Им благородные дамы прикрывают слишком открытые вырезы и защищают кожу от солнца. Господин велел найти тебе что-то, что может прикрыть ошейник. Он так и не снял его, да?

Я усмехнулась:

– Ага, не снял. Сказал, чтобы я помнила свое место.

Люсинда поджала губы. С одной стороны, ей было жалко меня, но с другой, Микаэль – ее хозяин и вряд ли она даже в мыслях будет думать о нем плохо.

– Поспеши, – сказала она, и я направилась к лестнице вниз. На кухне уже сидели несколько слуг, среди них я заметила вчерашнюю худощавую, сутулую знакомую, остальных тоже видела уже по приезде, но мельком. Мужчины тоже имелись, наверняка садовники или разнорабочие. Два плечистых, грубоватых мужика смерили меня оценивающими взглядами.

– Марьяна, садись, – разрешила вчерашняя знакомая и поставила передо мной тарелку с жидким варевом. – Ешь кашу и вот, молока отсюда можешь налить. Но немного!

Все слуги торопливо ели и вместо развлечения рассматривали меня.

– Чепчик бы ей, а то волосы распустила, – заметила одна из служанок.

– А пелеринку зачем? – хихикнула другая.

– А это что за фифа? Новенькая? – наконец-то высказался один из мужиков.

– Красивая, только худая, – ответил второй.

– Откуда знаешь, что худая? Ха-ха!

– Эй, хватит, – прервала их вчерашняя знакомая. – Не для вас она, видите, ей даже работу не дали? Мы тут с восхода на ногах, а она только соизволила спуститься, еще и Люсинда с ней носится, как с …

Я молча ела и выслушивала все эти оскорбления, потому что сказать мне было нечего. Будь я ведьмой в полной мере этого слова, хватило бы одного шепотка, чтобы они сейчас же загнулись с животами. А у этой бородавка на носу бы выросла. Представив в красках, как бы я им отомстила, я даже заулыбалась. Правда, меня быстро спустили с небес на землю.

– Эй, Марьяна, если доела, помоги лучше горшки с печи убрать, – приказала худощавая служанка, но ее тут же перебила еще одна, выставив толстые красные руки по бокам.

– А чой-то тебе помогать? У нас в саду тоже ой-как много работы, и в прачечной. Пусть-ка…

– Так-с, – громким приказным голосом  прервал их дворецкий. Он, как оказалось, незаметно вошел на кухню и сейчас негодующе разглядывал всех. – Гляжу, у вас работы нет?

– Простите, господин Себастьян.

– Уже уходим, господин.

Раз, и на кухне никого не осталось, даже огромные неповоротливые мужики, громыхая табуретками, высыпали  куда-то на двор или в другие комнаты. Я огляделась и только затем вспомнила, что надо бы поздороваться.

– Доброго дня, Себастьян.

– Для тебя я господин Себастьян, – заметил он. – Поела? Хозяин велел сказать тебе, чтобы надела платье поприличнее, да расчесалась. А потом беги к воротам, чтобы успеть уехать вместе с господином.

– Куда уехать? – испугалась я.

Но дворецкий так злобно глянул, что я тоже встала из-за стола и ринулась обратно в комнату, искать Люсинду.

Да, женщина как раз несла мне теплое дорожное платье и велела переодеться.

– Кто же знал, что господин тебя личной служанкой хочет видеть? Сказал бы сразу, – ворчала она, впрочем, беззлобно.

Помогая сделать мне прическу, она еще раз убедилась, что кружевная пелеринка закрывает мой ошейник.

– Вот, красота какая! – довольно произнесла она и отошла на шаг, чтобы рассмотреть меня лучше.