Теперь она прямо встретилась со мной глазами, они блестели и налились кровью. Возможно, она до сих пор оставалась слегка пьяна, хотя я так не думал.

– Не на свидание, – выдала она короткий простой ответ, не предоставив никаких дополнительных объяснений.

Если не свидание, то случайная связь. Если не случайная связь, то просто встреча и знакомство. Если не я, то кто? С кем она была?

Я отвернулся до того, как задал еще какие-то вопросы. Она не моя проблема. Она едва ли кто-либо для меня. В лучшем случае мы просто знакомые, случайные люди, которые знают друг друга, потому что оказались вместе в учебном заведении.

Случайные знакомые, которые, по ощущениям, совсем не незнакомцы.

– Так, класс, сегодня я для начала хочу разделить вас на пары. – Профессор Флауэрс включила проектор и ослабила серебристый галстук у себя на шее. – Выберите себе партнера и ответьте на один из четырех вопросов на экране.

Несколько девушек посмотрели на меня. Каждый раз, когда это случалось, у меня резко повышался уровень серотонина, и серотонин разлетался по моему телу.

Я был привлекательным. Я был симпатичным. Я стал всем, кем хотел стать. Я очень напряженно работал для этого – над лицом, телом, надо всем. Ушли те дни, когда Джейс Боланд был худым и тщедушным и напоминал прутик.

До того, как я успел открыть рот, Блю шлепнула ладонью по моему письменному столу, словно пробудившись ото сна и подняв тело.

Она произнесла слово.

Одно слово, из-за которого получилась перегрузка серотонина.

Одно слово, которое никогда никто не говорил мне на протяжении всей моей жизни. Слово, которое я страшно хотел услышать. Слово, которого не существовало в моих ушах.

– Мой.

Глава пятнадцатая. Блю

Четвертый курс,

четвертая неделя – настоящее время

– Мой.

Его пальцы находились так близко от моей руки, так близко… Если бы я совсем чуть-чуть вытянула свой мизинец, то коснулась бы им его большого пальца.

– Хорошо, – кивнул он.

Я победила.

Девчонка из соседнего двора явно погрустнела. Вероятно, она надеялась стать его партнершей – я понятия не имела, в каком иллюзорном мире она живет, черт ее побери.

– Какой вопрос ты хочешь взять? – спросил Джейс, открывая «Гугл Документы». – Я думаю, номер два. Он самый простой, если ты читала заданное.

Упс.

Он склонил голову набок и прищурился.

– Ты готовилась к занятиям, Блю?

Наверное, меня поймали с поличным. Я признаю свое поражение.

– Слишком много бокалов…

– Просекко. Понял, – бросил он, в последний раз взглянув на проектор перед тем, как начать печатать.

– Знаешь ли, я могу помочь. – Я склонилась поближе, перечитывая вопрос. – Я раньше читала Креншоу ^[15].

– Но сейчас-то дело не в том, что было раньше.

– Почему ты грубишь?

Этот вопрос выскользнул у меня изо рта, но я об этом не жалела. Джейс вел себя как козел, и его нужно было поставить на место.

Он засмеялся, ну, скорее, фыркнул. Это было очень снисходительно.

– Ты попросилась ко мне в пару, но не готовилась к занятиям. Ты ожидаешь, что я сделаю всю работу?

Пошел бы. Этот. Парень…

Пока Джейс печатал, я молча сидела, скрестив руки и анализируя ситуацию. Самое простое, что я могла сделать, – это не смотреть на него. Может, он и был прав, но это можно было сказать по-другому, повежливее. Мне нравятся прямые люди, черт побери, я сама такая.

Прямая, но не резкая.

Есть разница.

Прошло десять напряженных минут, во время которых ничего не происходило. Затем профессор Флауэрс хлопнула своими сухими костлявыми ладонями и начала задавать вопросы парам.

Я то включалась, то выключалась, пока дело не дошло до девчонки из соседнего двора. У нее был успокаивающий голос, как у ангела или священника. Каким бы гребаным образом на это ни взглянуть, она казалась невинной.

Мужчины любят невинных девушек.

Они получают удовольствие от странных вещей. Например, лишение кого-то девственности считается главным трофеем, они ставят такую цель, а если тебя кто-то уже касался, то ты в некотором роде гребаная шлюха.

Наблюдение за ней доводило меня до белого каления. У нее были идеальные кисти рук, симметричное лицо, она была миниатюрной и хрупкой, как стеклянное зеркало.

В некотором роде, возможно, мы с ней были одинаковыми.

Ломкими.

– Итак, Блю и Джейс. – Профессор Флауэрс обратила внимание на нас. – Какой вопрос вы выбрали?

– Вопрос номер два, – ответил Джейс. За себя, не за меня.

– И что вы скажете по поводу прочитанных работ Креншоу?

Джейс начал что-то говорить, но мне хотелось зашить его идеальный гребаный рот ниткой с иголкой.

И именно это я и сделала.

– Креншоу писал о расовой дискриминации, – заговорила я, пресекая любые комментарии сидевшего рядом со мной парня. – Белые мужчины все еще имеют привилегии и власть и давят этим на женщин, изображая их неспособными и недостойными из-за цвета их кожи. Из-за этого женщинам трудно обрести собственную идентичность, они опасаются, что их будут судить.

В отличие от того, что считал Джейс, я была готова к занятию. Два года назад я училась у профессора Вентворта. Я ничего не забыла.

Я никогда не забываю.

– Прекрасный анализ, Блю.

Профессор Флауэрс быстро перешла дальше, не обратив внимания на Джейса.

Оставшуюся часть занятия я тоже не обращала.

Глава шестнадцатая. Джейс

Первый курс,

Йоркский университет – три года назад

– Не могу поверить, что мы здесь, малыш.

Райли сидела на моей односпальной кровати в общежитии и пролистывала наш выпускной альбом, который мы получили после окончания средней школы.

– О боже! – взвизгнула она, тряся головой.

Я бросил взгляд на ее сиськи, затем на лицо.

– В чем дело?

– Моя помада все еще не сошла с бумаги. Видишь? – Она показала на контур ее губ, которые она тогда прижала к листу под своей подписью.

Я решил сам ее поцеловать, это перешло в минет, я стал возбуждать ее пальцами, и занимались мы этим до того, как появился мой сосед Брайс, с которым мы жили в одной комнате.

Если он и заподозрил, чем мы тут занимались, то не показал этого. Я пересекся с ним на установочной лекции. Он был спокойным парнем, держался особняком и в некоторой степени напоминал мне Макса.

В некоторой степени он напоминал мне меня самого до того, как я из неудачника стал сердцеедом.

– Он у тебя такой большой, – прошептала Райли мне в ухо перед тем, как выйти из комнаты.

«Я знаю», – подумал я. Я знаю.

– Привет, чувак, – обратился я к Брайсу, который устроился за своим письменным столом, уже достал учебник и раскрыл его на странице с текстом.

Он кивнул мне. И все.

Я подошел к нему и заглянул через плечо. Я почувствовал, как он напрягся.

– Это для каких занятий?

– Для вводного. – Он подчеркнул несколько строк, что-то нацарапал на полях и повыше приподнял очки. – У нас опрос на следующей неделе.

– Да, – сказал я, отходя от письменного стола. – Но это проблема для следующей недели.

– Не следует так начинать учебу в университете, – посоветовал он.

Это был удар в живот.

Я помнил, как то же самое сказал Моррису в первый год учебы в старших классах средней школы, когда он выпил семь рюмок на вечеринке «Канун лета».

Я помнил, как то же самое мне сказал Уилл, когда я пошел по стопам Морриса.

По какой-то причине это предложение задело меня за живое, и я погрузился в учебники и футбол. Они стали моими приоритетами.

Футбол.

Учеба.

Райли.

Больше ничто не имело значения. У меня было туннельное зрение ^[16], если речь шла о тех вещах, которые я хотел. А вещи, которые я хотел, знали, что я их хочу.

Однажды вечером, когда я готовился к экзамену, пришла Райли. Она надела сексуальное нижнее белье, которое продемонстрировала мне, распахнув тренчкот, как делают девушки в фильмах. Она не знала, что Брайс помогает мне подготовиться. Слава Богу, она не сняла пальто, но разозлилась по какой-то причине, которую я объяснить не мог.

– Ты теперь постоянно занимаешься, – пожаловалась она. – Я тебя совсем не вижу.

– Я все время тебя вижу.

Это не было ложью. Она приходила по крайней мере четыре раза в неделю.

– Я имела в виду, что ты не видишься со мной. Посмотри на меня! – Она бросила взгляд на Брайса. – Этот ботаник постоянно здесь.

Я убрал с колен учебник и вывел ее в коридор.

– Это было невежливо, Райли. Он на самом деле мне помогает.

– С чем?

– С подготовкой к занятиям. Я каждый день тренируюсь. Вскоре будет турнир, на который приезжает скаут из Академии. Мне нужен средний балл успеваемости, чтобы получить стипендию.

Она закатила глаза, запыхтела от раздражения.

– Знаешь ли, я просто по тебе скучаю.

Мы целовались в кладовке полчаса, пока наши губы не покраснели и не начали болеть.

– Я тебя люблю, – сказал я. Тогда я на самом деле имел это в виду.

– Я тоже люблю тебя, Джейс, – ответила она мне.

Через две недели она удивила меня, принеся билеты на Фестиваль электронной танцевальной музыки.

Через две с половиной недели она забрала у меня билеты. Сказала, что ей нужно продать их, чтобы получить наличные, которых на что-то не хватало.

Через три недели я узнал из ее «Снэпчата», что она не продала билеты и на этом фестивале сидела на плечах у какого-то парня.

После того как она разбила мне сердце, не сказав о том, что собирается это сделать, последовала целая серия «Прости» в текстовых сообщениях.

Никакого предупреждения.

Просто эгоистичные поступки эгоистичной девушки.

Девушки, которая могла врать, что любила меня.

Через четыре недели скаут из Академии наблюдал за самой худшей игрой в моей жизни.

Через месяц все мои мечты о карьере в футболе разбились навсегда.

И все потому, что я влюбился.

Глава семнадцатая. Блю

Четвертый курс,

пятая неделя – настоящее время

– Мама! – крикнула я. – Я дома.

Это была чистая театральщина – вот так кричать. Я делала это каждый раз, когда открывала входную дверь и заходила в дом, прекрасно зная, что мать или лежит в отключке у себя в спальне, или слишком пьяна, чтобы обратить на меня внимание.

– Мама, я забрала почту, – сказала я, размахивая каталогом из бакалейной лавки и счетом по кредитной карте. И снова это была театральщина.

– За что мне нужно платить на этот раз? – спросила мать, выходя из ванной с растрепанными черными волосами. Ее пошатывало. – У меня сегодня выходной.

Она заявила это, словно я спрашивала. Я уже давно прекратила спрашивать.

– За твою MasterCard. – Я заметила тарелку с супом рядом с мойкой. Мама любила ставить туда посуду, чтобы я знала: ее надо помыть, а она сама не хотела этого делать.

По крайней мере, она сегодня ела.

Она вытерла глаза тыльной стороной ладони, одновременно делая глоток какой-то коричневой жидкости из бутылки «Дасани» ^[17].

– Я уже заплатила.

– В таком случае тебе, возможно, следует подумать о том, чтобы перейти на электронные счета, а не те, которые приходят обычной почтой. – Двигаясь как автомат, я взяла остатки супа и вылила их вон. – Так лучше для окружающей среды.

– Какая ты благородная, – пробормотала она, плюхаясь на диван.

Я просто пожала плечами, хотя знала, что она на меня не смотрит. Мама никогда на самом деле не смотрела на меня, она глядела словно сквозь меня, и она была единственным человеком, внимания которого я не требовала.

Я знала, что никогда его не получу.

– Чуть позже я пойду погулять с Фон.