Штрафбаты (страница 4)
Случайность ли тот факт, что эти два эмоциональных произведения были опубликованы непосредственно перед появлением приказа? Сталин всегда с должным вниманием относился к литературе как к средству воспитания масс. Вождь читал «Красную звезду», и вряд ли подобные тексты, выражавшие не только мнение руководства страны, но и настроения общества, могли быть опубликованы без его негласного согласия или кого-то из его ближайших сподвижников…
В 1942 году появилось и стихотворение Александра Твардовского «Баллада об отречении», где описывалась судьба дезертира:
Отец себя не превозмог,
Поникнул головою.
– Ну что ж, выходит так, сынок,
Ты убежал из боя?..…Иди, беги, спеши туда,
Откуда шел без чести,
И не прощенья, а суда
Себе проси на месте.
…
А может быть, еще тот суд
Свой приговор отложит,
И вновь ружье тебе дадут,
Доверят вновь. Быть может…
Харьковская трагедия
Дух того кровавого и сурового времени определялся тем обстоятельством, что вся страна, превращенная в военный лагерь, воевала с врагом.
Боевые действия войск Юго-Западного фронта против германской группы армий «Юг» под Харьковом (1942). Бойцы Юго-Западного фронта в оборонительных боях
В конце марта 1942 года в Ставке состоялось совещание, на котором обсуждалась Харьковская наступательная операция. Сталин, поддержавший предложение командующего Юго-Западным направлением Тимошенко, дал указание считать операцию внутренним делом Юго-Западного направления и Генштабу в ее ход не вмешиваться – Жуков (и согласный с ним Шапошников) предлагал ограничиться активной стратегической обороной, чтобы «измотать и обескровить противника в начале лета», и только после этого перейти в наступление, а пока ограничиться наступлением в полосе Западного фронта. За проявленную на совещании «строптивость» Жуков по приказу Ставки был понижен – из его подчинения был выведен Калининский фронт, а руководимое Жуковым Западное направление были ликвидировано…
Но зато для поощрения Тимошенко, Баграмяна и Хрущева (руководства Юго-Западного направления) Сталин устроил прием, на который своевольного Жукова не пригласили. У вождя, лично ведшего праздничное застолье, нашлись добрые слова и пожелания для каждого из присутствующих. Напоследок Сталин огласил «один весьма актуальный документ» – знаменитое письмо запорожских казаков турецкому султану, потребовавшему от них покорности: «А какой же ты, к бесу, рыцарь, если не можешь прибить голой задницей ежа!»
Но вскоре советскому вождю и его сподвижникам стало не до смеха: начавшееся успешно харьковское наступление захлебнулось – со стороны его южного фланга (со стороны Краматорска) последовал удар танковой группы Клейста. Но переоценившие свои (вернее, недооценившие вражеские) силы командующий направлением Тимошенко и член Военного совета Юго-Западного фронта Хрущев сделали попытку убедить Верховного Главнокомандующего в том, что опасность со стороны немецкой танковой группы преувеличена и наступление Красной армии продолжается успешно… Жуков в своих «Воспоминаниях и размышлениях» так описал этот эпизод: «Существующая версия о тревожных сигналах, якобы поступивших от Военных советов Южного и Юго-Западного фронтов в Ставку, не соответствует действительности. Я это свидетельствую, потому что лично присутствовал при переговорах Верховного».
Операция закончилась тяжелым поражением Красной армии, крупная группировка советских войск попала в окружение. Потери обоих фронтов (Юго-Западного и Южного) составили 277 тыс. человек, из которых более 170 тыс. человек – безвозвратные.
Катастрофой закончилась и попытка освобождения Крыма – командующий Крымским фронтом генерал-лейтенант Д. Т. Козлов и представитель Ставки, доверенное лицо Сталина, армейский комиссар I ранга Л. З. Мехлис не смогли организовать наступление и в результате, имея численное превосходство, Красная армия после двухнедельных боев была вынуждена оставить Керченский полуостров и, бросив часть боевой техники, эвакуироваться на Тамань. В результате этой неудачной операции нашим войскам пришлось 3 июля 1942 года оставить легендарный город-крепость Севастополь. Безвозвратные потери Крымского фронта и Черноморского флота составили более 176 тыс. человек.
Эти и другие неудачи Красной армии позволили командованию вермахта вновь перехватить утерянную после зимнего наступления советских войск под Москвой 1941–1942 годов стратегическую инициативу. Фронтовых резервов у Ставки не осталось, тяжелое положение Красной армии могло превратиться в катастрофическое…
Планируя захват нефтеносных районов Кавказа, в конце июня 1942 года немецкие войска, нанеся мощный удар по позициям Брянского и Юго-Западного фронтов, прорвали оборону Красной армии и совершили рывок в направлении Воронежа (частично захваченного 6 июля 1942 года) и к Дону. Советские войска оказались отброшенными за Дон, и к середине июля вермахт, развернувший наступление в большой излучине на Сталинград, прорвал стратегический фронт нашей армии на глубину 150–400 км.
24 июля 1942 года пал Ростов-на-Дону и возникла непосредственная угроза захвата немцами Северного Кавказа.
Итальянцы на подступах к Сталинграду
В начале 1942 г. на помощь немецким войскам дуче Муссолини отправил еще шесть дивизий. Достигшая численности 300 тысяч человек итальянская экспедиционная армия двигалась к Сталинграду. В ее составе находилась и «Добровольческая милиция». Ее подразделения носили пышные названия, заимствованные из римской истории: «легионы», «крылья», «манипулы», а офицеры носили звания римских военачальников: «консул», «проконсул», «командир манипулы».
Сталинградский фронт
12 июля 1942 года решением Ставки Верховного Главнокомандования был сформирован Сталинградский фронт под командованием маршала С. К. Тимошенко (которого позже сменили генералы В. Н. Гордов, расстрелянный 24 августа 1950 года в Лефортовской тюрьме за антисталинские разговоры, и А. И. Еременко), перед которым была поставлена задача не допустить прорыва немцев к нефтеносному Кавказу.
23 июля, когда немецкие армии подходили к Волге, Мартин Борман, секретарь нацистской партии и правая рука Гитлера, направил пространное послание Розенбергу, в котором изложил кровожадные взгляды бесноватого фюрера на будущее захваченных советских земель: «Славяне призваны работать на нас. Когда же мы перестанем в них нуждаться, они могут преспокойно умирать. Поэтому обязательные прививки, немецкая система здравоохранения для них излишни. Размножение славян нежелательно. Они могут пользоваться противозачаточными средствами или делать аборты. Чем больше, тем лучше. Образование опасно. Вполне достаточно, если они смогут считать до 100… Каждый образованный человек – это будущий враг. Мы можем оставить им религию как средство отвлечения. Что касается пищи, то они не должны получать ничего сверх того, что абсолютно необходимо для поддержания жизни. Мы господа. Мы превыше всего». Вот такие зловещие перспективы были уготованы нацистами советским людям. Но, несмотря на еще предстоявшие в тот момент тяжелые бои за Сталинград, время, когда нацисты могли владеть стратегической инициативой, было уже сочтено.
В окопах под Сталинградом. Сталинградская битва. 1942
30 июля 1942 года по решению командования вермахта Сталинградское направление стало приоритетным (ранее, 23 июля, согласно директиве № 45, подписанной А. Гитлером, группа армий «А» должна была наступать на Кавказ, а вспомогательную задачу – овладеть Сталинградом силами 6-й армии под командованием генерал-полковника Ф. Паулюса – поставили перед группой армий «Б»).
В книге Г. Куманева «Говорят сталинские наркомы» приводится рассказ о том, как в августе 1942 года в Кремль был вызван нарком промышленности и уполномоченный ГКО по обеспечению фронта горючим Николай Байбаков, которому Сталин заявил, что ни одна капля нефти не должна достаться немцам, и которого отправил на Северный Кавказ, чтобы тот в случае угрозы захвата немцами уничтожил нефтяные скважины. При этом Сталин предупредил наркома: «Имейте в виду, товарищ Байбаков, если Вы хоть одну тонну нефти оставите немцам, мы Вас расстреляем. Но если Вы уничтожите промыслы, а противник не сумеет захватить эту территорию и мы останемся без нефти, мы Вас тоже расстреляем».
28 июля Сталин как народный комиссар обороны СССР подписал лично им написанный приказ № 227 «Ни шагу назад!».