Возможно, потому что я не могла нормально думать, когда он находился так близко ко мне. Это была еще одна веская причина, чтобы спрятаться в постели до завтрашней смены. Я решила собрать свои вещи, проведать Кармен и уйти.

– Я должна извиниться за своего сына, – сказала женщина, грациозно скользнув ко мне, прежде чем я успела убежать.

Ее голос был таким же теплым и мелодичным, как и у него. Я могла бы слушать его весь день. Но, встретившись с ней взглядом, ощутила озноб. Ее глаза были холодными и жесткими, как будто она оценивала меня.

– Он сказал мне, что, помимо всего прочего, виноват в том, что испортил вашу виолончель.

Я взглянула на него, гадая, в чем он ей сознался.

– Она все знает, – подтвердил Джулиан тихим, раздраженным голосом. – Кто-то же должен разбираться с беспорядком, который устраивают члены семьи.

Женщина не выглядела слишком уж довольной тем, что именно ей выпала эта доля.

– Я уже принесла извинения остальным членам вашего квартета. Когда одна из участниц присоединилась к квартету, звук показался мне более легким.

– Мне так жаль, – выпалила я, чувствуя вину. – Я не только подвела всех остальных, но и им пришлось разгребать последствия без меня.

– Вряд ли это имеет значение. Все равно вас никто не слушал.

Она пренебрежительно махнула рукой.

– Вы тоже можете идти, мадемуазель…

– Мельбурн. Тея Мельбурн, – добавил Джулиан, преграждая мне путь, прежде чем я успела сделать то, что она предложила.

– Мне следовало представить вас друг другу. Тея, это Сабина Руссо.

– Приятно познакомиться с вами, миссис…

– Мадам, – поправила она меня. – «Миссис» – это обращение, которое используют люди.

Я кивнула, сомневаясь, что смогу продолжать быть вежливой, если заговорю.

– Джулиан настаивает на том, чтобы проводить вас домой, – продолжила она сквозь стиснутые, но совершенно белоснежные зубы.

– В этом нет необходимости, – начала я.

– Он очень настойчив.

Она бросила на своего сына такой красноречивый взгляд, что я невольно представила, насколько острыми будут ее зубы.

– Мне жаль, что вас втянули в это. Если позволите, я…

Я подавила желание сделать реверанс. Казалось, она ожидала от меня какого-то знака преданности. Она прошла мимо меня и остановилась.

– И, Джулиан, обязательно проследи, чтобы за ней присматривали, – многозначительно сказала она, прежде чем отправиться на вечеринку, как королева, которой она, очевидно, и была.

– Пошли, – сказал Джулиан.

Но на этот раз он не предложил мне руку и даже не взглянул на меня. Вместо этого он направился прямо к главному входу.

– Мой футляр и сумочка, – напомнила я ему.

Он остановился и медленно повернулся, при этом выглядел он так, словно еще одна секунда общения со мной была для него сущей пыткой.

У меня в горле образовался комок, пока мы в полном молчании собирали мои вещи. Я сглотнула, сдерживая слезы, причину которых не совсем понимала. Единственным логическим их объяснением служила моя усталость и тот факт, что я хотела оставить сегодняшний вечер со всеми его странностями позади.

Я взяла свой футляр для виолончели, его легкость напомнила мне о том, что я потеряла, и почувствовала, как по щекам покатились слезы. Я быстро смахнула их, надеясь, что он не заметил. Джулиан протянул руку и взял его у меня, но не произнес ни слова. Я последовала за ним, доставая из сумки свою карточку на метро.

Он опередил меня на улице, и к тому времени, когда я подошла к нему, он уже разговаривал с парковщиком. Служащий умчался со скоростью человека, знающего, что на кону большие чаевые.

Я показала Джулиану карточку.

– Я могу добраться домой и отсюда. Если бы ты отдал мне футляр…

– Не говори глупостей, – оборвал он меня. – Я провожу тебя домой.

– Я могу сама о себе позаботиться. Я занимаюсь этим уже двадцать два года. – Произнесение этих слов было похоже на заклинание. После всего безумия сегодняшнего вечера я начала сомневаться в своих силах. Почему? Я почти закончила университет с больной мамой на руках и двумя работами. Ну и что с того, что вампиры существовали? Сегодня ночью я выжила после встречи с несколькими из них. Во всяком случае, теперь я была более подготовлена к тому, что могу столкнуться еще с чем-нибудь сверхъестественным.

– Тея, – сухо произнес он. – Я приношу извинения за двусмысленное замечание, которое позволил себе сделать ранее. Я обещаю, что никогда и пальцем тебя не трону.

Волна разочарования накрыла меня, но я подняла голову.

– А я обещаю, что смогу сама благополучно добраться домой.

– Нет, – прорычал он, и его маска вежливой отстраненности спала, обнажив лик зверя, скрывающегося за ней.

Я с трудом подавила желание отпрянуть в сторону.

– Что ты собираешься делать? Снова перекинешь меня через плечо, как какой-нибудь неандерталец?

Мускулы на его челюсти напряглись, когда он встретился со мной взглядом.

– Не искушай меня.

– Не испытывай меня, – выпалила я в ответ.

Мы оба отказывались уступать, поэтому продолжали играть в гляделки, пока к тротуару перед нами с ревом не подкатила машина. Джулиан схватил меня за локоть и потащил к машине, держа в другой руке футляр от виолончели. Парковщик вышел, оставив двигатель включенным, и нервно взглянул на нас. Я ничего не смыслю в машинах, кроме того, что эта была дорогой. Наверное, это была самая дорогая машина, на которой я когда-либо ездила. Джулиан поставил футляр с моей виолончелью на землю, когда парковщик обошел вокруг, чтобы открыть мне дверцу.

– Спасибо.

Джулиан остановил его и протянул хрустящую стодолларовую купюру.

– Дальше я сам.

– Спасибо.

Парковщик уставился на деньги, прежде чем засунуть их в карман. Джулиан потянулся к дверце, наконец-то отпустив меня. Он открыл ее и отошел в сторону. Я скрестила руки на груди и осталась стоять.

– Садись в машину, Тея, – сказал он с деланым спокойствием. Я отрицательно помотала головой.

– Сейчас же, – добавил он.

Я выгнула бровь, но не сдвинулась с места. Противостояние вампиров и людей в действии.

– Пожалуйста, – сказал он, стиснув зубы.

Я подождала секунду, прежде чем со вздохом забраться на пассажирское сиденье, что потребовало некоторых усилий из-за низкой посадки машины и моего длинного платья. Он закрыл дверцу, разочарованно бормоча ругательства, но с облегчением глядя на то, что я сдалась. Он думал, что победил, но у меня остались вопросы к Джулиану Руссо, и ему предстояло ответить на все.

Джулиан обошел машину, задержался, чтобы положить футляр с моей виолончелью в багажник, и сел за руль. Он занял все сиденье, снова напомнив мне о своем атлетичном телосложении. Я проигнорировала легкое покалывание между ног, которое эта мысль вызвала у меня. Он сунул руку в карман, но ничего оттуда не вытащил. Вместо этого он нахмурился и начал изучать приборную панель.

– Гребаное электронное ведро, – выругался он.

– А?

Я вытянула шею, чтобы понять, что его так расстроило.

– Мой брат сказал мне, что я могу выставить здесь направление, – пробормотал он, нажимая на множество кнопок.

Экран дисплея в машине переключался между настройками, пока он что-то искал.

– Что-то вроде GPS?

Он пожал одним из своих широких плеч.

– Так вот что это такое?

– Ты не знаешь, что такое GPS?

– Я немного отдохнул от мира, – признался он.

– Что-то вроде отпуска?

– Немного вздремнул, – сказал он.

– Сколько «немного»? – осторожно уточнила я.

– Примерно тридцать девять лет.

Еще пара десятков вопросов сами собой добавились к моему списку. Однако сейчас от мигающего экрана у меня разболелась голова. Я отстранила его.

– Позволь мне.

Он наблюдал, как я ввожу свой адрес в навигационную систему автомобиля. Это было первое направление, и он поморщился.

– Это многое объясняет.

– Что? – с любопытством спросила я.

– Ничего, – сказал он, выруливая на дорогу с осторожностью, которая никак не вязалась с показушным автомобилем. Мы молчали, пока он ехал по улицам Сан-Франциско. Машины проносились мимо.

– Ты всегда водишь машину как бабушка? – наконец выпалила я.

– Только когда в машине хрупкий груз.

Он даже не потрудился взглянуть на меня.

– Хрупкий? Что…

До меня дошло, что он имеет в виду меня.

Я была хрупкой – жалким человечком – и он был вынужден нянчиться со мной. Я откинулась на спинку кресла, не желая больше ни о чем спрашивать. Но один вопрос все время возникал в моей голове, хотя я старалась игнорировать его.

– Что имела в виду твоя мать? – поинтересовалась я. – Когда она сказала, что за мной нужно присматривать?

– Тебе лучше не знать, – пробормотал он, не отрывая взгляда от залитой лунным светом улицы.

Начал моросить дождь, и город окутал привычный туман.

– Я хочу знать, – настаивала я.

Слишком многое оставалось непонятным. Во-первых, Сабина Руссо, казалось, совсем не желала, чтобы я проводила время в обществе ее сына. Так зачем же она просила его присматривать за мной?

– Она хотела, чтобы я принудил тебя, – наконец произнес он после нескольких мгновений молчания.

– Принудил? – повторила я это слово, когда на светофоре загорелся красный свет. – Как ты поступил с Кармен?

– Да. – Джулиан замедлил шаг и остановился, прежде чем повернуться ко мне лицом. – Я должен заставить тебя забыть все, что ты видела, и все, что ты знаешь о вампирах.

Я тоже должна была бы этого хотеть, так почему же я этого не сделала? Я опустила голову и пробормотала:

– О.

– Я не собираюсь этого делать.

Я подняла голову и посмотрела на него. Он не хотел, чтобы я забывала.

В моей груди затеплилась надежда. Возможно, Джулиан и не ненавидел меня.

Прежде чем я успела спросить, почему меня так волнует, что этот грубый, старомодный вампир думает обо мне, он продолжил:

– Потому что у меня есть идея получше.

Глава 8. Джулиан

«БМВ» оказалась не самой удачной идеей. Не сама машина – она мне понравилась, если не считать электронной начинки. Нет, проблема была в тесноте салона.

Я пожалел о своем выборе. Невозможно было не замечать ее запах, особенно в такую жару. Я точно не мог позволить ей замерзнуть насмерть. От голода горло саднило, но я думал не о нежной шее Теи. Это было что-то другое – что-то запретное.

По крайней мере, для меня.

Я не хотел пить кровь Теи. Я мечтал попробовать на вкус каждый дюйм ее тела, начиная с изящного рта и полных губ. Хотел провести своими клыками по ее языку, пока она не ответит более воинственно на мои притязания. Тогда я вознаградил бы ее и насытился сам. Я бы начал с ее грудей. Затем я бы опустился ниже и показал ей, чему научился за столетия ублажения женщин – как вампирш, так и смертных.

Я поерзал на сиденье, надеясь, что она не заметит мою эрекцию в полумраке салона. Посмотрев на нее, я увидел, что она смотрит на меня, поджав губы. К счастью, она смотрела на мое лицо.

– Что? – спросил я, когда она даже не потрудилась отвернуться.

– Ты сказал, что у тебя есть идея получше, – произнесла она, возясь с ремнем безопасности.

– Не делай этого, – резко сказал я.

Она замерла, в замешательстве подняв глаза.

– Не делать что? – спросила она.

– Это для твоей безопасности.

– Мой ремень безопасности? – уточнила она.

Послушно поправив его на плече, она закатила глаза, когда я снова сосредоточился на дороге.

Было удивительно, что люди смогли прожить достаточно долго, чтобы научиться ходить. Даже после нескольких десятилетий на этой планете хрупкость ее тела казалась неожиданной. И каждое мгновение, проведенное с Теей, наводило на мысль, что ее инстинкт самосохранения был как у комара.

– Так что? – настойчиво спросила она. – Что же ты предлагаешь?

– Я все еще обдумываю.