Одно это звучало странно. На дворе стоял двадцать первый век. Люди не ходили на балы и не устраивали брачных игр. Но, очевидно, вампиры соблюдали обычаи.

– Я бы предпочел этого не делать.

Он провел длинным пальцем по зубцам вилки.

– Так зачем же тогда тебе это делать? – спросила я его.

Его губы изогнулись в полуулыбке, когда он изучал меня, а в его взгляде прослеживалось что-то нечитаемое.

– Полагаю, стоит перейти сразу к делу. – Он пожал плечами. – Из-за Обрядов. Это ожидаемо.

Я подавила стон. Почему каждый ответ требовал нового вопроса?

– Что еще за Обряды? – спросила я.

– На этот вопрос ответить немного легче.

Он перегнулся через стол и понизил голос.

– Обещаешь никому не рассказывать?

Для всего остального мира это, должно быть, выглядело так, будто мы двое влюбленных, собирающихся поцеловаться. Если бы кто-нибудь на самом деле знал…

– Несколько сотен лет назад родословные вампиров начали прерываться. Это было примерно в то время, когда ведьм сжигали на кострах, – начал он как ни в чем не бывало.

Я побледнела, вспомнив уроки истории в старших классах.

– Всегда знала, что это было на самом деле.

Он кивнул с мрачной улыбкой.

– Хотя они сожгли столько же невинных людей, сколько и ведьм. В конце концов, речь никогда не шла о том, чтобы положить конец магии. Все дело было в контроле.

– Я так и думала.

Это определенно было частью урока истории.

– А потом, случайно, они нашли решение проблем обоих наших видов. Только самые старые и могущественные вампиры все еще могли зачать чистокровных детей. Но почти все они питают неприкрытую ненависть друг к другу. Я имею в виду, кто может их винить? Не думаю, что какая-либо пара захотела бы заниматься любовью спустя тысячи лет.

Я покраснела и отвела взгляд, делая вид, что изучаю грязное меню десертов. Если бы все они были похожи на него…

– Они прямо как греческие боги.

– Как ты думаешь, где люди этого набрались? – спросил он.

Я начала смеяться, пока не увидела, что он абсолютно серьезен.

– Люди хотят контролировать то, во что верит мир. Вампиры давным-давно решили прекратить борьбу с ними из-за этого. И ведьмы тоже. Так было безопаснее для всех нас. Так что теперь наша история превратилась в мифы и легенды.

– Отстой.

Но он только пожал плечами.

– Поначалу так и было. Но это проще, чем выбирать между убийством толпы невежественных людей или тем, чтобы быть убитым ими. Вопреки тому, что утверждают некоторые вампиры, у большинства из нас есть совесть.

– Большинства?

От меня не укрылось, как тщательно он подбирал слова. К какой категории он относился? Сегодня вечером он не колебался ни секунды. Он убил того вампира без колебаний.

– Не все довольны переменами, произошедшими за последние столетия, – мрачно признался он.

– Ладно, так какое это имеет отношение к Обрядам? – У меня было такое чувство, будто я оказалась в анимационном фильме «Вампир 101». Мне нужно было столько всего узнать. Не только то, как все устроено в их мире, но и почему.

– Прости. Нужно многое прояснить в истории, а я забыл половину своей жизни.

Он постучал себя по лбу.

– Я тоже, – сказала я, прежде чем поняла, как нелепо это прозвучало. Я забыла обрывки из двадцати двух лет. Он, должно быть, потерял сколько – столетия?

– Обряды берут свое начало от появления ведьм и вампиров. Среди них существует давний спор о том, кто же появился раньше – вампиры или ведьмы, и кто первым начал практиковать магию. В те времена были доступны разнообразные виды магии, но лишь немногие вампиры могли использовать ее в полной мере. Ведьмы же утверждают, что они были единственными, кто владел истинной магией, и именно они создали вампиров. Вампиры любят утверждать, что они старше ведьм, и, если бы ведьмы были такими могущественными, они бы жили дольше. Никто точно не знает, кто прав, и я не исключение.

– Как в споре о курице и яйце? – спросила я.

Он кивнул.

– Дело в том, что ведьмы не доверяли нам, а мы не доверяли им. Существовало множество проклятий и тайных союзов. Все это происходило, когда я был очень молод, так что я мало что об этом знал. И все вышло из-под контроля. Я имею в виду, что в течение целого столетия ведьмы проклинали вампиров, заставляя их гореть на солнце.

– О! Так это правда! – воскликнула я.

– В некотором роде. К счастью, мы все исправили.

Он замолчал, ожидая, пока официантка наполнит наши нетронутые кружки. Очевидно, она хотела знать, о чем мы шептались. Когда она ушла, он продолжил:

– Короче говоря, что-то пошло не так, или какая- то из ведьм предала свой народ, потому что магия была усыплена.

– Усыплена?..

Я понятия не имела, что это значит, но звучало не очень хорошо.

– Она все еще присутствует в крови – истинная магия, – но ведьмы не могут ее использовать. Они могут творить семейную магию, готовить зелья, – объяснил он, заметив выражение моего лица. – Но ничего похожего на то, что они делали раньше. И пострадали не только ведьмы. Наша вампирская магия тоже уменьшилась. Мы всегда зависели от магии, которую собирали, когда питались.

– От ведьм? – спросила я.

– Во всех смертных есть капля магии. В некоторых культурах это называют жизненной силой, или душой, или как-то еще, – пояснил он для меня. – Но да, ведьмы обладали самым концентрированным источником магии. Итак, как только магия уснула, мы обнаружили, что наши собственные силы уменьшаются. Внезапно даже чистокровным стало труднее зачинать новых вампиров, поэтому появилось еще больше вампиров, обращенных из людей. Но из-за этого обращенные вампиры редко – если вообще когда-либо – зачинали и, в свою очередь, производили на свет вампиров. Чтобы вырастить наши семьи, нам приходилось обращать людей, и чем больше людей мы обращали, тем меньше их оставалось. Пока на какое-то время не возник переизбыток вампиров и недостаток крови. И новые вампиры не всегда понимали древние традиции или правила. Ведьмам это не понравилось.

– Но что-то изменилось, – заметила я. – Вампиры и ведьмы больше не ненавидят друг друга. Иначе ты бы не женился на ведьме.

Он поджал губы, и я поняла, что он сдерживает улыбку.

– Ненависть никуда не делась, – сказал он. – Мы вступаем в брак друг с другом ради выживания. Ведьмы, или, как мы их называем, хранители, нуждались в вампирах, чтобы спрятаться и найти защиту. Вампиры обнаружили, что кровь ведьм делает их более могущественными. Но что важнее, они узнали, что женщина-хранитель может выносить ребенка вампира. А женщина-вампир может зачать ребенка от мужчины-хранителя. Так что мы поддерживали жизнь друг друга. Буквально. Была заключена сделка, и оба вида согласились собираться вместе на светский сезон каждые пару сотен лет. Вампиры и так постоянно проводят балы. Каждые пятьдесят лет они организуют балы, ужины и оргии, и раз в несколько столетий приглашают ведьм присоединиться к ним.

Я подавила смешок, увидев его явное раздражение. Тем более что пятьдесят лет казались мне более чем достаточным сроком, чтобы светские мероприятия не наскучили.

– В конце концов, хранители стали больше заботиться о том, чтобы их дети принадлежали к самым могущественным вампирским семьям, по причинам, отличным от защиты, – продолжил он. – Чем лучше была пара, тем больше власти, денег или статуса приносил брак.

– Почему ведьм называют хранителями?

Этот момент все еще ускользал от меня.

– Это завуалированное оскорбление – часть соглашения. До появления магии, засыпая, ведьмы могли произносить заклинания, и перед ними появлялся дух в каком-нибудь знакомом обличье. Их хранитель мог бы каким-то образом послужить им. Ведьмы обычно утверждали, что они создали вампиров в качестве своих хранителей, но потеряли над ними контроль. В конце концов, чтобы получить защиту вампиров, баланс сил изменился, и ведьмы стали приближенными вампиров, а не наоборот. Мы и сегодня называем их хранителями, чтобы напомнить им, что они в долгу перед вампирами за свое выживание.

– А разве вампиры не в долгу перед ними?

– Конечно, – сказал он, пожав плечами, – но у нас больше власти. В те времена у нас были деньги и ресурсы, чтобы уйти в тень, пока люди охотились на оба наших вида. Ведьмы нуждались в нас. До недавнего времени все шло лучше, чем можно было представить.

– Недавнего? – спросила я.

– Вампиры стали реже зачинать, и ходят слухи, что ведьмы теряют свою силу. Их старые заклинания и зелья работают не так хорошо, если вообще работают. Именно поэтому Совет решил снова вернуться к проведению Обрядов. Обычно сезон заканчивается несколькими браками. Эти Обряды – призыв ко всем старшим подходящим чистокровным вступить в брак. Они хотят быть уверены, что древнейшие родословные, которые все еще обладают магией, не исчезнут.

– Они хотят детей, – глухо произнесла я.

– Да, это все равно что быть окруженным группой полных надежды бабушек. «Когда ты собираешься остепениться? Когда ты собираешься завести ребенка?»

Он закатил глаза.

Сегодня вечером я познакомилась с его матерью и попыталась представить, как она может доставать его по этому поводу. Однако, глядя на Сабину, которая выглядела слишком юной даже для того, чтобы иметь ребенка в возрасте Джулиана, мне было сложно представить ее в роли бабушки.

– Подожди, – сказала я, когда мне пришла в голову одна мысль. – Если вампиры могут рожать детей, почему вы все выглядите так, будто вам за двадцать или тридцать?

– Мы стареем, но не так, как вы. Для каждого из нас, рожденных вампирами, процесс старения протекает по-своему, однако он прекращается примерно в возрасте тридцати лет. Хотя мы все еще считаемся подростками, пока не достигнем возраста в пару сотен лет, не обманывайся – большинство из нас уже прожили полноценную жизнь.

– Я никогда особо не задумывалась о продолжительности жизни, пока моя мама не заболела, и тогда я поняла, как мало у нас времени, – тихо призналась я ему.

Он приподнял бровь, и я вздохнула:

– У моей матери был рак.

– Был? – повторил он.

– Да, у нее ремиссия, – бодро ответила я, но улыбка сползла с моего лица, когда я вспомнила, чего нам это стоило – и чего это нам все еще стоит. – Вот так мы и оказались в Сан-Франциско. Здесь нам предложили экспериментальное лечение. Я подала заявление в университет Ласситера, чтобы быть ближе к маме.

– Экспериментальное? Звучит дороговато.

Я сглотнула и заставила себя улыбнуться.

– Так и было.

Я помолчала.

– Так и есть.

Он откинулся на спинку кресла, барабаня пальцами в перчатках.

– Вот почему у тебя две работы? Медицинские счета? – догадался он, и я кивнула головой. – А кредит за обучение?

– В наши дни стипендии не так уж много дают, – сказала я, пытаясь сменить тему. Мне не нужно было, чтобы вампир жалел меня. – Люди, должно быть, кажутся вам очень маленькими. Хрупкими. Смертными.

– Временами. Большинство из нас вообще избегают людей. Когда мы привязываемся к кому-то из вас, нам кажется, что мы теряем вас в мгновение ока.

– Но вы женитесь на ведьмах? Они ведь смертные, верно? – заметила я.

Не потому ли он хотел избежать женитьбы? Потому что это был «лежачий полицейский» в его идеальной, бессмертной жизни? Или потому, что он не хотел привязываться к чему-то или кому-то столь мимолетному?

– Да, но иногда это является частью брачного соглашения. После рождения наследника вампир соглашается обратить хранителя. Но не всегда. Некоторые вампиры заботятся только о том, чтобы произвести на свет наследника. Некоторые хранители отказываются становиться вампирами.

Не знаю, огорчило это меня еще сильнее или нет.

– В это трудно поверить. – Я прикусила губу, слегка удивленная тем, что он рассказал мне все это. – Полагаю, это означает, что тебе придется принудить меня.

– У тебя есть выбор.

Я уставилась на него.

– Но ты же сам мне все это рассказал.

– Я не…