– Разве ему не стоит сделать внушение? – спросил я Буше, заметив, что бармен явно интересуется необычной клиентурой.

Перед крупными мероприятиями принято морально подготавливать обслуживающий людской персонал, чтобы они не понимали, кто мы такие. Большинство людей не заметило бы пару вампиров, но целая группа вампиров была крайне необычным явлением, чтобы его можно было просто проигнорировать. Последнее, что нам нужно, чтобы человечество узнало о нашем существовании.

– Совет начал придерживаться более прогрессивных взглядов, – сказал Буше, в его словах сквозило отвращение.

– Принуждение следует применять только в крайних случаях.

Я поморщился.

– В следующий раз людишки могут отрезать нам яйца.

– Никто не допустит, чтобы до этого дошло, – мрачно сказал он и, прежде чем я успел расспросить его об Обряде или внезапном проявлении гуманности Совета, взял перчатки. – Боюсь, мне нужно сделать обход. Ты же не собираешься отсиживаться здесь весь вечер?

– Думаю, в скором времени я отсюда смоюсь, – ответил я, когда он снова натянул перчатки. Я же вытащил кожаные перчатки из внутреннего кармана пиджака. Их ношение было необходимой мерой предосторожности в смешанной компании, но я терпеть этого не мог.

– Немного веселья тебя не убьет, – бросил Буше через плечо, поправляя манжеты. Он оставил меня и присоединился к толпе, болтающей и заискивающей друг перед другом.

Это меня не убьет. В этом-то и была проблема. Это была просто пытка, которая, казалось, никогда не закончится. Но Буше был прав. Я мог бы весело провести время в Сан-Франциско, как только унесу ноги с этой скучной светской вечеринки. Я решил отыскать свою маму и дослушать ее лекцию о семейных обязательствах, чтобы со спокойной совестью покинуть это место.

Я повернулся, чтобы поставить свой стакан на стойку. Снял перчатки и потянулся за бумажником. Бармен посмотрел на крупную купюру, которую я положил в его ведерко. Было слишком легко забыть: то, что нам кажется незначительными суммами денег, для простых смертных значит очень много. В прошлом мы могли бы просто заставить их не задавать лишних вопросов. Но теперь появились новые правила, которые не имеют смысла. Это так похоже на вампиров – изменить поведение, чтобы выйти сухим из скользкой истории.

Но, прежде чем я успел развернуться на стуле, меня окутал стойкий запах.

Запах крови. Но не просто крови. Я ощутил этот запах еще до того, как увидел его обладательницу.

Аромат лепестков роз разносился по залу в стиле Марии-Антуанетты. Жженая карамель и бархатистый фиалковый цвет, нанесенные на горлышко фарфорового флакончика из-под духов. Жар огня, пылающего в камине в венецианском стиле. Сладкий запах миндаля, исходящий от женских бедер, проник в мой нос, заполнив горло. Казалось, что моя жизнь до этого момента была лишена этого аромата, а теперь он в одно мгновение стал ее неотъемлемой частью. Это потребовало от меня больше усилий, чем когда-либо за все прошедшие столетия. Я с трудом сдерживался, чтобы не обернуться и не проследить за передвижениями обладательницы пьянящего запаха. Терпение никогда не было моей сильной стороной. Но если бы я пошел за ней, это означало бы, что она мне интересна, а я не мог допустить подобного.

Ее аромат стал отчетливее, и я мысленно отругал себя за то, что выпил. Мне следовало уехать раньше и избежать всего этого фарса. Было ли это частью планов моей матери? Неужели Сабина Руссо наконец-то добилась своего и заполучила хранительницу, перед которой я не смогу устоять?

Мои пальцы впились в полированную поверхность барной стойки, как будто она была вырезана из масла. Перчатки остались лежать на ней. Глаза бармена расширились еще больше, чем при виде моих чаевых, и я мысленно застонал. Позже мне нужно будет спросить у Селии, какой сценарий она считает достаточно экстремальным, чтобы можно было применить принуждение. Сейчас же я почти уверен, что вонзать пальцы в твердую древесину – это допустимый вариант развития событий.

– Не нальете мне еще выпить? – поинтересовался я, и бармен замер, когда наши с ним взгляды встретились. – Вы обнаружили на стойке эти отметины, но не придали им особого значения. Вас больше занимали огромные чаевые, которые вы получите сегодня вечером.

Он кивнул и повернулся, чтобы налить мне еще виски. Позади заиграла музыка, и я расслабился на мгновение. Убрав пальцы со столешницы, я изучил щербины, которые оставил на видавшей виды поверхности. Я решил, что облегчу накатившее чувство вины, сделав утром крупное пожертвование центру искусств.

Быстро надев перчатки, чтобы случайно ничего не повредить, я взял свой свежеприготовленный напиток и отошел от стойки. Еще один бокал поможет мне расслабиться. Не знаю, чей запах привлек мое внимание. Но к тому времени, как я допью, он исчезнет, смешавшись с другими ароматами в комнате.

Однако, когда я обернулся, запах ударил мне в нос с новой силой. Во мне нарастало темное желание, что-то первобытное овладевало мной. Я начал искать взглядом источник этого дурманящего аромата. И осмелился сделать шаг в толпу, но мое внимание не занимали присутствующие гости. Инстинктивно обернувшись, я увидел струнный квартет в углу комнаты. Взглядом скользнул мимо мужчин-скрипачей и чувственной брюнетки, которая играла на альте, и сосредоточился на той, что была в конце группы, сконцентрировавшись на своей игре.

Она сидела, склонившись над виолончелью, которую держала между ног. Ее платье было поношенным, и в ней не было лоска, которым отличалась другая женщина из квартета. Она наклонила голову, сосредоточившись на игре, и я не мог разглядеть ее лицо. Но одна прядь волос выбилась из тугого пучка на макушке и завивалась у нее на затылке, не желая оставаться в прическе. Мне показалось, что она такая же неуправляемая, как и ее волосы. Женщинам прошлого эта черта характера не приносила ничего хорошего.

В целом, ее можно было описать только одним словом – человек.

Она определенно не была желанным объектом сватовства моей матери. Но ее кровь была могущественной, и другие почувствовали бы ее даже в комнате, наполненной ароматами ведьм и вампиров. Ей повезет, если она выберется отсюда, потеряв с литр крови и с небольшими признаками кратковременной амнезии. Обычно вампиры не убивают людей, но во время светских раутов они, как правило, слетают с катушек.

Я уже не помнил, как долго простоял, раздумывая, что делать с этим хрупким созданием. Чем дольше я наблюдал за ней, тем больше осознавал, насколько она талантлива. Казалось, эта девушка и ее музыка стали единым целым, как будто она полностью существовала в этом пространстве и времени ради нежных окутывающих нот. Ее небольшой рост, казалось, сильно контрастировал с размером инструмента, но она полностью владела собой. Это было невероятное, пьянящее ощущение. В отличие от других музыкантов, она играла всем своим естеством, и все это было бы напрасно, если бы сегодня вечером ее запятнал не тот вампир.

При мысли об этом я возненавидел всех вампиров разом. Я не выносил позерство в их обществе. Я ненавидел себя за то, что меня вытащили из моей привычной жизни и силой заставили присоединиться к ним.

Но больше всего я возненавидел ее за то, что она заставила остаться на этой вечеринке. Потому что я ни за что не мог позволить ей исчезнуть из виду.

Я все еще наблюдал за ней, когда солист квартета объявил о перерыве. Никого из присутствующих в зале, казалось, это не заботило.

Никто в зале не обращал внимания на них или на виолончелистку с ее пленительным ароматом. Трое музыкантов быстро ушли, а она задержалась, будто растворившись в своей музыке. Разве у людей нет инстинкта самосохранения? Как она могла находиться в комнате, полной вампиров, без какой-либо защиты, словно приманка? Неужели она не чувствовала опасности?

Внезапно она резко открыла глаза и посмотрели прямо на меня. Ее губы сложились в форме буквы «О», и я уловил вздох, который заглушил гул толпы, но который я, тем не менее, отчетливо расслышал своим сверхъестественным слухом. Это был не первый раз, когда человек так реагировал на наше присутствие.

Я прищурился, пытаясь ее отпугнуть. Ей здесь не место. Я пристально смотрел на девушку, пока кровь не прилила к ее щекам, и еле сдерживался, чтобы не подойти к ней. Она повернулась дотянуться до чего-то у себя за спиной, и в этот момент обнажила свою длинную шею.

Мое тело восприняло ее движение как приглашение – приглашение, которое я уже собирался принять. Кем бы она ни была, для нее теперь было слишком поздно.

Глава 4. Джулиан

За сорок лет я не убил ни одного человека. Сегодня вечером я должен был поставить точку в этой истории. Но не потому, что хотел убить ее. Я понимал, что одного ее вкуса мне будет мало. Ее кровь манила, ее пьянящий аромат притягивал все ближе. Она была молода, талантлива, но мне было все равно. Я мог бы легко уговорить ее уйти со мной, но я не хотел. Я терял контроль над собой, а это могло привести к непоправимым последствиям.

То, что я планировал проделать с ней, было рассчитано на время после вечеринки, в частных усадьбах и на виллах с запертыми воротами и более избирательным списком гостей. Я не думал, что смогу так долго ждать, чтобы найти новое место. Но в театре было полно темных и укромных уголков, где я мог бы вонзить зубы в ее алебастровую шею.

Когда я подошел, она заерзала на стуле, и ее виолончель на время закрыла мне обзор. Музыкальный инструмент подействовал как талисман, оберегающий девушку от зла достаточно долго, чтобы остановить меня.

Я оторвал от нее взгляд и вышел из бального зала. С каждым шагом, удалявшим меня от нее, в голове прояснялось. Но на смену этому желанию пришло новое, приводящее меня в замешательство. Я хотел ее защитить.

Защитить? Как?

Я понятия не имел, как мне удастся это сделать, когда я был именно тем, от кого ее нужно было защищать.

Мне нужно держаться от нее на безопасном расстоянии. Я хотел быть достаточно близко, чтобы защитить ее от опасности, но не настолько, чтобы не свихнуться от голода. У меня были годы научиться контролировать жажду крови. Я мог обуздать ее. Так почему же моя решимость ускользала, как песок сквозь пальцы?

К счастью, в коридоре за Зеленым залом никого не было. Я не знал, что случится, если на моем пути окажется человек. Но был один действенный способ утолить мою жажду. Я начал снимать перчатку, когда увидел миниатюрную фигуру. А затем меня поразил ее запах, и вся моя стратегия рухнула.

Было немного сложнее держаться от девушки на расстоянии, когда только одна сторона осведомлена о стратегии действий. Я ускорил шаг и отступил в темный угол, чтобы дать ей дорогу. Она сделала всего несколько шагов, прежде чем ей преградил путь мужчина.

«Черт», – пробормотал я себе под нос, заметив Джованни Валенте. Вампир был всего на сто лет младше меня, но у него уже успела сложиться репутация дамского угодника. Однако он имел неприятную особенность – портить отношения с женщинами в прямом смысле слова.

В любую эпоху его внешность привлекала внимание женщин. Его черные как смоль волосы спадали на плечи. В нашу последнюю встречу они были короче. Мы вместе сражались на какой-то войне, но после того, как мы проиграли, я его больше не видел и ничего о нем не слышал. Время – коварная штука. Минуты могут длиться вечность, в то время как годы пролетают в мгновение ока. Сшитый на заказ смокинг едва скрывал его атлетическое телосложение.

Девушка отступила на шаг и запрокинула голову, чтобы рассмотреть его получше, ведь он был, наверное, на голову выше нее. Я прислушался, ожидая какой-нибудь реакции, но она молчала. Я не был с ней знаком, однако она уже сводила меня с ума.

– Простите меня, – с очаровательной улыбкой сказал Джованни, – но я хотел поблагодарить вас за прекрасную музыку.