– Хорошо, присаживайся к столу. Вот тебе листок бумаги и давай, объясни мне доступным языком в чем проблема.

Как оказалось, проблема была не такой уж непреодолимой и отдав необходимые распоряжения биологам о смене метода статистического расчета, Никс оставил свой удобный, хорошо обставленный кабинет и отправился по подразделениям.

Первое, что его интересовало – Приемной отделение. Сюда доставляли «волонтеров», как называли их сотрудники, игравшие роль санитаров.

На самом деле «волонтерами» были бездомные, в основном любители выпить или даже скушать пару таблеток веселящих веществ.

Совсем пропащих наркоманов старались не брать, поскольку обмены веществ в их организмах были настолько запутанными, что с их привлечением исследовательская работа превращалась в рулетку. При том, что малопонятных результатов у Никса на этаже и без этого хватало.

Подчиненные, при его появлении, вытягивались, бросая работу – Никс слыл требовательным и строгим начальником. А он, окидывая их отеческим взглядом, кивал, говоря:

– Работайте, все в порядке. Работайте.

И шел дальше.

Добравшись до тяжелой массивной двери с оконцем из толстого стекла, он ненадолго остановился, глядя на монитор безопасности, на котором отражалась картина бактериологического разнообразия, занесенного в приемное отделение «волонтерами» из новой партии.

Ничего из того, что могло навредить незащищенному комбинезоном человеку сегодня не значилось и Никс смело открыл двери спецключом.

25

В приемном отделении шла активная работа. Расставленные по росту «волонтеры» послушно открывали рты, высовывали языки и приседали, если их просили сотрудники.

По мнению этих бедняг, им оказывали бесплатные медицинские услуги в рамках проекта соцпомощи от городской администрации.

Контингент, конечно, был не первосортный, но для исследовательской программы вполне годился.

Чтобы не мешать работе своих сотрудников по первичному осмотру новой партии «волонтеров», Никс понаблюдал за ними с минуту, а затем пошёл дальше.

Миновав несколько исследовательских боксов, он зашёл в «координационную палату», являвшуюся пунктом охраны, куда стекалась основная часть каналов с камер, которые вели съемку в реальном времени.

При его появлении, дежурный в военной форме без знаков различия, вскочил со стула и вытянулся, как перед генералом.

Сидевший на диване с планшетом в руках мужчина поднялся, и по-военному одернув пиджак костюма за пять тысяч дро, произнес:

– Приветствую вас, мистер Никс.

– Я тоже рад видеть вас, майор, – произнес тот таким тоном, что было ясно у – него имелись претензии. – Давайте выйдем в коридор, не будем мешать офицеру хорошо делать его работу.

Майор подавил вздох и бросив планшет на диван, вышел из дежурного помещения в коридор, плотно притворив за собой дверь.

– Что там за история была, перед въездом на КПП? – спросил Никс.

– Один из субъектов сбежал, сэр, – сразу признал майор.

– Как это могло произойти? У вас же там повсюду стоят ваши люди.

– Прошу прощения, сэр, больше такого не повторится.

Было видно, что майору трудно произносить эти слова. Здесь этот строгий господин считался его начальником, но по сути таковым не являлся.

Майор был лишь прикомандирован к этой исследовательской организации, чтобы соблюсти секретность проводимых работ.

– Вы же знаете, сэр, что несмотря на предварительный отбор, в сборную команду попадает кто угодно, в том числе и те, кто уже принял свои препараты. «Гарзин» или «петарду», как они это называют. На первый взгляд они выглядят нормальными, но потом в них просыпаются эти реакции…

– Рефлекторные реакции.

– Вот-вот, они самые. Человек с нормальной реакцией за ними никак не поспеет. Вы можете посмотреть видеозапись, как он стартовал из автобуса прямо через окно. Хочу напомнить, что ещё в прошлом месяце я предлагал установить там охранные штуцеры. Вот они бы сумели среагировать и сбили бы его парализующим ядром.

– Я помню, майор. Только нам это не очень подходит. Это самое ядро может покалечить беглеца. Зачем он нам тогда нужен?

– Будете писать докладную?

– А вы как думаете?

– Я думаю, ни вам, ни мне писать докладные не следует, – сказал майор, многозначительно посмотрев на Никса.

– А вы про что собирались писать? – сыграл непонимание тот.

– Про левые заработки и сотрудничество с криминалитетом.

– Но это не сотрудничество, это прием спонсорской помощи от сторонних доброжелателей, если хотите.

– Сэр, вы можете называть это как угодно, но мое начальство, если я напишу донесение, свяжется с вашим начальством. Таковы правила, так работает система.

– И чего же вы хотите, майор Клейн?

– Заключить договор о ненападении. Вы не стучите на меня, я не стучу на вас и мне нет никакого дела до вашего сотрудничества с криминалом.

– Это только ради науки.

– Да как скажете, сэр, – пожал плечами майор.

– Хорошо, – сразу согласился Никс, который не имел к майору особых претензий, а лишь старался быть строгим со всеми – от простого лаборанта, до прикомандированных сотрудников спецслужб.

К тому же, ему не были нужны эти разбирательства насчёт его левых заработков. Да, он получал какое-то количество наличных и это помогало ему решать множество рабочих проблем, не обращаясь к своему главному бухгалтеру.

Что-то он тратил на себя, что также было удобно. Вопрос в другом – как про это пронюхал майор Клейн и насколько глубоко он теперь посвящен в эту тему?

С другой стороны, узнавать чужие тайны и было его работой.

На том они и разошлись. Никс отправился продолжать свою инспекцию по подразделениям, а майор Клейн покинул подземелье и поднялся на КПП, где ожидали двое его сотрудников.

Сразу после побега одного из «волонтеров», майор отправил их на поиски, чтобы, если и не найти беглеца, то по крайней мере, собрать о нем и ему подобных какие-то дополнительные сведения.

Клейн уже какое-то время наблюдал за партнерством Никса и криминального сообщества и полагал, что сможет перехватить бизнес по поставке бездомных.

Он уже выяснил приблизительные суммы, которые выплачивал Никс и они показались ему более чем привлекательными.

Разумеется, бандиты свой кусок просто так не отдадут, но у Клейна на это имелись свои доводы. Он не всегда сидел на диване в дежурке, в его карьере случались и куда более яркие события.

Шрайбер и Бенц ждали под козырьком охранной будки из-за стекла которой на них сердито поглядывал пожилой охранник.

Погода испортилась и моросил мелкий дождь, поэтому Клейн махнул им рукой, чтобы подошли, оставшись стоять в дверях «черного хода».

Портить свой новый костюм он не собирался.

– Как в воду канул, сэр, – сходу начал оправдываться Шрайбер. Он в этой паре считался старшим.

– Забудь про него. Что узнали по местам их обитания?

– Нашли четыре больших городка, ну это я так их называю.

– Вообще-то это я придумал, – вмешался Бенц.

– Ну да. Так вот четыре городка бездомных. Там их от тридцати до пятидесяти. Точнее сказать нельзя – они все время перемещаются.

– И еще штук семь временных постов, сэр, – снова добавил Бенц.

– Что за временные посты?

– Там их не больше дюжины бывает, а то и все расходятся. Там они накапливают свои сокровища – стаскивают пластик, металл, целлюлозу.

– Вменяемые там имеются?

Подчиненные переглянулись.

– Ну, так они все немного гашеные, – сказал Шрайбер.

– Гашеные они все по определению, – заметил майор. – Сюда других не возят – взять неоткуда.

– Не, ну те, кто ровно ходит, их конечно больше, – поделился наблюдениями Бенц.

– Ладно, письменного отчета не нужно. На сегодня свободны.

– Домой, что ли? – уточнил Бенц и на его лице отразилась еще вчерашняя мысль напиться.

– Какое еще домой? – строго произнес майор. – В офис топайте и наведите порядок с отчетностью по закрытым делам. А как справитесь, можно и домой.

– То есть, никогда, – пробурчал себе под нос Бенц, но майор сделал вид, что его не услышал.

26

Весь день моросил мелкий противный дождик и когда Чейн изредка бросал взгляд в окно, он видел лишь мутную картинку с полосами сбегавших по стеклу капель.

Ближе к концу рабочего дня низкие тучи куда-то подевались и выглянуло солнце.

К этому времени Чейн вышел с главного выхода комплекса «Марбел» и с наслаждением вдохнул пропахший сыростью воздух, в котором уже появились ароматические нотки начавшей опадать листвы, имевшей свой пряный запах.

Работы сегодня было много. Снова не выдержали промежуточные нагнетатели на двадцатом этаже, пришлось включать аварийную систему подачи теплоагента. А это – лишняя длина магистралей, повышенная мощность насосов и как следствие – жалобы коллег-электриков.

Но разобрались. Пришлось, конечно, побегать по этажам и поорать на рабочих, да так, что немного охрип.

Про обед, в таких обстоятельствах, пришлось забыть, но потом удалось перехватить пару каких-то пирожных – помогла Мэнди, секретарша начальника.

Ее единственный сын женился и съехал от родителей – она рассказывала об этом, поэтому часть ее материнской заботы переместилась на него.

Иногда какие-то булочки, пара яблок, кофе из дома – «тут в автомате оно ужасное». А вот теперь домашние пирожные. Чейна это, более чем устраивало.

По улице с громким посвистыванием пронесся даблбас – прямиком на ремонт, о чем гласило горевшее на его табло сообщение.

Видимо, был поврежден парогенератор. Чейн проводил взглядом окутанную паром машину от которой шарахались легковые автомобили.

Вон уже и остановка, откуда он, наконец, поедет домой.

Ноги после сегодняшней беготни слегка гудели и требовали отдыха. Причем, спортивные тренировки Чейн, все еще, мог выдерживать, но вот эта суета, как оказалось, часто отнимала у него, куда больше сил.

Там вдали уже показались огни его транспорта.

Чейн прибавил шаг и в этот момент рядом притормозило такси. Казалось, что такси, их в это время здесь сновало немало.

Тормозили, выскакивая из потока, подбирали седоков и снова встраивались в транспортную реку, такую полноводную в вечерний час-пик.

Однако, это было не такси, а минивэн чёрного цвета с затемненными стеклами. Его раздвижная дверь неслышно откатилась по смазанным рельсам и оттуда выскочили четверо крепких мужчин в спортивных костюмах и с закрытыми масками лицами.

На глазах удивленных людей на остановке, ожидавших даблбаса, они парализовали Чейна электрошокером и дружно подхватив, забросили в распахнутые двери минивэна.

Еще пара секунд и машина резко стартовал с места, быстро затерявшись среди плотного трафика.

Стоявшие на остановке люди стали недоуменно переглядываться.

Кто-то предложил позвонить в полицию. Однако, в этот момент подошёл даблбас и со скрипом распахнул свои двери, поэтому пассажиры торопливо забрались в салон, поехав по своим делам и неизвестно, позвонил ли кто-то из них в полицию.

27

На другой день утром Чейн пришёл в себя от звонка будильника.

Открыв глаза он обнаружил, что лежит не на кровати, а на диване, причем полностью одетый.

– Что за дела? – произнес Чейн хрипло и закашлялся.

Затем попытался подняться, но снова повалился на диван, почувствовав странную слабость.

Заболел, что ли? Но… Тут он попытался вспомнить, что было накануне вечером и не смог сделать этого.

Может выпил лишнего? Но он не имел такой привычки.

Сильно напился только один раз, на свой день рождения, когда исполнилось восемнадцать. Тогда он отравился и зарекся притрагиваться с крепким напиткам.

Иногда позволял себе что-то в присутствии дам. Но больше для рисовки. К тому же спортивный режим абсолютно не располагал к пьянству.