– А, ну и правильно. Я, вот, без образования – могу только кулаками махать. Теперь, вот, на этого хлыща ядовитого работаю. А ты, я вижу, в порядке, кабинет у тебя, подчиненные и все такое. Правильно поступил. Ну, пока, пойду к аспиду своему на доклад.

Бен еще раз пожал Чейну руку и вышел.

Пока шел по коридору, убрал улыбку с лица и еще раз взглянув на долгожданный автограф, спрятал блокнот в карман. А завернув за угол остановился перед фон Дитлицем и еще одним своим коллегой.

– Ну? – спросил фон Дитлиц, подаваясь вперед.

– Тут такое дело, сэр. Вы можете считать меня профнепригодным, но этот инженеришка оказался Эдди-Штормом.

– Эдди-Штормом? – скривившись переспросил фон Дитлиц.

– Да, сэр. Эдди-Шторм, еще не так давно «звезда» пай-по. Сделай я хоть замах, он бы меня по стене размазал. Я сожалею, сэр, что не оправдал доверия.

После такого заявления Бен ожидал, что Дитлиц устроит ему истерику в своем стиле. Но тот, напротив, стоял с задумчивым видом, покручивая набалдашник трости.

– То-то я заметил он ведет себя как-то странно. Как будто сдерживается. А начальничек его слился, но ничего, я им еще накручу хвост. Всё, уходим! У нас полно других дел.

Бен с напарником обменялись удивленными взглядами и поспешили следом за фон Дитлицем.

9

Начальник Чейна – Гифсон появился лишь после обеда. Он нашел Эдди в подвальном техническом этаже и осторожно поинтересовался – приходил ли Дитлиц.

– Приходил. И очень огорчился, что не застал вас, – с улыбкой сообщил Чейн.

– Могу себе представить, – признался Гифсон и зябко повел плечами. – И чем все закончилось?

– Видимо, будет продолжение, ведь пока у него не получилось никого покусать.

– Ох, Эдвард, спасибо, что прикрыли. Я его уже начинаю бояться, ведь он может разрушить мою карьеру за два года до пенсии.

– Не переживайте так, владельцы «Марбела» прекрасно понимают, что это за фрукт.

– Думаете?

– Ну конечно. Вам хоть раз выговаривали по его жалобам?

– Только общими фразами, вроде – будьте с клиентами вежливее, будьте к ним внимательнее, проявите терпение.

– Вот. Полагаю, что и он, если стучит на нас, тоже выбирает выражения. У его компании здесь хорошие условия, поэтому единственно, что им движет – возможность попить крови младшего и среднего персонала.

– А ведь вы правы, Эдвард! Ведь вы правы! – воскликнул обрадованный Гифсон и его лицо прояснилось.

– Вот именно. Ладно, пойду на серединную площадку сгоняю, похоже датчики фиксируют перегрев в двух теплообменниках, – сказал Чейн, наблюдая на своем планшете диаграммы транслируемых с приборов характеристик.

– Хорошо, Эдвард, идите. А что там с нашими… э-э…

– Неоригинальными компонентами?

– Да-да, вот это слово более подходящее. Называть это «трубочками» как-то… Не очень.

– Нормально. При семидесяти пяти процентах нагрузки, думаю, продержатся до прихода оригиналов, – доложил Чейн и отправился к следующему пункту контроля.

В дальнейшем его рабочий день происходил, как и многие другие.

Появлялись новые проблемы общего характера, возникали неполадки оборудования, проводились нравоучительные беседы с персоналом – уже в который раз. А еще инструктаж тех, кто начинал отладочные работы на этажах.

Однообразная рутина, но так было положено по правилам.

В этот раз он даже забыл про обед, а когда вспомнил, достал из ящика стола сухой питательный коктейль, запас которых у него оставался еще со спортивных времен.

Сроки годности этого питания давно прошли, но высокая эффективность Чейну уже и не требовалось.

Достаточно было того, что в этой субстанции хватало витаминов, протеинов и всяких микроэлементов.

Разводил водой и пил, почти не морщась, хотя вкус у этого снадобья был еще тот – специфический. Зато эта штука давала чувство сытости и до самого ужина есть совершенно не хотелось.

Наконец, все дела за день удалось переделать и в начале седьмого часа он уже влился в поток покидавших «Марбел» клерков.

Но, как только служебные мысли покинули Чейна, он вспомнил про Эмму и вздохнул.

Эдди очень ценил свой уравновешенный, размеренный режим, который также являлся привычкой его спортивной юности. Приключений ему хватало на работе и появление таких внезапных знакомств, выбивало его из колеи, сколько бы ярких впечатлений не приносили эти новые знакомые.

Он уже решил, что если она все еще в квартире, то просто вышвырнет ее за порог, тем более это не какая-то бедняжка, которой некуда идти, а капризная дочка богатого папочки.

Яркое пятно на стоянке компании привлекло его внимание, да и не только его. Это была Эмма одетая в какую-то новую куртку кислотно-зеленого цвета.

Короткая юбка обнажала красивые ноги обтянутые фиолетовыми чулками в крупную сетку. Вдобавок, волосы Эммы теперь были выкрашены в ярко оранжевый цвет.

Она стояла прислонившись к своему «нитрону» и помахала Чейну, едва тот обратил на нее внимание.

Полагая, что это жест прощания, он подошел к девушке и сказал:

– Вижу, что у тебя все в порядке. Зачем приехала?

– Да сумку у тебя забыла. Вышла, захлопнула дверь, как ты сказал и отправилась обновляться – результат ты видишь. Как тебе, кстати?

– Очень заметный.

– Ну и когда, как говорится, рассеялся дым, я поняла, что платить нечем – сумка с чипкартами валялась где-то у тебя дома.

– И что – осталась должна?

– Нет, у меня на паре счетов есть привязка к биопараметрам. Так что обошлось. И вот решила подождать здесь, чтобы за сумкой доехать и заодно тебя подвезти.

Чейн вздохнул. Он бы предпочел распрощаться с этой девушкой прямо здесь, однако переносить передачу забытой сумки на потом не хотелось. Лучше уж все решить этим вечером и – привет, как говорится.

– Ну, хорошо. Поехали за твоей сумкой.

10

В этот раз они снова ехали с сопровождением, но машина была Чейну не знакома. Видимо у службы было достаточно возможностей, чтобы менять машины, но какой в этом смысл, если они не скрывали своего присутствия?

Чейн решил, что это не его дело и стал смотреть в сторону, на знакомые здания, рекламные панели и спешивших домой пешеходов. Но вот они стали становиться все дальше и все меньше, когда «нитрон» на огромной скорости начал взбираться на высотную эстакаду.

Преследователи не отставали и на эстакаде держась метрах в пятидесяти не особо надоедая.

За десять минут Чейна доставили до места и выходя из машины он испытал чувство облегчения оттого, что прямо сейчас избавится от этой яркой Эммы – отдаст сумку и всё.

Надо было сразу насторожиться, когда она навязалась посмотреть на его жилище.

Они вышли из машины и как в прошлый раз, едва отошли от кабриолета, на нем стала подниматься крыша. А когда заходили в подъезд, неподалеку уже парковалась машина сопровождения.

В лифте молчали. Чейн даже испытал короткое чувство неловкости от того, что прямо излучал нетерпение от желания поскорее избавиться от последнего обязательства перед Эммой – ее забытой сумки.

Стараясь вести себя, как обычно, он открыл дверь и сразу увидел лежавшую у стены сумку Эммы.

Учтивости ради, он не бросился к ней, чтобы тут же передать владелице, а позволил ей пройти в квартиру и в тот же момент ощутил какой-то незнакомый запах. Пахло ароматизаторами чистящих средств.

– Ты извини, мне здесь прибраться пришлось, – сказала Эмма. – Полы и все такое.

– Ты наводила порядок? Зачем? Тут нормально было.

– Было нормально, но потом немного наследили, – продолжала Эмма поднимая сумку.

– Кто тут мог наследить? – продолжал недоумевать Чейн.

– Ну… пойдем я тебе покажу, а то нехорошо получится, – сказала Эмма и направилась к кухне.

Чейн, последовал за ней, настороженно озираясь, словно находился не в собственной квартире.

Эмма толкнула кухонную дверь и зайдя следом Эдвард остановился, остолбенев от удивления.

Вместо его старого холодильного шкафа, стоял комбайн с прозрачными створками, очень удобными, чтобы видеть, что имелось на полках не открывая дверцы.

Помимо собственно холодильного шкафа и морозилки, в комбайне имелся блок приготовления обычного льда, сухого льда и кислородных коктейлей, а весь продуктовый отдел был забит снизу доверху, то есть, почти до потолка.

– Ух… – вырвалось у Чейна, но затем он увидел свой новый кухонный диван. Это была автоматическая модель, которая раскладывалась сама и имела несколько ступеней мягкости, а также режим массажа и анатомического повторения формы тела.

– Извини, но тот старый, был ужасен. Я все бока на нем отлежала, – сообщила Эмма. – Но старый диван и холодильный шкаф я не выбросила. Я же понимаю, что у людей бывает привязанность к вещам. Например, я свой «нитрон» второй год уже не меняю.

– А где же все это? В большой комнате, вроде, нету… – произнес Чейн, будто разговаривая сам с собой. Он все еще находился в состоянии крайнего удивления.

– Все это теперь лежит в подвале.

– В каком подвале? У нас нет подвала. То есть он есть, но завален разным мусором.

– Теперь уже не завален. Там было грязно, но нашлись люди, которым по силам решить проблему. Теперь там чисто и сухо. Положен новый пол, обшиты стены, освещение тоже сделали. Словом, там твоим старым вещам будет хорошо. Дверь в подвале тоже новая и с замком, а ключ лежит у тебя – возле самого красивого кубка.

– Это за чемпионат, – пробормотал Чейн, оглушенный таким количеством новой информации. Он не был к этому готов.

– Но, это еще не все изменения. Пойдем…

Эмма вышла из кухни и пройдя через большую комнату, открыла дверь в тренировочную комнату Чейна. Внутрь заходить не стала, оставшись снаружи и только сказала:

– Вот.

Чейн и в первый раз был удивлен достаточно сильно, но теперь у него сначала промелькнул испуг – все ли в порядке с «мистером Диком»? Однако, тот оставался на своем месте, уже не большой и значительный, как прежде. Теперь этот титул забрал себе другой тренажер, стоявший у окна. У него было не два, а четыре ударных манипулятора, гидравлика повышенного давления, скоростные приводы и сотня тренировочных программ и режимов.

Это была недостижимая мечта и даже богатый клуб за который Чейн когда-то выступал, не мог позволить себе такие аппараты для тренировки своих атлетов.

– Это же… Это «Триада». «Триада» четвертого выпуска. Эмма, да она же стоит бешеных денег!

– Для меня это значения не имеет, Эдди. Ты приютил меня, когда мне не к кому было пойти и мне тоже захотелось сделать для тебя что-то хорошее.

– Но это же… Это слишком дорогой подарок, Эмма!

Чейн даже лицо ладонями закрыл от потрясения.

– Единственно, что я боялась, так это трогать твоего «мистера Дика». Я поняла, что он для тебя очень много значит.

– Да, он со мной давно.

– Ну, раз я тебя не обидела, тогда – хорошо. Моя сумка со мной, я пойду.

– Стой! Постой, куда же ты пойдешь? – спохватился Чейн.

– Ну, Эдди, я же вижу, что напрягаю тебя своим присутствием.

– Потому, что ты теперь рыжая? – решился пошутить Чейн.

Он не мог не оценить то, сколько денег вбухала эта девочка и сколько сил приложила, чтобы все это организовать. Это… Это требовало ответной любезности, что ли.

– Мне не идет? – спросила Эмма накручивая на палец яркую прядь.

В ее глаза блеснули слезы.

– Дело не цвете волос, дело в диване. Он мне очень понравился, но я опасаюсь, что не смогу в нем разобраться – слишком уж сложный. Тебе придется остаться и какое-то время его тестировать, сам я спать на таком побаиваюсь. Без испытаний.

– Ты… разрешаешь мне остаться? – едва слышно спросила она, глядя на него снизу вверх.

– Да. По сути, ты мне не мешаешь. А как я делаю зарядку ты уже видела и больше у меня никаких секретов нет.

– А я обещаю, что больше не полезу к тебе в кровать! – выпалила Эмма. – Ну… без разрешения.