Он дал ей воды, от которой её вырвало. Затем она снова легла и больше не обращала на него внимания. Её хриплое дыхание становилось всё слабее. Рока смешал какое-то снадобье и попытался влить в горло, но безуспешно. Монах вошёл в тот момент, когда Рока занёс над ней кинжал.

– Можно проткнуть горло, – объяснил он, – влить в неё жидкость и вставить трубку для дыхания, но я…

Монах покачал головой и обхватил его руку.

– Мы должны вернуть её дядьям. Мы не можем… истязать её тело, или появится ещё больше слухов.

Челюсть Роки сжалась, но он кивнул. Они сидели с девочкой, пока её хриплое дыхание не остановилось, и шаман покинул комнату, не сказав ни слова. В своей Роще он прошёл на кладбище и выкопал детскую могилку, вырезав на колышке островными буквами «Тула». Закончив работу, он сел рядом, а Кейл стоял неподалёку, полный эмоций, которые никак не мог распутать.

– Никого нельзя принудить жить, – прошептал Рока. – Страдание – убийца духа, и даже ребёнок должен делать выбор. – Он достал блокнот и нацарапал в нём что-то – какие-то детали или, быть может, мысли, а затем вручил его ходячему трупу. – Я хочу побыть один, – сказал он, и Кейл развернулся, чтобы уйти.

Он блуждал в туманах, на мгновение позволив себе подумать, что всё это – тщательно спланированная уловка. Его мысли обратились к последним часам его жизни – к жестокости и ярости, к убеждению, что Рока и его народ – сущие чудища. Он сам выбрал в это верить, он желал в это верить. Он думал, что его семью убили, его народ – пленили и пытали, что в результате атаки на пляж погиб его друг, а потом выслушал истерические рыдания женщины, которая только что потеряла внучку. Но он мог ошибаться.

Он побрёл прочь от великана и его рабочих, желая лишь оказаться на тёмном пляже с костром и братьями. Он многое пережил за свою жизнь, в том числе изгнание, смерти и насилие. Но когда он размышлял о собственных ошибках и сомнениях, блуждая по застенкам запутавшегося разума, он чувствовал, что это худшая прогулка в его жизни.

Глава 4

Оско из Дома Магды надеялся, что сходит с корабля в последний раз. Рядом с ним молча шагал напряжённый адмирал Махэн, фактический предводитель остатков островных сил. Местные удивлённо смотрели на это шествие с берега.

Они благополучно добрались до побережья Тонга, и теперь купцы, солдаты и крестьяне наблюдали за маршем людей Оско. Большинство были ранены; кровью и грязью перепачканы все, но тем не менее они держали строй. Оско повернулся к ним и обратился на родном языке:

– Братья, будьте начеку. Нас могут предать. Если это произойдёт, сражайтесь до конца. За Мезан и Голубой Город.

Мужчины в один голос взревели. Даже после дней, проведённых в борьбе с морской болезнью, и жестокой битвы, что этому предшествовала, они как будто с нетерпением ждали своего конца. Оско преисполнился гордости, а внезапный рёв мезанитов испугал замерших в ожидании тонгов. Многие потянулись к клинкам и копьям, но Оско это не смутило. Он повёл своих людей дальше, пока в один момент перед ними не вырос гражданский в плотной тёмной одежде в окружении нескольких потных телохранителей и поклонился.

– Могущественный союзник… – начал он на настолько скверном мезанском, что это прозвучало почти как оскорбление.

– Мы вам не союзники, – отрезал Оско на тонгском, и лицо мужчины залилось краской. – И не враги. Мы поговорим с вашим королём, а затем вернёмся домой. Не чините нам препятствий.

Улыбка посланника не коснулась его глаз.

– Я здесь как раз для того, чтобы вас сопроводить, генерал. Я понимаю, вы устали после битвы, но…

– Неужели?

Оско проигнорировал изнеженного дворянина и двинулся дальше. Когда он встретится с королём, ему придётся выказать чуть больше вежливости, но сейчас раздражение, раны и тошнота не располагали к деликатничанью с разжиревшими посланцами или докучливыми государственными мужами. Он бы лучше сразился в смертельном бою.

Посланник с телохранителями отошли, и мезаниты, размазывая грязь, кровь и рвоту, пролязгали по длинному причалу на белый песок. И снова Оско понадеялся, что это в последний раз.

⁂

– Генерал Оско из Магды, принц Малвея, – объявил придворный в приёмной рисового короля.

У Малвея, разумеется, не было принцев, и Оско чуть было так и не сказал. Но вместо этого вышел вперёд вместе с Махэном и своим заместителем Картом. Меч всё ещё был при нём: он отказался его сдавать, что едва не привело к конфликту. В качестве компромисса было принято решение, что телохранители короля и его собственные люди выстроятся в линию, создавая живой барьер между двумя мезанитами и королём Тонга.

– Мне радостно видеть вас живыми, – раздался с трона бесплотный голос короля. – Как я понимаю, явились вы не с победой.

Адмирал Махэн дёрнулся, но ничего не сказал, а терпение Оско иссякало. Он хотел лишь довести обещанное до конца и вернуться домой – или, если этим людям так будет угодно, сразиться и умереть.

– Ваши союзники уничтожены, – бесстрастно сказал он. – Король Фарахи мёртв. Принц Ратама мёртв. Военачальник, их убивший, – чародей, искусно говорящий на нескольких языках и использующий примитивную тактику. В его подчинении бесстрашные воины-великаны с лучшим оружием и доспехами, которые я когда-либо видел. Ни одна пехота в мире не смогла бы дать отпор моим людям, но ему это удалось.

Капуле долго не отвечал, но Оско слышал перешёптывания – возможно, король беседовал с советниками, прежде чем заговорить:

– Кто он? Что это за воины? Откуда они?

Оско пожал плечами.

– Его имя Букаяг. Нас он пощадил, чтобы мы доставили послание. Послание следующее: Букаяг предлагает взять в жёны одну из ваших дочерей, сохранить союз с островами и исполнять законы Фарахи в качестве короля. Он на Шри-Коне, ожидает вашего ответа.

Снова послышались перешёптывания. Затем Капуле заговорил так, словно не было никакой задержки:

– Невероятно! Взять в жёны мою дочь? Разве сумеет он управлять островами?

Тут наконец вмешался Махэн.

– Сейчас его флот догорает у берегов Шри-Кона. Так что за его словами не стоит ничего. И пока флот моего короля не распался и не обратился в пиратство, я намереваюсь потопить оставшиеся у него корабли.

Оско это проигнорировал, потому что ему было наплевать.

– Моим долгом было доставить послание, господа. Послание доставлено. Я ухожу.

– Друг мой, постой! – показался король из-за человеческого барьера. – Муссон всё никак не успокоится. Дороги и поля превратились в грязь. Едва ли тебе удастся вновь пересечь земли императора.

Оско поморщился, но ничего не сказал, потому что, скорее всего, это было правдой. Он планировал оставить своих людей и уйти в одиночку, но решил, что лучше, если король его «убедит».

– Послушай, – Капуле облизал пухлые губы, – ты сражался с этими захватчиками. Император – твой враг. Я знаю, что ваш народ – люди благородные и заслуживают доверия. В этом – ваша ценность, и я могу стать вашим союзником. Почему бы вам не остаться здесь вместе с моей армией? Вы не будете ни в чём нуждаться. Я – один из богатейших королей в мире.

Оско ответил не сразу, делая вид, что обдумывает слова короля.

– Мы преданы Мезану, повелитель. Но вы правы. Сейчас мои люди не смогут пересечь Наран. Если пожелаете, они останутся здесь в качестве вашей личной охраны в благодарность за ваше гостеприимство. Но одного человека выследить не так-то просто. Поэтому я пересеку Наран в одиночку и поговорю с правителями Малвея. Карт, – он показал на своего заместителя, – останется вместо меня за главного.

Король вскинул бровь.

– На нас, возможно, нападут варвары. Разве ты не хочешь иметь возможность отомстить?

Оско подавил презрительный смешок, рвущийся из самого его нутра. Перед глазами непрошенным гостем всплыл образ гигантской руки великана, схватившей его за горло, – невозможная сила, сдерживаемая лишь чародейством Кейла. Он видел, как эти бесстрашные воины шли сквозь жуткую магию принца, даже когда та рвала их в клочья, и их мужество было непоколебимо. Даже за весь рис Тонга, подумал он, не стану я снова с ними сражаться. Только если они будут стоять у врат моего города и жаждать крови моих детей.

– Моё место в Малвее, – сказал он. – Но поскольку вы были союзником моего друга, могу ли я дать вам совет, прежде чем уйду? Как воин?

Капуле почти снисходительно улыбнулся.

– Конечно, я буду рад тебя выслушать.

Оско кивнул, прикидывая, сколько жестокой правды этот человек сможет вытерпеть и стоит ли вообще её ему предлагать. Тяжело вздохнув, он решил, что Кейл бы от него этого хотел.

– Варвар прав. Когда на островах воцарится хаос, Наран нападёт. Их армия насчитывает сотню тысяч человек, и в первых её рядах встанут десять тысяч моих соотечественников, которые в одиночку разгромят ваши силы на поле боя.

Король оглянулся на советников, а затем с едва заметной благодарностью кивнул.

– Благодарю за информацию, но это едва ли можно счесть за совет.

– Я рекомендую выдать вашу дочь за этого Букаяга, – сказал Оско. – Даже не так. Выдайте двадцать дочерей – за него и всех его капитанов. Наймите Махэна. – Он указал на адмирала. – Объедините как можно больше островных флотилий и пригласите убийц к своим берегам. Подкупите его, господин. Льстите ему. Умоляйте, если нужно. И молитесь, чтобы он и его чудища сразили ваших врагов.

При этих словах большинство мужчин в комнате поморщились от презрения или стыда, но на лице Капуле не дрогнуло ни мускула.

– Предположим, я опасаюсь Нарана и готов прислушаться к твоему совету – скажи, что мешает Букаягу принять предложение императора, а не моё, и в пылу сражения обратиться против меня?

Оско задумался, поняв, что пузатый король хитрее, чем можно было судить по его манерам и внешнему виду. Он сразу же откинул возможность того, что Букаяг предаст, хотя ему пришлось поискать этому объяснение. Возможно, дело было в выражении лица варвара, когда погиб Фарахи, или в том, как его люди поступили с мезанитами после поражения. Пожав плечами, он повернулся к двери.

– Ничто не мешает, господин, – сказал он, – кроме чести.

Глава 5

Второй раз в жизни Рока стоял у тронного зала Фарахи. Хотя, как он полагал, трон теперь принадлежал Тейну. Он быстро просмотрел старые воспоминания – момент, когда вошёл туда в качестве «ученика» Главного строителя Хеми, чтобы получить награду за укрощение Куби. Как же всё изменилось.

Много людей погибло с тех пор. При помощи Роки и богатств нового мира страна пепла преобразилась. С некоторой досадой и, возможно, стыдом Рока решил, что в конечном счёте положение островитян не улучшилось. Их великий король мёртв. Их вельможи снова разобщены. Они страдали и были слабее, чем когда-либо прежде.

Но всё же надежда оставалась.

Тейн Алаку сидел на месте своего отца, одетый в синие и серебристые цвета своего дома. На нём был золотой амулет, показывающий его статус, кольца и прочие украшения, прекрасно гармонирующие с чертами его красивого лица. Он выглядел как могущественный молодой король, невозмутимо сносящий любопытные взгляды своих придворных.

В конце концов Рока предоставил юноше полноту власти. Он позволил ему разослать гонцов по всему Шри-Кону с вестями о заключённом мире. Фарахи мёртв, сообщалось в письмах, Тейн взошёл на престол, и вскоре всё вернётся на круги своя. Пока что это было похоже на правду.

Сообщить вести людям пепла оказалось сложнее.

Магнус – великий вождь Орхуса из рода Вальдайя – рассеянно моргнул.

– Но мы победили, шаман. Эти люди ослаблены и разрознены. Почему бы нам не забрать острова себе? Их вечная междоусобица – благословение, а не проклятье. Кому какое дело до сына какого-то мертвеца?

Року передёрнуло при словах «какого-то мертвеца», но он сдержал себя.

– Ты знаешь, что у этих людей есть короли. Эти короли пекутся о крови по отцовской линии. Как я уже сказал, на континенте поджидает куда более сильный враг.

– Так давайте пойдём и убьём его! – почти прорычал мужчина.

– Мы не можем воевать и с островами, и с империей. Мы должны заключить с кем-то из них мир.