– Мой косяк. Но давай поскорее закончим этот разговор, потому что мне теперь плохо от той информации, которую я только что узнал.

– Будто ты не догадывался, что я занимаюсь сексом.

– Пока, пап. – Я отключаюсь, скорчив гримасу похлеще Джима Керри в «Эйс-Вентуре».

Кошмар.

Глава 6

THE FAIM – ONE WAY OR ANOTHER

Джейк

Я и дети.

Дети и я.

Причем я еще и за главного.

Это вообще как? Типа несу за них ответственность?

Уму непостижимо.

Я ожидал чего угодно: принудительного посещения психолога, ежедневной сдачи анализов на содержание алкоголя, воскресных служб или вступления в клуб анонимных сексоголиков. Но… тренировать детей в школе?

Сижу в машине уже минут сорок и пытаюсь переварить в голове эту информацию. Не то чтобы я не любил детей… Я просто никогда с ними не взаимодействовал.

Да, конечно, пару раз я подписывал футболки младшим футболистам клуба, что выходили с нами на матчи УЕФА, но я бы не назвал это прям каким-то взаимодействием. Другое дело – нести за парней ответственность и пытаться их чему-то научить. Вот как раз таки это кажется мне еще более нереальным, чем, например, избавиться от одержимости Элизабет.

Боже, я могу не думать о ней хотя бы минуту своей жизни?

В очередной раз глубоко выдыхаю и открываю дверцу «Мерседеса». На улице льет как из ведра. Быстро обхожу машину, чтобы взять из багажника сумку с формой, и перепрыгиваю через большую лужу, поверхность которой покрыта огромными пузырями. К моменту, когда я добираюсь до стадиона, мою одежду можно выжимать.

Оказавшись в длинном коридоре, по обеим сторонам которого расположены стеллажи с кубками, грамотами и фотографиями, снова шумно выдыхаю, предвкушая самое страшное, что только могло со мной произойти в Ротенбурге.

Ну какой из меня тренер? Я за самим собой не могу уследить.

Кошмар. Просто кошмар.

Чувствую, как потеют ладони, пока неспешно следую к тренерской, где меня, по словам отца, должны ожидать.

Дохожу до нужной мне двери и делаю глубокий вдох, прежде чем постучать по ней. Услышав громкое «Войдите», вновь шумно выдыхаю и нажимаю на ручку. Когда дверь открывается, я вижу перед собой Джозефа, бармена из бара, в котором мы вчера зависали. Вскидываю от удивления брови. Детский тренер-бармен? Германия не перестает меня удивлять. Что дальше? Драгдилер-кардиолог? Монахиня-стриптизерша?

– Джозеф? – пытаюсь спрятать удивление в голосе.

– О, Джейки, – подрывается со стула он. – Рад вновь тебя видеть.

Мы пожимаем друг другу руки, и я, все еще шокированный, устраиваюсь на стуле рядом.

– Что ж, честно признать, я был удивлен, когда мне сообщили, что ты придешь.

– Не поверишь, я был удивлен не меньше.

– Великий Джейк Эванс в нашем захолустье, – произносит Джозеф, и звучит это так, словно он злорадствует. – Все еще в голове не укладывается.

– Полностью разделяю твои мысли.

С губ тренера срывается смешок.

– Ты легенда.

– Скромничать не буду: я хорош, – с улыбкой пожимаю плечами.

– Видел твою игру против «Ливерпульских львов» в конце прошлого сезона. Просто что-то невероятное.

– Спасибо, – произношу сквозь зубы, немного выбитый из колеи после упоминания прошлого сезона. – Так введешь меня в курс дела?

– В курс дела? – сводит брови к переносице Джозеф.

– Дети. Я ведь должен буду их тренировать.

– Точно. Дети. – Он опускает взгляд на наручные часы. – Они с минуты на минуту должны выйти из раздевалки. Переодевайся пока. И пойдем знакомиться. По дороге расскажу, как у нас все устроено.

Киваю и поднимаюсь со стула, чтобы наконец снять мокрые шмотки, после чего переодеваюсь в спортивный костюм, беру из рук Джозефа свисток, манишки для игровой части тренировочного процесса, мячи и следом за ним покидаю тренерскую.

Полчаса спустя я уже стою на кромке поля. Дождь поутих, и больше нет нужды воображать себя Акваменом и пересекать огромные лужи.

Парни заканчивают упражнения с мячом в парах, отрабатывая прием и передачи, пока я стою, все еще пытаясь унять сумасшедшее сердцебиение.

Когда Джозеф представил меня команде, я вдруг понял, что понятия не имею, что я здесь делаю. Я не командный игрок. Сейчас, возможно, это прозвучало эгоистично, но зато честно. И я понятия не имею, как строится игровой процесс в команде.

Моя позиция – нападающий. Я быстрый, ловкий и юркий, но тупой. У меня напрочь отключается мышление, когда я на поле. Я не умею предугадывать следующий шаг противника и не думаю о том, какие у меня есть варианты для лучшей тактики. Я просто вижу мяч, беру и бегу. И на этом все.

И чему я могу научить этих четырнадцатилетних парней – огромная тайна, разгадать которую сможет только Шерлок, а я, очевидно, не он.

Погруженный в свои мысли, не замечаю, как Джозеф дает свисток команде, чтобы приступить к квадратам, а затем пытаюсь сконцентрироваться на последующих ударах по воротам.

Ладно, хоть в чем-то я разбираюсь и запросто смогу показать, как с закрытыми глазами закрутить в девяточку.

Несмотря на то что меня не интересует игровая тактика, я много времени провожу за изучением ударов и их отработкой. Это не всегда помогает во время матчей, ведь я уверен, что игровой процесс практически не подчиняется распланированной схеме действий, учитывая то, что букмекеры гребут баснословные суммы на неверных прогнозах аналитиков и ведомых на них любителей ставок. И тем не менее я верю в то, что отработка ударов отлично повышает статистику забиваемых мною голов.

Следующие пятнадцать минут я лишь наблюдаю за тем, как парни поочередно пробивают по воротам. Многие из них даже не попадают в створ в принципе. И это меня пугает.

Не то чтобы я зазвездился или набивал себе цену, но и принижать свои собственные достижения я не собираюсь, ведь я очень хорош и по праву ношу звание лучшего бомбардира лиги. Это не врожденный талант и не деньги моего отца, это долгий и упорный труд. И в свои четырнадцать я уже мог забить с закрытыми глазами, чего не скажешь об этих мальцах.

Пока я с ужасом наблюдаю за происходящим и нахожусь в состоянии транса, упражнение подходит к концу. Вокруг раздаются аплодисменты – парни благодарят друг друга за тренировку, и я с облегчением выдыхаю, что этот дурдом подошел к концу.

– Патрик! – кричит Джозеф парню, что ни разу не попал по воротам. – Задержись, пожалуйста.

Ну восхитительно.

– Джейк, познакомься, это Патрик. Капитан наших «Акул».

«Рад знакомству, надеюсь, когда-нибудь ты поймешь, что наносить удар нужно в створ ворот, а не просто в воздух», – практически срывается с моих губ.

Я ужасен, очевидно, но его удары… куда ужаснее. Худшее, что когда-либо видели мои глаза.

Хотя нет. Худшим, что когда-либо видели мои глаза, была моя обнаженная девушка в постели с другим. Да, пожалуй, то, что этот малец не в курсе основ футбола, меньшая из моих проблем.

– Привет, Патрик, – выдыхаю я. – Нужно будет поработать над ударами. Постараюсь помочь, чем смогу.

– А ты теперь будешь играть за «Ротенбург»? – спрашивает Патрик.

– Так точно.

– Тогда тебе самому не помешала бы помощь.

– Почему? – хмурюсь.

– Просто так из «Манчестерских дьяволов» в такую дыру бы не отправили. Значит, у тебя явные проблемы.

С головой.

И с зависимостью. Даже не одной.

Но вот с ударами у меня полный порядок, парень.

– Может быть, я просто фанат благотворительности? – обороняюсь я.

Патрик фыркает:

– Или неудачник.

Ауч.

– А еще я теперь твой тренер, если ты забыл.

– У меня нет проблем с памятью.

– Зато есть с ударами, – бубню себе под нос.

– Я просто встал не с той ноги.

– Ну конечно. Плохому танцору всегда что-то мешает.

– Я не танцор. – Патрик сводит брови к переносице.

– Это такое выражение. Забудь. В общем, парень, для того чтобы носить капитанскую повязку, мало уметь просто смотреть на мяч. Нужно научиться хотя бы бить по нему.

Патрик закатывает глаза, а я усмехаюсь. Мой взгляд вдруг падает на знакомую девушку, проходящую мимо сетки стадиона. Пытаюсь вспомнить, где мог ее видеть…

Точно. Девушка из бара в футболке с Рапунцель. Кажется… Амелия?

Пользуясь случаем, позволяю себе рассмотреть ее, пока она меня не видит и закрывает зонт. На ней бежевый тренч и туфли на высоком каблуке. Ее светлые волосы распущены и развеваются на ветру, пока она стремительно пересекает парковку. Замечаю у нее в ушах наушники, а на губах – алую помаду.

Интересно, что она здесь делает?

– Знаешь, кто это? – интересуюсь у капитана.

Патрик прослеживает за моим взглядом и хмыкает:

– Все знают, кто это.

– И почему же все знают?

– Потому что она классная. Очень добрая и забавная. А еще красивая.

– Так, Ромео, и откуда же такие познания?

– Она преподает у меня литературу.

– И это делает ее классной?

– Да. Ты только взгляни на нее, – цокает Патрик.

На самом деле не вижу в Амелии ничего необычного. Маленький рост, кругленькие бедра, бледная кожа. Я бы назвал ее скорее невзрачной и похожей на подростка, нежели красивой.

– Со мной учится ее кузина, – продолжает малец. – И пару раз мы собирались у них на барбекю. Но тебе здесь ничего не светит. Обидишь ее, и ты труп.

Вскидываю от удивления бровь и коротко смеюсь. Не то чтобы я был заинтересован, но все же.

– Кажется, у тебя все-таки есть определенные проблемы с памятью. Ведь я все еще твой тренер, Патрик. Следи за языком.

– Тренировка уже закончилась. Так что сейчас ты просто Джейк-тронешь-Амелию-и-ты-труп. Без яиц.

Пытаюсь сдержаться, но все же начинаю хохотать от его угроз.

– Я слежу за тобой. – Пальцами он делает жест «глаза в глаза» и проходит мимо меня на выход со стадиона, пока я, издав очередной смешок, возвращаю внимание к Амелии и провожаю ее взглядом до тех пор, пока она не скрывается за дверьми школы.

Глава 7

OLIVIA O’BRIEN – COMPLICATED

Амелия

Выходные пролетели слишком быстро. Я едва успела моргнуть. За окном, как всегда, уныло. И на лице у меня наверняка написано, как радостно мне идти на работу под мерзким дождем. Но что поделать. Бо́льшая часть центра Ротенбурга является пешеходной зоной, а чтобы добраться до школы Всех Святых на автобусе, придется сделать огромный круг по всему городу. И это того не стоит, ведь идти мне минут двадцать неспешным шагом. А, учитывая мерзопакостную погодку, шаг у меня очень даже спешный.

Когда я прохожу через арку старых ворот башни с часами на Пленляйн и сворачиваю за угол, меня тут же обливает водой из лужи с ног до головы несущийся мимо автомобиль.

Коротко о том, что я не лгала, когда говорила, что я неудачница.

С минуту стою, наблюдая за тем, как по моему кремовому тренчу распределяется влага, а затем зажмуриваюсь и закрываю зонт. Ведь смысла в нем больше нет.

Несколько минут спустя я захожу в здание школы, промокнув насквозь. Хорошо, что в моем шкафчике есть запасная одежда, как раз на такой случай. Переодеваюсь в сухое платье и надеваю лодочки на небольшом каблуке, а затем, стуча зубами, направляюсь к себе в кабинет.

Уроки по понедельникам в нашей школе начинаются в три часа дня, но я всегда прихожу заранее, чтобы успеть подготовить материал. Сейчас на часах еще даже нет половины второго, а значит, у меня есть время, чтобы спокойно налить себе чай и пробежаться по вопросам, которые собираюсь задать своим ученикам по итогам первой учебной недели.

На последнем уроке я задавала им прочитать роман Оскара Уайльда «Портрет Дориана Грея», и мне не терпится узнать, какие впечатления у них остались от его прочтения. А пока я завариваю себе зеленый чай с жасмином в свою любимую кружку с тыквой и удобно устраиваюсь на кушетке у окна.